Красная дорама 3 (СИ) - Кащеев Денис

Причем, внешне этот внутренний трепет в товарище ведущем инженере-конструкторе никак не проявлялся. В смысле — не сильнее обычного: так-то, держался наш спутник хмуро и настороженно, а при любой попытке встретиться с ним взглядом глаза сразу отводил — но к такому поведению Яна я уже успел попривыкнуть и значения ему особо не придавал. Может быть, зря?

Как бы то ни было, сейчас осведомился:

— Товарищ Ян, с вами все в порядке?

Инженер-конструктор вздрогнул — и дважды торопливо кивнул, молча. Тоже, в общем-то, вполне в своем стиле.

Продолжать расспросы я не стал, но мысленно «галочку» себе поставил: при случае постараться вопрос прояснить.

А пока — уж заодно — «прощупал» остальных своих спутников. Пак и Ким, как видно, оказались личностями гармоничными: ничем таким не «фонили» — ни в плюс, ни в минус. А вот в Рю я кое-что таки уловил — правда, лишь пристально в нее «вглядевшись». «Увиденное» назвал бы сексуальной фрустрацией — по ходу, девушку донимали неудовлетворенные желания пикантного свойства. Но повторюсь: это из нее не «перло», как страх из Яна или лихо из тех бандитов — тут потребовалось хорошенько «присмотреться».

Между тем, поймав на себе мой взгляд — и словно что-то почувствовав — Рю покраснела и потупилась. Я поспешно отвернулся в сторону и сомнительные эксперименты прекратил.

А скоро и наш поезд подошел.

У меня, Пак, Кима и Яна — каких-никаких руководителей — билеты были в купейный вагон. У Рю, рядовой сотрудницы — в плацкартный. Я, собственно, узнал об этом только теперь, когда мы четверо пошли в одну сторону, а девушка вдруг дернулась в противоположную.

— Куда это она? — удивленно спросил у Пак.

Та мне объяснила.

— Надо было у нее ноутбук к нам забрать, — добавила затем. — На всякий случай. Что-то я не сообразила… Ладно, после посадки сделаю.

Купе наше оказалось ничем не примечательным — чистеньким, но без изысков. Сам вагон — далеко не новым, однако и не сущей развалюхой. Нормально, в общем.

Проводник — всего в вагоне их было аж трое или четверо — проверил у нас разрешения на поездку, собрал билеты. Попросил до отправления поезда свои места не покидать — и двинулся дальше по вагону.

Едва состав тронулся, тхэквондистка поднялась на ноги, чтобы сходить к Рю за ноутом. Ким вызвался составить ей компанию — и они ушли. А вернулись минут через десять — Пак и Рю. Выяснилось, что узколицый поменялся с девушкой местами — уступил ей свое в купе, а сам переселился в плацкарт. С проводниками они благополучно обо всем договорились.

— Товарищ Чон, вы не против? — уже по факту уточнила у меня Пак. — Если что, можно все по-быстрому назад переиграть…

— Нет, нет, с чего бы? — усмехнулся я.

Прекрасная половина нашей четверки забралась на верхние полки, на двух нижних устроились мы с Яном (чего же он все-таки так боится? Может, ездить на поездах? Пережил, скажем, железнодорожную катастрофу — не исключено, что и заикается с тех пор — и теперь дрожит при одном виде рельсов?).

Время было позднее — еще чуть-чуть, и пора будет сказать «раннее» — и скоро все в купе уже спали.

Проснулся я от того, что снялась пресловутая блокировка и мой дух выбросило из тела — прямо как в прошлый раз, в горном лагере. И пока я спросонья силился понять, что вообще такое происходит — обнаружил себя в соседнем купе. Почти тут же — в следующем, затем — в помещении для проводников, потом — уже и вовсе в тамбуре… Поезд-то двигался!

К счастью, шел он не полным ходом — тормозил перед очередной станцией — и, успев сориентироваться, свою уехавшую вперед бренную оболочку я успешно нагнал. Но случись все на скоростном перегоне — дело могло закончиться плохо!

Мысленно я обругал последними словами «тигрокрыса», но, по большому счету, виноват был, конечно, сам. Когда понял, что через два часа блок не снялся — не имел права расслабляться! И уже тем более — засыпать! Но совершенно забыл об этом самопроизвольном вознесении — и едва не поплатился.

