– Но поскольку у меня нет Тени, тварь не может увести меня и поймать в ловушку! – сообразил Олаф.
– К тому же, ты не медиум, поэтому не можешь слишком далеко зайти в Нижний мир, – кивнула, – он отторгает тебя. А вместе с тобой и тех, кого ты зовёшь обратно.
– Эстер, ты гений! – в глазах Кристофа сверкнуло неподдельное восхищение, и я смущённо отвела взгляд. – Версия очень многое объясняет и…
– Это ещё не всё, – тихонько добавила, – теперь я полностью уверена, что авет использует ментальный Дар малышей, как уязвимость в их защите. Возможно, он применяет какое-то проклятие…
– Не у всех пострадавших есть ментальный Дар, – тут же поправил меня Кристоф. – Мы пытались найти сходство между жертвами.
– Знаю, меня это также сбило вначале, – кивнула, – но сейчас я поняла, что остальные дети обладают зачатками Тёмной целительской или Сумеречной шаманской искры.
– А у всех лекарей есть аналог ментального Дара! – продолжил Олаф.
– Именно! Только у нас он изменён в сторону целительской эмпатии и направлен на то, чтобы лучше считывать эмоции и боль пациентов, – продолжила. – По принципу действия эти Искры различаются, поэтому их и относят к разным ветвям Дара, но всё же…
– Это уязвимость и лазейка для авета, – закончил за меня Кристоф.
– Осталось понять, как всё исправить, не лишив при этом малышей магии и не повредив их связь со второй ипостасью, – вздохнула, устало потерев переносицу.
События неслись словно гончие Вьюги, а магия Рока расцветала на глазах, закручиваясь вокруг нас лихой воронкой. Я чувствовала себя игроком в гномьи кости, только на кону стояли не деньги, а наши жизни и судьбы пациентов.
Сейчас мы выбили выигрышную комбинацию и получили шанс сделать ещё один ход. Дефект, изрядно отравлявший Олафу жизнь, внезапно стал на вес золота. С его помощью сможем быстрее спасать новых пациентов из лап авета. Нужно только заранее подготовить якорное плетение и сразу набрасывать его на тех, кто будет поступать в лазарет.
Утянуть детей в Нижний мир вместе с Олафом тварь уже не сможет. Главное, чтобы пациентов телепортировали к нам сразу после начала приступа. С каждой новой жертвой время от начала болезни до разрыва связи с Тенью стремительно сокращалась. Если так пойдёт и дальше, на привязку пострадавших дракончиков к Вэринге у нас будет минут пять-десять. Зато потом станет намного проще вычищать из детских аур ядовитые щупальца твари.
Увы, минусы тоже имелись. Эмпатические и ментальные плетения требовали затрат не обычной Силы, а именно магии жизни. Это всегда рискованно и может привести к тяжелому истощению. Мне придётся работать очень быстро, чтобы не навредить Олафу, но если заранее всё отработать…
– Ментальный Дар связан с магией жизни, – задумчивый голос дракона заставил вздрогнуть.
Погрузившись в размышления, я выпала из разговора, но император мыслил в том же направлении.
– Если авет действительно использует его как уязвимость, то, вероятнее всего, вначале он уводит детей в обычные, но очень глубокие кошмары, заставляя всю ночь балансировать на границе Нижнего мира, – продолжил дракон. – Так он расшатывает связь души с телом…
– А заодно напитывает ауру жертвы своей магией и прячет в ней маячки, чтобы после было проще загарпунить душу! – подхватила его мысль. – Память о кошмарах он стирает…
– Жертвы авета изначально не помнят сути своих сновидений, только сам факт кошмара, – поправил меня Кристоф.
– Это наш шанс! Предлагаю разослать срочное предупреждение всем родителям! – воскликнул Олаф. – Пусть поговорят с детьми. Объяснят, что сейчас важно сообщать о любом страшном сне. Понятно, что с грудными детьми это не сработает, нас ожидает много ложных поступлений, но всё равно сможем перестраховаться. А если повезёт, найдём тех, кто уже видел кошмары и как раз балансирует на грани приступа.
– Хорошая идея, – кивнул Кристоф, – поговорю с шаманами и прикажу подготовить обращение. Кстати, что с аветом? Он до сих пор кружит возле лазарета?
