Турнир пяти королевств (СИ) - Боярова Мелина

— Вы будто родные сестры: внешне не отличимы друг от друга, но совершенно разные внутри. — Сихилл коснулся моего лба губами. — Впервые за века ожидания я увидел смысл в коварном плане Лиурелии. Если королева надеялась управлять мной, вернув в смертное тело и пробудив чувства, то и она становилась уязвимой в желании снова испытать человеческие удовольствия. Поначалу я следовал плану и вел тебя к нужной цели. Но все изменилось в тот день, когда кинжала коснулся Калим Сайрон. Впервые я встретил душу, которая так искренне и самоотверженно кого-то любила. Благодаря тебе я накопил достаточно сил, чтобы мое существование не зависело от новой жертвы. Я предложил Калиму отсрочить гибель, если взамен он отдаст любовь. И Калим согласился, взяв с меня клятву защитить тебя от Темного короля.

— А разве такое возможно — забрать чью-то любовь? — засомневалась я.

— В том-то и дело, что нет. Но я стал слишком самоуверенным и полагал, что, научившись разделять собственное сознание, проделаю это с любым смертным и заберу себе чужие воспоминания и чувства. Не учел только одного — две души, сосуществуя в одном теле, постепенно сливаются. И, когда я это понял, у меня выработался новый план, который успешно реализовался благодаря тебе.

— Нет! Это все же что-то непостижимое! — покачала головой. — Если ты жив, значит, Калима больше нет. Если он выжил, следовательно, ты перестал существовать. Я, например, точно знаю, что Лаурелия умерла. Почувствовала во время ритуала.

— Это потому, что она осталась маленькой испуганной девочкой, предпочитающей сдаться и погибнуть без сопротивления. А Лариса уже прошла через смерть, потому боролась за каждый миг существования и за все, что стало ей дорого. У нас с Калимом произошло иначе. Мы оба разделили сознание и сделали тебя якорем, который удержал от гибели нужную часть. Кинжал забрал парня, предавшего семью и прошедшего через немыслимые страдания в плену Айвендила Квалма. А я без сожалений избавился от былой любви, успевшей перегореть и угаснуть в пожаре разгоревшейся войны. Именно эту борьбу ты наблюдала, когда Рийван пытался занять тело. Конечный результат перед тобой: старая душа с бесценным опытом и знаниями эльфов, пылающая чистой любовью к самой удивительной и необыкновенной женщине, подобной которой я не встречал за шестнадцать веков существования.

— Не знаю, что и сказать в ответ! — смутилась от столь искреннего и пылкого признания. — Я испытывала к Калиму особенную привязанность, которая отличалась от моих отношений с другими мужчинами. А выходит, полюбила другого человека? Я не уверена, что это правильно…

— Ты сомневаешься, как и любой живой человек. — Калим приблизился, заключая меня в объятия. — Но в этом месте, перед богами Мирильсинда, твое сердце говорит за тебя. Прислушайся к нему, и все станет гораздо проще. Я люблю тебя, Таурелия! И хочу быть твоим спутником жизни. Мужем и отцом наших детей. Защитником. Лучшим другом. Любовником. Наставником и партнером. Стань моей женой, Таурелия Алахаст! Будь моей императрицей! Вместе мы возродим Иллеверу, а с ней и остальные королевства, объединив их в одну великую империю.

— Я… — Голова закружилась от признания Калима. От его близости и неприкрытого желания, которое читалось в любящем взгляде. Хотела ли я обрести счастье с этим мужчиной? Безусловно! А потому… — Я согласна, Калим-Сихилл. Я буду твоей женой.

После моих слов сияние вокруг сделалось ослепительно ярким. Мы будто растворились в мощном потоке света и знания. И я увидела наше будущее на много лет вперед, и именно это видение развеяло последние сомнения, оставшись на губах сладким привкусом поцелуя моего будущего мужа и великого императора Калима Сайрона.

Эпилог

Сто лет пролетело, как одно благословенное мгновение, с тех времен, когда отгремела последняя битва. Мрак Темного короля поглотило забвение, а бога Адесса навсегда изгнали из наших земель.

