Вадбольский 4 (СИ) - Никитин Юрий Александрович

Он вздохнул, сказал устало:

— Свободен, курсант. Иди трудись.

— Спасибо, ваше величество, — ответил я почтительно. — Все бы жили и трудились по вашему примеру!

Глава 13

В приёмной, куда вышел из кабинета императора, меня встретил камер-юнкер с двумя жандармами в чинах ротмистров, красиво отдал приветствие, хотя я лишь кадет, но кадет, удостоенный аудиенции у самого императора, сказал учтиво, но настойчиво:

— Курсант Вадбольский, вам надлежит вернуться в Лицей до особого распоряжения.

— А в своё имение? — спросил я похолодевшим голосом.

Он покачал головой.

— Ни в коем случае. Неисполнение будет расценено как неповиновение.

— И что мне там делать?

Он ответил безапелляционно:

— Ждать.

Ротмистры учтиво но настойчиво препроводили меня к выходу, в этих помещениях не задерживаются, помогли выбраться на крыльцо, что выходит на Дворцовую площадь.

Весь в тревогах, я медленно начал спускаться, сказал мысленно:

— Мата, ты от всех этих пертурбаций ещё не откинулась?

— Как творог на дуршлаг? — уточнила она.

— Ну да, примерно. Постарайся узнать, что в этих секретных службах варится насчёт меня, несчастного.

Она тут же предложила:

— Сейчас в одной из комнат как раз великий князь Александр Николаевич с общается с главой своей охранной службы. Говорят о вас. Надо?

— Давай, — сказал я жадно.

Она моментально переключила картинку на кабинет, где в глубоком кресле расположился Константин Карлович Ренненкампф, хмурый и ещё более злобный, чем при нашей встрече, а великий князь Александр ходит из угла в угол, как разночинец какой-то, заложив руки за спину, хотя мог бы мерить строевым шагом, выправка лучше некуда, на лице сильнейшее раздражение, я услышал как он произносит злобно:

— А ты слышал, как он распоряжался?.. Эти сюда, эти туда, быстро-быстро, нечего сопли жевать!.. Он курсант или штабс-капитан егерской роты?

— Слышал, — ответил нехотя Ренненкампф. — Наглец. Но всё по делу.

Великий князь поморщился, мне показалось, очень не хочет признаваться, что сам едва не бросился на пол, когда услышал грозное: «Всем лежать!»

— Подсмотрел у кого-то.

— Подсмотрел? — переспросил Ренненкампф. — Значит, не пропускал занятий. Он курсант. Странно, я не заметил его среди участников турнира.

— Рано вышибли, — предположил князь.

Ренненкампф пожевал губами, ответил кротко:

— Есть сомнения.

Великий князь прищурился.

— Полагаешь, зачем-то поддался? Быть такого не может. Чтоб молодой и амбициозный отказался от победы? Сколько же ему могли предложить?

Орлов сказал хладнокровно:

— Ваше высочество, да за хорошие деньги почему нет? Скажем, глава какого-нибудь Рода, чтобы расчистить своему наследнику дорожку, предлагает Вадбольскому миллион золотых? Для Рода это не деньги, а бедному барону за всю жизнь столько не заработать!

Великий князь поморщился.

— А остальные? Остальные там тоже детки богатых глав Рода. Их не подкупить.

Ренненкампф отмахнулся.

— Это пример. Скорее всего, Вадбольский вышел из турнира потому что у него война с соседом. Тот пытается отжать у него земли, а так как граф, богатый и со связями, то Вадбольский вроде ужака на горячей сковородке.

Великий князь фыркнул.

— Ну и прекрасно. Пусть потреплют этому наглецу нервы. И шкуру. Я его просто ненавижу.

— Ваше высочество? — уточнил Ренненкампф. — Вроде бы он к вам со всем почтением…

Великий князь огрызнулся:

— Нет у него ко мне ни малейшего почтения!

— Но он буквально своим телом закрыл вас и прекрасную Александру…

— Не меня он закрыл, — сказал князь сердито. — Он, как будущий военный, закрыл собой гражданских, которых как бы обязан защищать. Это в нас вбивают с первого же занятия. Он и защитил!

— Как никто другой, — обронил Ренненкампф с лёгкой усмешкой, но тут же погасил её и склонился в лёгком поклоне, не поднимаясь из кресла.