Ладно, в следующий раз (а у меня ведь еще осталась одна неиспользованная услуга!) учту…

* * *

Выговорил я себе ночью, конечно, по делу, но переживал, похоже, напрасно: особо скоростных перегонов в пути не наблюдалось. Поезд полз еле-еле, останавливаясь, что называется, у каждого столба. Так и просилось на язык: «Здесь составы вялы, а пространства огромны…» Ну, «огромны» — это смотря с чем сравнивать, но «вялы» — определенно!

Проснувшись утром, позавтракали мы жареным сладким картофелем, что купили у какой-то бабуси на одной из остановок — Пак и Рю выбирали, я платил. А вот обедать всем купе отправились в вагон-ресторан — прихватив с собой по пути и Кима. Заодно я получил возможность полюбоваться на «его» плацкарт. В отличие от знакомых мне по детству и студенческой юности российских вагонов такого типа, здесь не было боковых полок — зато в отсеках они располагались в три яруса.

Возможно, это позволило удлинить спальные места, но вот на ширине проходов сказалось не сильно. А те еще и были плотно заставлены бесчисленными коробками и тюками, что натаскали пассажиры. В основном, как рассказал нам узколицый, его соседями были рабочие, возвращавшиеся с лесозаготовок в России. Оттуда же, видимо, они везли домой и бесчисленные гостинцы.

Что же касается собственно вагона-ресторана, то меню там оказалось более чем скромным — ничего интереснее гречневой лапши мы для себя в нем не нашли. Зато желающим предлагалось пиво — недорогое и довольно вкусное. Имелось также в продаже соджу — по экспертной оценке Кима, вполне приличное. К тому же, в отличие от пива, разливавшегося в кружки, его можно было взять с собой в купе, не откупоривая бутылок.

Чем мы и не преминули воспользоваться: решили, что второй раз сюда через полпоезда вряд ли попремся — пусть будет, чем скрасить ужин.

* * *

Вот чего мне в нашем купе реально не хватало, так это кондиционера — то ли он в принципе не был здесь предусмотрен, то ли просто не работал. А денек-то выдался солнечным и знойным, так что где-то к моменту нашего возвращения из ресторана вагон уже буквально раскалился. Окно, правда, открывалось — и это худо-бедно спасало от духоты — но не от изнуряющей жары.

Пиджак я с утра и не надевал, а теперь частично расстегнул и рубашку. Аналогично поступил Ян. Пак переоделась в легкий домашний наряд — чуть ли не в халатик. А вот у Рю с собой, как видно, ничего подходящего случаю не оказалось, и, забравшись на свою верхнюю полку с учебником физики, теперь она, похоже, просто постепенно стягивала с себя один предмет туалета за другим, прикрывшись от случайного взгляда тонкой простыней — в какой-то момент с ее полки, аккурат на голову тхэквондистке, сидевшей сейчас внизу и потянувшейся за чем-то на столе, спланировала бежевая юбка.

Я сделал вид, что ничего не заметил. И удалился в коридор, как, в общем-то, давно и собирался сделать. Встал у открытого окна, подставил лицо встречному потоку воздуха…

Поезд шел вдоль морского берега — и несмотря на будний день, сегодня пляж не выглядел таким уж пустынным: время от времени на глаза мне попадались довольно многочисленные компании. Кто-то купался, многие готовили на переносных конфорках что-то съестное.

Довелось наблюдать отъезд с моря одной такой группы — человек в двадцать, не меньше. За ними прибыл грузовик — вроде того, что вез нас в Расон из Пхеньяна — и теперь, собрав вещи, они чинно забирались в его кузов.

Кто-то подошел и встал со мной рядом. Я обернулся — и увидел Пак.

— В отпуске люди… — не без нотки зависти в голосе проговорила она, провожая взглядом очередных отдыхающих. — Я не помешаю? — будто опомнившись, спросила затем. — В купе совсем дышать нечем!

— Ничуть, — заверил ее я.

Минут пять мы так простояли, время от времени роняя короткие комментарии насчет проплывавших за окном видов. Постепенно эти фразы складывались в более-менее стройную беседу — достаточно неформальную, атмосфера поезда располагала.