Попаданка-песец, или Магия по-русски (СИ) - Миральд Анна

От этого признания я потеряла дар речи. Арвар задумчиво погладил подбородок и спросил:

– Вы говорите о ментальном воздействии? Вы считаете, он...

– Я не считаю, ваша светлость, я знаю, – перебила Илия. – Поэтому мне было нужно не просто спрятать, а скрыть мальчика от любых поисков. В том числе и таким болезненным способом.

– Вы не боялись, что ваши люди возненавидят вас? – изумлённо спросила я.

– Моё решение было непростым, баронесса, но у любого решения есть своя цена. Эта – не самая неподъёмная. Да и с хорошей репутацией к Чёрному Артефактору дорога заказана.

– Чёрный Артефактор? – изумлённо вскинул брови внимательно слушающий разговор Арвар. – Вы с ним знакомы?

– Пришлось познакомиться. Мне нужен был особый артефакт, чтобы мальчик становился невидимым и неслышимым для тех, кто идёт к нему со злом. Будь то человек или зверь. И он его создал. Одну часть мастер вживил в плечо Эйгориана, чтобы сделать его «невидимым» для недоброжелателей. А другая… – Илия протянула руку ладонью вверх. – …она здесь, чтобы я знала, что ребёнок жив.

Теперь стало ясно, как мальчик оставался невредим в лесу, в полном одиночестве.

Арвар, до этого момента остававшийся недвижим, медленно подошёл к ней и, испросив разрешающий взгляд, взял её запястье. Он внимательно рассмотрел мерцающую капельку.

– Удивительная работа… – тихо произнёс он, в его голосе прозвучало уважение и опасение. – Работы Чёрного Артефактора стоят целое состояние. Вы заплатили высокую цену.

– Деньги – иногда не самая большая ценность, ваша светлость, – ответила Илия, глядя ему прямо в глаза.

После этих слов женщина замерла, гордо вскинув голову, готовая принять приговор. Прямая спина и взгляд говорили о её бесстрашии А я сидела, ошарашенно глядя на неё, и чувствовала, как рушится всё, во что я верила все эти дни. Ненависть к Илии оказалась щитом. Жестокость – отчаянной любовью. Она проявила любовь не в ласке, а в готовности принести в жертву свою репутацию, стать монстром в глазах сына, мужа, всего города, лишь бы мальчик выжил. «Боги, – пронеслось в голове, – так вот как выглядит настоящая жертва. Не в порыве, а в холодном ежедневном подвиге, когда ты знаешь, что тебя ненавидят, а ты не можешь сказать ни слова».

Я сглотнула подступивший к горлу ком. В груди разлилось обжигающее тепло, которому, казалось, не хватало в ней места.

– Бабушка говорила: «Острая сабля – не подушка, женская храбрость – не игрушка», – восхищённо произнесла я. – Как же она была права. Спасибо вам, Илия. За всё.

Женщина едва заметно кивнула, и по её щеке скатилась слеза. Она даже не попыталась её вытереть. Вместе с моими словами из моей груди вылетел небольшой солнечный шарик и направился к госпоже Вирнер. «Поцеловав» её слезу, он отлетел на небольшое расстояние, будто любуясь реакцией, а потом резко ударил её в сердце. Женщина охнула и покачнулась, словно удар был физическим. Её глаза закрылись. Спустя мгновение Илия открыла глаза и глубоко вдохнула, словно впервые за долгое время наполнила лёгкие воздухом. И выдохнула, и вместе с тихим стоном из неё вышли ложь, страх и тяжесть. Лицо её просветлело, красные пятна окончательно исчезли. Она не просто улыбнулась – она расправила плечи.

– Илия… – восхищённо едва слышно выдохнул Лоренц, но супруга не шелохнулась.

Наблюдая за исцелением материнского сердца, я улыбалась, видя пример настоящей, суровой любви – любви, присущей только родным душам.

– Вы всё верно просчитали, – обратилась я к ней вновь, решив облегчить страдания родителей. – Нелла спасла Егорку. Только спрятала его не у себя, а в лесу. Залхар и Гриарин обустроили ему шалаш, скрывали его ото всех, как вы и хотели… Я его там нашла. Теперь мальчик живёт у меня. Господин Вирнер, – повернулась я к Лоренцу, смотрящему на жену с обожанием, – можете спать спокойно. Ваш сын под защитой.

Тот счастливо кивнул и вскочил с кресла.

