Трофей темного короля (СИ) - Эшли Ирен

— Эмили? Что ты здесь делаешь? — спросил Северин.

Вопрос прозвучал эхом, но у меня не получилось ответить, звук застрял в горле.

Я сделала неуверенный шаг, еще один… В голове пронеслись обрывки воспоминаний, словно кадры из старого фильма. Адам. В наручниках. Измученный, сломленный. Его потухший, полный безнадежности взгляд.

Остановилась. Воздух сперло в легких.

Адам резко развернулся и посмотрел на меня.

Янтарные глаза.

Меня как парализовало…

Янтарные.

Я растерянно рассматривала янтарную радужку, пытаясь вспомнить, были ли они такими всегда? Мне казалось, что помню их иначе. Более темными, глубокими, карими. Или это просто игра света?

Ноги будто приросли к полу, я не могла пошевелиться, не могла отвести взгляд.

Что-то еще в нем изменилось…

— Эмили, здравствуй, — радушно отозвался Адам и улыбнулся, видя смятение на моем лице.

— Как… Но… Как…

— Не знаю кто этот Рагнар, но я готов пожать ему руку, — весело подхватил разговор Северин, рассмеялся, подчеркнув: — лично!

— Рагнар? — повторила слегка заторможено. — Рагнар… помог сбежать?

Адам кивнул.

— Да, как и тебе.

Попыталась улыбнуться, посерьезнела, снова улыбнулась, но вышло криво.

— Вот как…

— Ты не рада? — удивился правитель Вилдхейма.

— Нет-нет! Рада! Конечно! Просто…

— Она поражена, — пояснил Адам.

— Да… Поражена.

— Вы оба вернулись из мертвых земель целыми и невредимыми, — воскликнул Северин, поднимаясь с трона и спускаясь по ступеням, продолжил: — мы устроим грандиозный бал!

— Прекрасная идея.

— Отдам приказ готовиться!

Адам склонил голову в знак почтения.

— Мы отклонимся с лирэей, ваше величество. Я только вернулся и… дико голоден. Надеюсь, вы не откажете, если ваша невеста составит мне компанию в трапезе? Мы многое пережили, нам есть что обсудить.

— Разумеется!

И как только в тронный зал залетели припозднившееся стражники, Адам приветственно кивнул им и вышел, перед этим любезно пропустив меня вперед.

Для нас накрыли в гостиной — уютное освещение, тихий треск свечи, аромат теплого хлеба и пряных трав. Все бы ничего, если бы не Адам.

Он двигался спокойно, будто и не сбегал от смерти. Наполнял бокалы с безмятежным видом, а я не могла оторвать взгляда. Мне не давал спокойствия цвет радужек…

Янтарные.

Теплый, почти золотой оттенок, переливающийся в свете свечи.

Нет, нет, нет!

У Адама были карие. Я запомнила. Точно знала.

— Салат положить? — голос прозвучал мягко, почти заботливо.

Я кивнула, не в силах ответить. Адам пододвинул миску ближе, накладывая еду на тарелку, а я продолжала пялиться — да, именно так, пялиться, с замиранием сердца, будто передо мной сидел кто-то чужой в его теле.

Он не выдержал — рассмеялся.

— Почему так смотришь?!

— Твои глаза…

Мужчина моргнул, машинально потер веки.

— А что с ними?

— Они… янтарные.

— Всегда такими были.

— Нет…

— Всегда, — отрезал увереннее, усаживаясь напротив.

Я промолчала. Ладно. Пусть будет «всегда».

Сжав вилку, вдохнула поглубже и, заставив себя отвести взгляд, перевела разговор:

— Значит, тебе помог Рагнар?

— Верно.

— А где он?

— Его схватили, — спокойно сказал Адам. Как будто речь шла не о человеке, спасшем ему жизнь.

Я едва не выронила вилку.

— Схватили?!

— Да. За то, что помог мне. Нам.

Сердце ухнуло куда-то в живот.

— Его… убьют?

— Ну что ты, — с мягким укором протянул собеседник, — алэра с Рагнаром связывает многое. Тебе ли не знать, лирэя. Уверен, он выберет для него… другую меру.

Я вцепилась в вилку, глядя на мужчину с недоверием.

— Неожиданно слышать… столько добрых слов об Аристиде Рэвиале.

Адам рассмеялся, чуть склоняя голову.

— Конечно! Он ведь отпустил тебя. Не преследовал. Разве это не то, чего мы хотели?

Пожала плечами.

