Ян Циань еще долго стоял у окна, глядя в дворцовый сад. Вишневые лепестки все падали и падали, устилая каменные дорожки бледно-розовым ковром. Легкий ветер приносил запах жасмина и мохнатых пионов, а за стенами павильона постепенно просыпался дворец.
В какой-то момент его взгляд зацепился за движение в тени павильона напротив. Там, у декоративной ограды, спорили двое.
Сяо Лян, преданная служанка его сестры, и верный телохранитель Ишеля, высокий широкоплечий мужчина с зачесанными назад волосами и всегда хмурым взглядом. Ян Циан знал его имя — Мун Галь. И знал, что в дворце его побаиваются за резкость и грубоватые манеры.
Сейчас они явно о чем-то спорили. Сяо Лян, подняв подбородок, буквально прожигала мужчину взглядом снизу вверх, а тот нависал над ней, будто пытался прижать своим весом к земле одно только ее упрямство. Девушка что-то резко выпалила, ткнув пальцем ему в грудь, но Мун Галь перехватил ее руку, отстранил, прижал к стене павильона и ответил тоже коротко и яростно. Слов было не слышно, но даже со второго этажа Ян Циану казалось, что воздух между ними искрится от напряжения.
Сердце у него непроизвольно сжалось — в первый миг он подумал, что сейчас случится беда, но тут Сяо Лян вдруг изменилась. Напряжение спало с ее плеч, губы дрогнули, и она… улыбнулась. Тепло, почти ласково, так, как улыбаются тем, в ком больше нет сомнений.
Мун Галь, казалось, тоже растерял свою грозность. Его пальцы все еще держали ее запястье, но уже осторожно, как драгоценность. Он что-то сказал, едва слышно, и Сяо Лян не раздумывая шагнула к нему ближе. Ее ладони легли ему на грудь, а он обхватил ее за плечи, притянул к себе и наклонился, чтобы поцеловать.
Поцелуй вышел долгим и нежным. Ни страсти, ни спешки — только уверенность, что они оба здесь и сейчас, вместе, как будто всегда так и было.
Ян Циан отвел взгляд, внезапно почувствовав себя лишним зрителем чужой маленькой весны.
Он вернулся к чайной чашке, но на губах его сама собой появилась улыбка. Кажется, несмотря на все бури, кровь и заговоры, в этом дворце еще оставалось место для простого человеческого счастья.
«И возможно, для моего собственного», — подумал он, вновь представив лицо той тихой девушки в голубом с васильками по подолу. Линхуа…