На миг закрыла глаза, прислушиваясь к перезвону сигнальных сетей. Они позволяли следить за палатой на расстоянии, когда там не было шаманов. Сейчас мне повезло, дети остались одни и я отчётливо слышала пронзительный скулёж кошмарника.
Мы не ошиблись. Он действительно не мог быстро переключиться на новых жертв и всё ещё бился о щит, ставший вдруг неожиданно сильным и прочным.
– Да, он до сих пор там. Только защитный купол…
– Стабилизировался благодаря энергии Звезды, – Кристоф сразу понял, о чём я. – Сейчас авету не пробить его, но утром нужно добавить в кристаллы ещё немного Светлой магии.
– Хорошо, – кивнула.
Благодаря источнику Сила восстанавливалась с сумасшедшей скоростью. До рассвета окончательно приду в себя и смогу дополнительно усилить защитные сети.
– И мне нужно осмотреть детей в заморозке, – добавила, мысленно прикидывая, не получится ли и здесь использовать уникальный дефект Олафа.
Пока не представляла, как добраться до сути заклинания авета. Но, в теории, если он использует ментальный Дар как уязвимость, то и нам нужно плясать от него же, только в обратном направлении. Возможно, погрузив Вэрингу в глубокий транс, сможем понять, где именно тварь удерживает похищенные Тени?
Судя по тому, что я успела рассмотреть, ловушка способна перемещаться по Нижнему миру вместе с аветом, но не может же он постоянно таскать её за собой? Скорее всего, она привязана к изначальному месту Силы - ритуальному контуру, внутри которого Мёртвая вьюга проводила эксперименты над аветом, и из которого распространяется эта ментальная зараза.
– Сейчас осмотреть детей не получится, – ответил Кристоф, – источник входит в полную Силу, и я настроил магические потоки так, чтобы максимум энергии уходил на восстановление связи малышей с Тенью. Поэтому до утра они пробудут в “тёмном коконе”.
– А этот кокон…
– Аналог каменной личины горгулов или глубочайшего целительного сна, но без риска соскользнуть в Нижний мир, – пояснил дракон, – во время погружения в кокон многократно ускоряется регенерация и усиливается связь со второй ипостасью. К тому же, он откатит эффект заморозки и сможем выгадать ещё день-два.
– Отличная новость! – облегчённо выдохнула. – Но я хотела бы лично присутствовать при снятии кокона.
– Вас с Вэрингой заранее предупредят и телепортируют в лазарет, – заверил Кристоф, – и могу я попросить ещё об одной услуге?
– Какой? – уточнила.
– Ты не могла бы осмотреть Тиля? Шаманы следят за его состоянием. Оно стремительно улучшается, но проверить, как идёт заживление магических каналов может лишь тот, кто занимался их восстановлением.
ГЛАВА 23: Лёд в твоих глазах
Плановый осмотр не отнимал много Силы. Поэтому, несмотря на усталость, я и сама собиралась прорваться к генералу. Будь такая возможность, и к Алисии бы наведалась, но портал в другое королевство мне никто не откроет. Тем более после того, как нас с Олафом вывозили оттуда с боем.
С Алисией остался Томас. Три часа назад он сообщил, что состояние малышки полностью стабилизировалось и скоро её выпишут. Только я всё равно переживала. Точно ли там всё идёт на лад?
Хорошо хоть за лечением Тиля могу проследить лично.
– Да, я как раз хотела к нему наведаться, – согласно кивнула, – если всё в порядке, сразу выведу его из магического сна и…
Хотела сказать «передам в руки шаманов», но вспомнила о проклятии, оплетающем сердце дракона ледовым коконом.
Ещё одна загадка…
Смерть немного приоткрыла мне завесу тайны, но вопросов осталось много.
– Я перед вами в неоплатном долгу, и с каждым часом он становится всё больше, – Кристоф усмехнулся и неожиданно шагнул ближе, беря меня за руку и целуя кончики пальцев.
Печать Тёмной леди тут же бодро отозвалась, и это насторожило…
Почему она так реагирует на дракона? В контракте ведь ясно прописано, что отношения в него не входят!
– Предлагаю не откладывать с визитом, – добавил Кристоф. – Генерала также разместили во дворце, но этажом выше.