— Наверное…

Он всё ещё улыбался, но в его взгляде скользнуло что-то острое.

— Почему такой грустный ответ? Ты не рада возвращению?

— Рада! Просто… Нет. Ничего.

— Эмили, — голос стал тише, мягче. — Говори. Мне можешь всё рассказать. Мы пережили слишком многое, чтобы теперь быть чужими.

И ведь прав…

Я опустила взгляд, подбирая слова.

— Возвращение вышло… совсем не таким, каким я себе его рисовала. — Горло сжало, но я продолжила: — Вместо радости — осуждения. Упреки. Шепот за спиной.

Разговор отца с Северином не упоминала. Пока не готова.

— Это… было ожидаемо, — спокойно сказал друг Северина. — Наш мир и мир ёрумов слишком разные. Они не понимают, что значит выжить там.

— Очень, — пробормотала я, пригубив вишневый напиток. Вкус — терпкий, почти резкий. — А тебе тяжело было в Каменной Гавани?

— Легче, чем на кислотных озёрах, — усмехнулся.

— Ну это понятно, — тоже улыбнулась. Тепло. — Всё равно в тебе что-то… изменилось.

Адам посмотрел внимательно. Глубоко. Словно пытался заглянуть прямо в душу.

— В тебе тоже, Эмили. И это нормально. Из мёртвых земель никто не возвращается прежним.

Я задержала дыхание. Он был прав. До боли.

Может, и правда всё надумываю?..

Больше об Эдильборге мы не говорили.

* * *

Вечером в покои пришел Северин. Я не ожидала его визита, поэтому вздрогнула от скрипа двери; обернулась, села на кровати и застыла, видя застывшую на пороге мужскую фигуру. А потом — поежилась от повисшего в воздухе напряжения, от проницательного взгляда серебристых глаз. Серых, как туман, окутывающий молочной дымкой леса и поля.

Северин смотрел нежно, с затаенной печалью в глубине глаз.

За все время пребывания в Вилдхейме, он пришел впервые.

Взглядом медленно скользнул по мне — по тонкому персиковому платью, облегающему тело так, что теперь казалось почти вызывающим. По шее, ключицам, по изгибу груди, плотно обтянутой шелком. Потом — по талии. Ниже. Туда, где ткань заканчивалась, уступая место голым ногам. Смотрел так, словно я была самым драгоценным сокровищем в мире.

— Ты восхитительно красива, — влюбленно произнес он.

Стало неловко. Я на мгновение отвела взгляд и перед тем, как снова посмотреть на Северина, коротко процедила:

— Благодарю…

Нервно откашлявшись, поднялась, накинула халат, поспешно затянула пояс и… покрылась мурашками, когда Северин подошел ближе. Непозволительно ближе.

Внутри натянулись струнки души, захотелось отойти, но упрямо стояла на месте. Серебро глаз затуманилось — в них закипала безмолвная, сдерживаемая страсть…

Я закрыла глаза, позволяя себе на мгновение забыть о прошлом, забыть об Аристиде Рэвиале, который, понимала, больше не вернется. Понимала с той леденящей душу уверенностью, которая приходит вместе с осознанием неизбежного.

Снова раскрыла, ощущая кожей тепло тела Северина, силу, энергетику, близость. И его грубый мужской аромат — смесь сандала и острых пряностей. Он весь был сладко-острым, недосягаемо-родным. Моей первой влюбленностью и моим первым разочарованием. Моей грустью и моим спасением.

Аристид не придет. Отныне, он — призрак, воспоминание, отголосок прошлой жизни. Жестоко законченная сказка.

Я чувствовала, как медленно начинает пробирать дрожь. То ли от холода, то ли от волнения, то ли от осознания, что придется по собственной воле отказаться от обреченной любви к алэру мертвых земель… и принять судьбу.

Принять судьбу. Звучит так патетично, как будто я героиня трагедии Шекспира.

И влюбиться снова. В Северина. Ради себя самой. Не из мести, не из отчаяния, а ради того, чтобы снова почувствовать себя живой, чтобы раскрасить этот мир яркими красками.

Пальцами робко коснулась его щеки, чувствуя легкое покалывание. Северин вздрогнул, но не отстранился. Наоборот, наклонился ближе. Дыхание стало жарче, прерывистее.

Миг — он поцеловал меня.

Я ответила, отдаваясь напору страсти, пытаясь ухватиться за что-то настоящее в этом водовороте ощущений. Позволяла вести, надеясь найти искру тепла, отголосок былого чувства.