Системный Творец II (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич

— Местные системщики немногочисленны и в большинстве своем слабы. — подхватил Элиан. — Но сильнейшие из них… настоящие монстры. Ни один из Высших миров пока не рискнул бросить в битву с ними своих настоящих воинов, боятся нарушения равновесия в родных мирах.

Он усмехнулся.

— Но в наших силах стравить местных между собой, чем мы успешно и занимаемся. Пусть сами себя и добивают.

Картина вырисовывалась пугающая и в то же время грандиозная. Этот мир был всего лишь полем боя, ареной для противостояния третьих сил, а люди вроде Элиана и Лиры — диверсантами, засланными для того, чтобы подлить масла в огонь и еще больше ослабить погибающий мир.

Разговор постепенно подошел к концу. Мы обменялись еще парой ничего не значащих фраз, и стало ясно, что на сегодня информации достаточно для обеих сторон. Они остались довольны, что нашли потенциального союзника (или, по крайней мере, не врага, который может помешать их миссии), я — тем, что выжил в этой беседе и вынес из нее крупицы бесценных, пусть и ужасающих, знаний.

выйдя из таверны на шумные улицы Серебряного Ручья, я чувствовал, как голова идет кругом. Воздух, наполненный запахами чуждого города, казался густым от скрытых смыслов и угроз.

По большому счету, для меня ничего не менялось. Что бы ни делили между собой непонятные мне Высшие Миры, мне на это было наплевать. Я был не отсюда и никакой патриотической тяги к защите Эйвеля не ощущал.

Мне было важно лишь одно — сохранить жизни тем немногим людям, к которым я успел привязаться. Их безопасности угрожали не войны миров, а вполне конкретные вещи: голод, монстры, бандиты, имперские прихоти. Вот с этим я и должен был бороться, а в великие игры пусть играют те, кому это интересно.

Но одна мысль не давала мне покоя — Инициация. Ведь, как оказалось, даже живущие в Высших Мирах отправлялись сюда для ее прохождения. Более того — это считалось одной из наград. Получалось, что это на самом деле даровало Силу, и раз так, она может оказаться ключом, который позволит мне защитить своих.

По-хорошему, стоило бы ее пройти, и как можно скорее. Однако как при этом не выдать себя? Это был хороший вопрос, но ответа на него у меня не было, по крайней мере сейчас.

Погруженный в свои мысли, я зашел во внутренний двор, где вовсю кипела работа. Крон отдавал распоряжения, бойцы разгружали повозки, Каэл точил свой меч. Мои размышления прервало появление Барни. Купец влетел во двор таверны, словно его преследовала стая голодных волков. Его обычно подвижное и хитроватое лицо было искажено злой гримасой, глаза метались, а пальцы нервно теребили одни из многочисленных кошельков у пояса. Он не сказал ни слова, проигнорировав вопросительный взгляд Крона, резко дернул головой и, бормоча что-то себе под нос, исчез в темном проеме двери в таверну.

Тишина, воцарившаяся после его исчезновения, была красноречивее любых криков. Даже Крепыши прекратили жевать и настороженно навострили уши. Я перевел взгляд на Крона: он стоял неподвижно, его мощная фигура была напряжена, а взгляд, устремленный на захлопнувшуюся дверь, стал тяжелым.

Не прошло и минуты, как ворота со стороны улицы снова распахнулись. На этот раз вошли Эдварн и двое бойцов, что уходили с ним, и вид у них был, скажем прямо, не лучше, чем у Барни. Только если купец был зол, то воины выглядели мрачными и озабоченными. На их броне была уличная грязь, а на лицах — отпечаток гнетущей атмосферы, что царила за стенами нашего относительно спокойного двора.

Эдварн, не сбавляя шага, направился прямиком к таверне, явно намереваясь последовать за Барни, но Крон, словно скала, преградил ему путь. Командир отряда не сказал ни слова, просто встал на его дороге, скрестив руки на груди.

Мужчина остановился, тяжело дыша. Он провел рукой по лицу, смахивая невидимую пыль усталости и разочарования.