Князь сказал раздражённо:

— Как никто, верно, но больше не к нему вопрос, а к нашим ротозеям. Почему так неумело…

Ренненкампф сказал торопливо:

— Ваше высочество, это не они неумело, а он слишком… слишком умело. Ваша охрана прохлопала потому, что её мало, и что… никто не знал, куда пойдете и какой дорогой. А террористы знали, что на турнир прибудет Государь Император и вручит награды, как делает каждый год. Они могли готовить нападение все эти двенадцать месяцев! И подготовить очень тщательно. Но кто же знал, что из-за этого предательского вторжения англичан и французов Государь Император сочтёт неправильным участвовать в празднествах, какие бы они ни были… Но останавливать злодейский акт уже не стали…

Князь раздражённым жестом ухватил со стола бутылку, плеснул себе в стакан на треть коньяка. Лицо его оставалось злым и сердитым.

— Но этот же кадет среагировал вовремя? И как он стоял, как стрелял!.. Вы не видели его лицо, а я видел. Это был не человек, а само карающее возмездие.

— Вот видите, он верный престолу человек…

Князь отмахнулся.

— Там по пути террористы то ли убили, то ли ранили женщину, я слышал крик. И этот курсант тоже услышал!

Ренненкампф развел руками.

— Значит, он на стороне власти. Всякий нарушающий должен быть наказан.

Князь сказал устало:

— Но что-то я не верю, что их такому учат в их Лицее! Слишком он… слишком! Моя охрана ещё не сообразила, в кого стрелять, а он уже половину положил!.. Кстати, Константин Карлович, срочно вооружите моих людей тем, что там у него. Пистолет, револьвер? Это ж позор для нас какой!

— Кольт, — сообщил Ренненкампф. — Я уже выяснил: тридцать шестой калибр, первый в мире многозарядный револьвер. Изобретатель Сэмюэл Кольт, получил на него патенты в Англии и Франции, у нас о нём ещё не знают, но у преступников есть.

— Достань, — распорядился князь, — и вооружи. А ещё проведи учения, чтоб… даже не знаю, у меня перед глазами этот чёртов курсант…

— Вадбольский, — подсказал Орлов. — Юрий Вадбольский.

— Вадбольский, — повторил князь. — Он точно даже до финала турнира не дошёл?

Ренненкампф ответил медленно и так значительно, что князь сразу насторожился.

— Выбыл в первой же схватке. Хотя его преподаватели уверяли, что он хорош в рукопашном бою. А с турнира сбежал потому, что не хочет оставлять имение без присмотра.

Князь нахмурился.

— А что его родители? Его Род?..

— Он недавно вызвал родителей из Сибири, — ответил Ренненкампф, — но они дряхлые старики, воевать не могут. И знаете, зачем вызвал? Только не смейтесь!

Князь буркнул.

— Мне совсем не до смеха.

— Вот только сейчас прислали отчёт, — сказал Ренненкампф. — Здесь столичные Вадбольские грозились установить над ним опеку. С опекой опоздали, но попечительство могли! Он юлил, выкручивался, как мог, наконец вызвал из Сибири родителей.

Князь всё ещё усмехнулся, но тут же поморщился, как от зубной боли.

— Так он совсем щенок!.. А как стреляет, как стреляет! Надо копнуть поглубже.

Ренненкампф поклонился, очень довольный собой.

— Уже, ваше высочество.

— И что нашлось?

— Увы, не очень много. Я послал запрос в Сибирское отделение Тайной Полиции, вдруг там чего ещё обнаружат, но здесь пока известно, что это последний оставшийся сын одной из ветвей некогда славного рода Вадбольских. Четверо сыновей несли доблестную службу по защите Империи и погибли в боях, а последний отбился от рук, спутался с лихими людьми и уехал с ними искать приключений на южные моря. Но в этом году вроде опомнился или сделал вид, но вернулся к родителям, однако остаться не захотел, а уехал в столицу. Здесь поступил в Лицей, проявил себя способным учеником, успевает по всем дисциплинам.

Князь пробормотал:

— Если он в малолетстве отбился от рук и спутался с лихими людьми… то когда он так быстро научился драться?

— Может… те лихие люди обучили? Лиха беда — лучшая наука. Там либо учись быстро, либо умри.