Тьма. Том 6 (СИ) - Сухов Лео

И всё-таки меня подгрызало смутное беспокойство по этому поводу.

Мастер ушёл получать новую пайку чая с арбуном, а я осторожно открыл крышку сундука, готовясь к неприятностям. Однако их не последовало. Более того, улов из второго сундука оказался совсем бедным. Стопка древних фотокарточек на жёсткой основе, пара блокнотов с ломкими страницами и две папки с бумагами.

Сразу эту порцию находок я трогать побоялся. Уж слишком долго сия макулатура провела в сыром подземелье. Я вообще был не уверен, стоит ли всё это изучать, или проще сжечь и забыть. В конце концов, записи столетней давности вряд ли принесут пользу. Разве что получится узнать что-то о некоторых из почивших заложников.

После недолгих раздумий, я решил временно отложить второй сундук в хранилище, а взамен притащил третий. Этот был не такой тяжёлый, как первый, но и не такой лёгкий, как второй. Можно было рассчитывать хоть на какой-нибудь улов. Нам с Авелиной очень нужны были деньги.

Пока мастер возился с замками, я залез в сеть, почитал новости. Ишимский кремль по-прежнему боролся с гнездом — об этом сообщали все новостные страницы. Число жертв отродий уже выросло до сорока восьми человек и продолжало увеличиваться. Заметил новость о партии дешёвого кофия, подумал, что неплохо было бы прикупить. Андрей был заядлым кофеманом, и часть его любви к этому напитку передалась мне.

А потом моя трубка завибрировала вызовом с незнакомого номера.

— Слушаю вас, здравствуйте! — отозвался я.

— Ваше благородие, Фёдор Андреевич Седов-Покровский? — раздался в трубке усталый мужской голос.

— Да, это я. С кем имею честь? — я ненавидел вычурные речевые обороты, но принадлежность к сословию обязывала.

— Мы с вами встречались. Моя фамилия Свистоплясов. Алексей Александрович, — печально сообщила трубка.

Фамилия показалась мне знакомой. Я её точно слышал, однако не сразу вспомнил, где. В итоге, собеседник, догадавшись о моих затруднениях, сам пояснил сдавленным голосом:

— Я представляю рода, объявившие награду за убийцу двусердых, ваше благородие…

И тут я, наконец, вспомнил этого подлеца.

— А-а-а-а! Безымянный сударь! Не могу сказать, что рад вашему звонку, Алексей Александрович… Но рад, что вы научились, представляясь, называть не только фамилию! — не удержался я от шпильки. — И чем обязан?

— Ваше благородие, Фёдор Андреевич, наше первое знакомство прошло не совсем гладко… — с одной стороны приятно, когда нахамивший тебе человек вынужден давить из себя извинения, но, с другой, слушать такое противно. — Мы наговорили друг другу всякое лишнее…

— Забудем, — предложил я. — Переходите к делу, Алексей Александрович.

— Родами было решено выплатить вам награду за поимку убийцы… — выдавил из себя Свистоплясов.

Я бы, наверно, обрадовался новости, если бы не знал, что это Дашков постарался. Поэтому отреагировал, скорее, сдержанно. Да я вообще не собирался рассыпаться в благодарностях.

Тем более, чтобы побыстрее получить эту выплату, я принял предложение князя. Но кто сказал, что я мечтал попасть в Серые земли, не освоив толком свои возможности двусердого?

Князь, конечно, обещал мне золотые горы и богатую добычу, но я же, на самом деле, не девятнадцатилетний пацан, чтобы всему верить.

Если бы дело было настолько выгодным, как князь живописал, в Серые земли бы очереди выстраивались из двусердых. А пока я видел среди дворян исключительно желание откосить от этого мероприятия.

И можно бы, конечно, списать всё на нежелание дворян, привыкших к роскоши, переносить тяготы похода… Но отражать нашествие Тьмы двусердые всё-таки шли. А тут — вообще никакого желания.

Показательно, да?

В общем, Серые земли — не заповедник для туристов. Насколько я успел разузнать, это суровый край. И очень опасный.

Поэтому, выслушав Свистоплясова, для начала я поинтересовался:

— А за какого убийцу, из тех, кого я поймал? За первого или за второго?

— Ну разве это важно? — удивился Свистоплясов.