– Спасибо, госпожа баронесса! Как он? Как его здоровье?! – теперь руки мужчины тряслись от радости.

– Всё хорошо, изобретает «лисапед», – мягко улыбнулась я. Мужчина опешил, но времени объяснять не было. – Потом увидите.

– Пока ничего не кончено, – вмешался в наше взволнованное обсуждение лорд Арвар, его прагматичный тон смягчился, выдавая растущую благосклонность. – Алхимик и его приспешники на свободе. И мы должны их найти. Они по-прежнему представляют угрозу как для вашего сына, так и для других юных магов. Господин Вирнер, нам необходимо завтра встретиться. Ввиду открывшихся обстоятельств, настоятельно рекомендую довести спектакль до конца. Любое отклонение вызовет нежелательные подозрения.

Супруги уверенно кивнули.

Тепло попрощавшись с этой четой, мы с герцогом покинули шумные стены особняка и, вместо гулкого зала, словно повинуясь негласному желанию, направились к выходу.

Улица встретила нас ласковой прохладой и обволакивающей тишиной. Полная луна, словно серебряный дирижабль, плыла в бездонном океане звёзд, а лёгкий ветерок нашёптывал что-то сокровенное высоким кронам деревьев, укрывающих особняк. Вдали с потревоженных ветвей срывались встревоженные птицы, то ли переругиваясь, то ли преследуя кого-то в ночной мгле. Мы шли по каменной дорожке, каждый погруженный в свои мысли, окутанные пеленой молчания.

Как истинная женщина, я не выдержала молчания первой:

– Удивительно, как легко мы, люди, осуждаем других без суда. Как легко поддаёмся обману чувств и слов. Сегодня жизнь преподнесла мне ценный урок, напомнив старую мудрость: «Не суди, да не судим будешь».

Арвар остановился, повернулся ко мне, бережно взял мои ладони в свои и нежно коснулся пальцами. Я вскинула на него вопросительный взгляд, не понимая этого внезапного проявления нежности. Герцог устало и, мне показалось, даже немного смущённо улыбнулся.

– Вы правы. Признаюсь, этот вечер и мне дал богатую пищу для размышлений. В том числе и о вас. Простите меня, баронесса Фоксигранд, я не силён в красноречии. Работа научила меня другому, поэтому скажу, как смогу. Произошедшее заставило меня задуматься об истинной природе человеческих поступков, о мотивах, которые ими движут. И я уверен, что это понимание найдёт своё отражение и в моей работе. И знаете… – Арвар запнулся, на мгновение по-мальчишески смущённо опустив взгляд, – это понимание пришло благодаря вам. Вашей искренности, вашей непоколебимой приверженности честности и добру. Теперь я понимаю, что побудило вас ужалить меня «осой», наградить бумажной птицей, а Кукинша – натуральным ароматом его желаний.

Я стояла, словно зачарованная, слушая этот сбивчивый мужской монолог-признание, и пыталась решить: стоит ли уже начинать смущаться от комплиментов или подождать большего удовольствия? Я набрала в грудь воздуха, собираясь ответить, но герцог, словно прочитав мои мысли, поспешил продолжить.

– Позвольте мне закончить. После нашего разговора в моём кабинете я долго пытался понять, почему Бюро выбрало именно вас? В чём ваш секрет? – (Потому что мазохисты, что тут непонятного!) – И мне кажется, я наконец-то его разгадал. Вы удивительно настоящая. В каждом слове, в каждом движении, в каждом взгляде. Люди это чувствуют и тянутся к вам, – он замолчал, пристально глядя мне в глаза, словно любуясь. А потом тихо добавил: – К вам невозможно не тянуться, Альфисса Фоксигранд.

От неожиданности этого признания я удивлённо распахнула глаза. В мягком свете звёзд его лицо казалось необычайно притягательным. Мои колени предательски задрожали. Герцог опустил взгляд на мои губы, которые я, словно невинная девушка, машинально облизнула…

Я уже не сомневалась, стоит ли ждать большего удовольствия. Определённо, да. Это был самый красивый, самый восхитительный поцелуй в моей жизни. В нём не было бушующей страсти, лишь щемящая душу нежность и трепетная романтика, о которых я читала когда-то в фантастических романах и в которые никогда не верила.

А зря. Ночь, звёзды, яркая луна и шикарный мужчина. Это и правда, потрясающе.

Глава 50