Солнце клонилось к закату, раскрашивая небо в оттенки золота и пурпура, освещая широкий балкон нашего дворца, выросшего на руинах древнего города эльфов Илигора. На площади, вмещающей в себя до десяти тысяч человек, было не протолкнуться от собравшегося на великий праздник народа. Я с любовью посмотрела на Калима, который ничуть не изменился за минувший век, сохраняя мужественную красоту и молодость, дарованную богами. Сегодня начиналась неделя празднований, посвященная Хранителям, защитившим народы объединенных королевств.

Родной Иринтал сильно изменился с тех пор, как погибла большая часть монстров. Живой изумрудный, переливающийся всеми оттенками зелени лес дышал полной грудью, наполняясь птичьим гомоном и журчанием чистейших ручьев. Древние деревья-хранители сияли нежным, едва уловимым светом, словно пульсирующие сердца возрожденного мира. Они оберегали путников от дикого зверья и не подпускали случайных путешественников к заповедным зонам, где еще обитали опасные хищники.

Калим почувствовал мой взгляд и улыбнулся кончиками губ. Он нащупал рукой мою ладонь и сплел наши пальцы, давая понять, что всегда рядом. Наши чувства ничуть не остыли за столетие. Наоборот, с того самого дня, как будущий император признался в любви и попросил стать его женой, каждый день был наполнен невероятным счастьем. Мы научились чувствовать друг друга, доверять, разделять тревоги и печальные моменты, вместе радоваться каждому новому дню. Доказательством нашей любви стали очаровательные дочери, родившиеся на девятый месяц после роскошной свадьбы, отгремевшей на пять королевств.

Из магического источника, где наши обнаженные души приняли друг друга, мы вышли с сияющими императорскими коронами на головах. И те немногочисленные соратники, что стояли у истоков победы, преклонили колени в благоговении и почитании. Им тоже довелось пройти через источник, который очистил души и освободил тела от довлеющей древней магии, наполнив новой невероятной силой. Рассказы воинов о том, что случилось в разрушенном дворце Темного короля, уже поросли легендами. Но все они сходились в одном — любовь помогла возродить императора, погибшего в схватке с Рийваном хин Тареном. И только избранные знали правду, что Калим Сайрон и есть Темный король, очистившийся от скверны бога смерти. Его душа, заточенная на полтора тысячелетия в древнем кинжале, переродилась, а любовь Калима стала оружием в борьбе с самым страшным врагом — самим собой. Мы вдвоем прошли непростой путь к победе, и я могу с уверенностью сказать, что мы оба сделали невозможное ради счастливого будущего наших детей и родной империи.

— Лаурелия опять сбежала, — негромко заметила я, когда Калим закончил приветственную вещь и с величественным достоинством принимал овации и поклонение толпы. С необыкновенным восхищением простого народа, их преданной любовью ничего нельзя было поделать. Да и не хотелось, если честно. Пришлось долго привыкать, что к нам относятся, как к посланникам богов, сошедших на Мирильсинд, чтобы защитить в тяжелый час.

— Отправить за ней стражу? — Калим моментально уловил мою тревогу, вызванную, правда, иной причиной, о которой я собиралась сообщить позднее. Потому и хотела, чтобы собрались все члены большой семьи.

— Не дави на нее, — тут же заступилась за нашу красавицу. — К тому же Кина за ней присматривает, а она не допустит, чтобы с принцессой случилось что-то плохое.

Я наклонилась к Гае, неизменно сопровождающей меня на торжественных мероприятиях, и потрепала ее за ушком. Зачарованные перчатки из тонкой паучьей нити — разработка Вильмы Тинтар, дочери знаменитого на всю империю артефактора, ощущались на руках невесомым кружевом. Изделия юной мастерицы, унаследовавшей талант отца, смотрелись утонченно и изысканно, защищая их обладательницу от случайных ран и порезов. Я заказала себе и дочерям два десятка таких перчаток под разные наряды и теперь могла без опасений гладить любимую домашнюю кошечку, когда вздумается.

Глирхи олицетворяли собой покровительство императорской семьи. Хищники никогда не выбирали себе недостойных хозяев. Из-за малочисленности разумных животных, похвастать таким другом и защитником могли немногие. К сожалению, большинство кошек погибло в те далекие времена, когда нежить гнала опасную живность с мест обитания, и более сильные твари безжалостно расправлялись с теми, кто оказался слабее. Выжили потомки Гаи и Саяра, и еще двух десятков особей, которых удалось поймать и приручить.