— Конечно! Не вы ли рассказывали мне, как важно действовать по закону?

— Думаю, вы можете не волноваться, ваше благородие! Все главы родов согласны с тем, что…

— Мне очень важно, сударь, чтобы всё было строго по закону! — прервал его я. — Я не хочу, чтобы через полгода-год вы явились ко мне с требованием вернуть награду. Документы, выписки, свидетельские показания… Всё это должно быть в полном порядке. Мой стряпчий лично проверит бумаги. Вы их подготовили, Алексей Александрович?

— Нет… Это пока готовится… — произнёс Свистоплясов, и мне показалось, что я слышу скрежет его зубов.

— Тогда, прошу вас, не тратьте зря моё время. Я рад, что всё разрешилось, но говорить собираюсь только предметно. А именно, когда у вас всё будет в готовом виде. А пока что прошу меня не беспокоить. Я понятно изъясняюсь, Алексей Александрович?

— Да, вполне, ваше благородие… Всё будет в лучшем виде! Не беспокойтесь!

— Всего хорошего! — я сбросил вызов, не дождавшись взаимного «до свидания».

Не знаю, что произошло со Свистоплясовым, но вёл он себя, по сравнению с первой встречей, как почти нормальный человек. Можно сказать, практически душка. Надеюсь, его долго унижали и перевоспитывали, чтобы он наконец-то стал таким паинькой. Возможно, я слишком кровожаден, но… Выбесил меня Свистоплясов в нашу первую встречу ого-го как.

Не успел я вернуться к новостям, как на второй этаж поднялась Авелина с конвертом в руках. Сам конверт она вскрыла, послание внутри прочитала, но теперь явно хотела, чтобы с ним ознакомился я.

Я молча взял у неё лист и, пробежавшись взглядом по строчкам, хмыкнул. Городские власти планировали удостоить нас проверкой. И поводов обнаружилось множество: начиная от жалоб соседей и заканчивая осмотром культурного наследия. Мол, не испортили ли мы его?..

— Думаешь, перешли к открытому противостоянию? — уточнил я у жены, помахав конвертом.

— Даже не знаю… — со вздохом заметила она. — В любом случае, завтра придёт чиновник.

— Ну и пусть приходит… — я пожал плечами. — Нам-то что с его прогулок по саду? Обойдёт вокруг дома, посмотрит, что ничего не испортили, и отправится восвояси.

— Внутрь не пустим? — удивилась Авелина.

— Нет, конечно. Важен же внешний вид культурного наследия, а не то, что внутри! — с ухмылкой оповестил её я, вспомнив, в каком состоянии нам досталось внутреннее убранство особняка.

Громкий щелчок возвестил об открытии сундука.

— Готово, #$#! — радостно заявил медвежатник. — Вашблагородия, дело сделано!

— Ещё пара шкатулочек? — предложил я.

— А давайте! По двадцатке за каждую! — выдвинул суровые требования медвежатник.

— Чаю? — уточнила Авелина.

— Ага! Надо, да! — закивал мастер и даже про ругательства забыл.

Хлоп-топ закончил довольно быстро: с девятью шкатулками расправился ещё до обеда. И то, потому что с девятой, последней, провозился дольше всего.

Эту шкатулку я достал из последнего же сундука, проверив его содержимое. Она там единственная привлекла моё внимание. Остальное пространство занимали какие-то старые записи.

Когда работа была закончена, и Кислый повёз медвежатника домой, я взялся изучать находки.

Как и ожидалось, третий сундук ничем не порадовал. Снова какие-то записи в толстых журналах. Сохранились они лучше, чем бумажные во втором сундуке, но лишь потому, что сделаны были из тонкой кожи отличной выделки.

Я бегло полистал эти записи, однако ничего не понял. Всё было на греческом. В итоге, отдал книги Авелине, которая греческий учила, а сам занялся содержимым шкатулок.

Вот там обнаружились ценности — артефактные украшения. Да, теньки в них давно не было, но никто не мешал сменить накопительную часть, чтобы снова сделать устройства рабочими. Тем более, они все были золотыми и серебряными, и даже сами по себе стоили немало. А наличие рунной вязи увеличивало их цену раз эдак в пять.

Но самая странная находка скрывалась в последней шкатулке. Той самой, с которой мастер провозился дольше, чем с сундуками.