— В городе жопа, Крон. — выдохнул он, не выбирая выражений. Его голос был хриплым от напряжения. — Беженцев намного больше, чем мы себе представляли, улицы забиты до отказа. Местные жители шипят, как коты на чужаков, и боятся, что у них последнюю краюху хлеба отнимут. А городская стража… — он мотнул головой в сторону стен, — слишком уж взвинчена, чуть что — хватаются за оружие. Чувствуется, что достаточно одной искры и вспыхнет пожар. Здесь происходит что-то нехорошее. Очень нехорошее.

Слова Эдварна повисли в воздухе тяжелым, ядовитым облаком. И словно в подтверждение его слов, из двери таверны вышел Барни с тяжелой кружкой в руках.

— Плохи наши дела, ребята! — выкрикнул он, обращаясь ко всем сразу, но глядя в никуда. — Плохи до невозможности! Цены на еду не просто взлетели — они улетели в небеса! Зерно, мука, солонина — все это сейчас на вес золота, а то и дороже!

Он повернулся к Крону и Эдварну.

— Денег, что у нас есть. не хватит для покупки запасов на целую зиму! От силы на две недели, и то нужно будет постараться. И это еще цветочки! — Барни понизил голос до шепота. — Я тут поговорил со старыми знакомыми… Поставщики, у которых есть реальные запасы, уже смотрят на нас как на легкую добычу. Слухи ползут, что города вроде нашего, что ближе к границе, на грани падения. Никто не станет торговать на равных с обреченными! А если даже мы что-то и купим… — он обвел всех умоляющим взглядом, — до дома нам не добраться. По крайней мере, живыми и с товаром.

Он замолчал, переводя дух. Во дворе воцарилась гробовая тишина. Даже привычный гул города снаружи словно стих, прислушиваясь к нашей беде. План, который казался единственным спасением, рассыпался в прах, едва успев воплощаться. Мы приехали за надеждой, а нашли лишь подтверждение своим худшим опасениям. Город Серебряный Ручей оказался не спасением, а новой ловушкой, и мы оказались в самом ее центре.

Глава 19

Спустя несколько минут мы переместились в подходящее для совета место — тесную подсобку таверны «У старого дуба».

Воздух в ней был густым и спертым, пропахшим прокисшим пивом и старым деревом. Крон, неподвижный и тяжелый, как скала, прислонился к стеллажу с бочками. Эдварн стоял у двери, скрестив руки, его лицо застыло мрачной маской. Каэл сидел на перевернутом ящике, его пальцы бесшумно барабанили по рукояти меча. Барни метался по центру комнаты, словно загнанный зверь, его тучное тело то и дело задевало полки, с которых сыпалась пыль.

— Нам нужно бежать! — его голос срывался на визгливый шепот. — Сию же минуту! Запрягать Крепышей, грузить что можно и отправляться назад, в город! Какие припасы⁈ О своих шкурах думать надо!

— Успокойся, Барни. — голос Крона прозвучал негромко, но с такой железной уверенностью, что купец замер на месте. — Без еды город умрет. Медленно и мучительно. Отступать некуда. Ты предлагаешь вернуться и умирать вместе со всеми?

— А здесь мы что сделаем? — взвыл Барни. — Будем просить милостыню на улицах этого проклятого города? Или нас просто ограбят по дороге обратно? Я тебе говорю, Крон, поставщики уже смотрят на нас как на падаль!

— Тогда найдем того, у кого еды много, и договоримся по-своему. — в разговор вступил Эдварн. Его низкий голос прозвучал зловеще спокойно. Он не уточнял, что значит «договориться», но по сжатым кулакам и взгляду, полному холодной ярости, все было понятно.

Я молча слушал, чувствуя, как в груди сжимался ледяной ком. Оба плана вели в тупик. Бегство — к медленной гибели города. Грабеж — к неминуемой гибели нас самих или, в лучшем случае, к тюрьме, если нас не убьют на месте. Мы были в ловушке, и ее стены сжимались.

— Есть третий вариант. — сказал я, и мой голос прозвучал неожиданно громко в гнетущей тишине.

Все взгляды устремились на меня. Барни смотрел с надеждой, Эдварн — с оценкой, Каэл — с холодным любопытством. Взгляд Крона был тяжелым и непроницаемым.

— Говори, Макс.

— Барни. — я повернулся к купцу. — В городе есть скупщики, что покупают артефакты и диковинные вещи?

Барни на мгновение опешил, затем его глаза забегали, в них вспыхнул деловой огонек, заглушающий панику.