Джунгли. Том 3 (СИ) - "Focsker"

— Грёбаная Глатческо! — Понимая, что боя возле нового торгового порта уже не избежать, Императрица, через быстроходных послов Федерации, Гончьих, отправляет послание в предфронтовой форт. В послании гласилось:

«Егеря, я — Императрица Алесия, названная Львицей Империи, заклинаю вас: идите в бой! Не жалея себя и живота своего, сокрушите врага на суше, пока мы бьёмся с ним на воде!»

Спустя несколько часов. Неподалёку от передовой.

Последние, сдерживавшие моё передвижение оковы, с гибелью Олай, а также Добрыни, спали. Умные, талантливые, сильные, они погибли, защищая интересы молодого государства, и настал мой черёд, черёд тех, кто помоложе и поактивнее. Мы заменим их на линии фронта!

Чувство страха, ответственности, постоянное ощущение, что я делаю что-то не так, ни на секунду меня не оставляли. Сменившееся положение в Федерации, нисколько не изменило моего характера. Я слаб и в то же время силён благодаря тем, кто продолжал меня окружать. Во главе торговой миссии в случае моей гибели останется Катя. За оборону, дозоры, сдерживание, воодушевлённая и готовая мстить за смерть Добрыни (как оказалось, тайно его любившая) тётя Вера. Об детях могла позаботиться Оксана, и ещё многие из наших, кто продолжал себя искать в этом мире. Одна лишь Мария, та, кто была со мной в тот злополучный день, с кем мы растаскивали раненых, хоронили погибших, а потом с печалью раскуривали сигареты обсуждая будущее, решила до конца оставаться рядом со мной. Федерация готовилась к наступлению; я после ночи с эротичной тигрицей поднял недостающий до круглого числа уровень. Что-то, напоминающее богов в моей голове, поздравило с повышением способностей, с которыми я мог воодушивить даже самых трусливых союзников.

Навыки «Уравнителя» и «Истребителя ереси» хорошо сочетались в тот момент, когда наша объединённая с Империей сухопутная армия шла на передок. Конфликтов вспыхивало много. Кто-то не там посрал, кто-то куда-то вступил, кому-то просто взгляд чужой не понравился. Племен вокруг было, как ебучей мошки в джунглях. Ещё и жара эта треклятая делала всех злее, накаляя и без того накалённую обстановку. Семь раз я успевал влезть в конфликты, сулившие массовые драки, и четырежды, с моего слова, завершались конфликты, к которым я прибывал с запозданием. Небоевые потери мы понесли, даже не добравшись до врага, и от того злость моя передалась к тем, кто сейчас перешёл под моё прямое управление.

Ссора наёмников была успокоена поркой баламутящей воду десятницы. Зарвавшуюся Пандцу, командующую сотней, и вовсе пришлось отстранить от управления, выпороть, связать и отправить назад в столицу в клетке. Мы шли на войну большим войском, коим даже Добрыня на врага ещё ни разу не ходил. Я даже подсчитать всех не мог, ведь по ходу пути к нам то и дело прибивались разношерстные группы: пантеры, чернохвостые тигрицы, бежавшие от гнёта Крысы, остатки Беа и прочей жирности. Все, с кем мы сталкивались, после общения со мной, как по велению волшебной палочки меняли свои взгляды, вставали в первые шеренги с теми, кому в линии авангарда предстояло доказать свою пользу.

Когда мы приблизились к передовой, армия превратилась в огромную, собранную по кускам и группам толпу. Простые собиратели, вооружённые разве что своими когтями и зубами, смешались с вооруженными до зубов по нынешним меркам, бойцами спецназа — Молниями, сформированными Добрыней. Нас было много, настолько, что ещё за два часа перед наступлением нам пришлось считаться и разбиваться на отдельные группы. Это была не армия, какой управлял Добрыня. Это была мясная ловина, толпа, которая откликнулась на мой зов, на крестовый поход, которым я намеревался положить всему конец. Я не знаю, откуда они все взялись, не знаю, как вообще мы собрались, но нас было почти шестнадцать тысяч. С наёмной сварой, с Егерями, выделенным личным отрядом Императрицы Алесей, с перебежчиками и множественными пленными из самой Респубрики, намеревавшимися в боях заслужить для себя паспорт и место в «очереди» на «Ночь любви». Нас было так много, что не только оружия, но и инструментов, которыми можно было бы вооружить местных, попросту не хватало. Именно поэтому, желая сохранить как можно больше жизней, со мной была Мария, а ещё… Они:

— Наташа, ты ведь помнишь, что будет с твоей подругой, если решишь нас предать? — Глядя в глаза шлюхе, спросил я, а после обратился к той, к чьему горлу сама Гончья приставила клинок: — И ты, Света, не забывай, чего мы ждём от Джорджа.

— А я… а как же, почему никто не слушает моего мнения⁈ — Кричал здоровяк, но взявшая его под контроль Света, словно не считала его живым человеком, ответила:

— Ты ведь не обманешь нас? — Её голубые глазки и светлые волосы, наивное молоденькое личико, что по возрасту ещё сильнее молодит ведьму, опасно подкупали.

— Я хочу закончить войну. И она закончится, если мы возьмём поселение, а с ним — Адмирала Глатческо. Понимаешь? — спросил я, но та, сверля меня взглядом, даже бровью не повела. Она не понимала. — Это как игра в шахматы, ты же знаешь о шахматах? Мы поставим шах и мат их королю, ей некуда будет бежать, на этом всё.

— И ты не будешь их казнить? — По-прежнему не веря, говорит Света.

— Я их продам. Вот им… — пальцем указал на Имперок, — а эти пусть решают, как быть с пленными. Мы же вместе с вами, тобой, Наташей, нашими девочками и даже этим здоровяком начнём строить себе свой собственный рай.

— Богохульник, — тяжело вздохнув, говорит Света.

— Какой есть, — отвечаю я. — Ну так как, не передумала? Помнишь, что нужно?

— В руках твоих наше будущее, моя жизнь, мои грехи перед теми детьми, которые из-за меня лишились матерей. Я просто уточняла. Алексей, я сделаю то, что ты просишь, помогу изгнать Республику.

У нескольких рагозских знатных дам, прибывших сюда в качестве пленниц, глаза окрашиваются в голубое пламя. Затем, они ждут, пока Джордж каждую из них закинет себе на плечо, кого-то и вовсе возьмёт в руки как принцессу. Задача проста: Джордж с якобы ранеными подходит к дозорному посту, приносит и приводит туда офицеров. Далее их сопровождают и переводят в город. Синеглазые распространяются по фортификации, словно всё хорошо, общаются со своими, благословляя удачу, богов, благополучно забыв, как именно вернулись, становятся частью города. А после, когда стемнеет, случится «Бах». Я не стану выдумывать велосипеда, пойду по пути старого диверсанта Добрыни, испытаю его план на нашем враге!

В сумерках уходящего дня, когда грохот орудий стал ближе к форту Империи, десятница из покарённых Светой вырубила свою собственную сестру на посту. Позволив Молниям Добрыни взять под контроль форпост, по которому вперёд устремились первые пять тысяч наших. Дорога, которую в первую очередь к новой «границе» проложили республиканки, оказала нам огромную услугу. С начавшимся внутри селения празднеством по случаю освобождения, спасения кого-то из знати, успехов в море о которых постоянно докладывали, а также разврата, что продолжал чинить с девочками Джордж, наши, в форме республики, подобрались к стенам практически в упор. Глатческо оказалась умной женщиной, так же ввела систему пропусков, кодовых слов и допусков. Только это всё не работает в моменте, где статусность, высокое положение в аристократии, выше правил. Голубоглазые аристократки из числа подчинённых Свете просто опоили стражу, одурманили их головы лестными словами, обманули обещаниями породниться и сосватать им своих детей. Все пили, кого-то увели, кто-то уже спал, и в момент пьянки даже не заметили, как кем-то были открыты врата.