Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 8 (СИ) - Афанасьев Семён

— Твой новый друг — случайно не сотрудник местных легавых? — поинтересовалась Уэки по-японски, жаргоном, с непринужденным видом набрасывая на физиономию привычную тинейджерскую ипостась (привет, старательно подобранный недешёвый гардероб! Который, увы, расшифровывается только кем-то своей компетенции, эх-х). — Кто он, этот дядя рядом с тобой? Ты нас познакомишь? — она взяла логиста под руку и ну очень красноречиво толкнула упругим изгибом силуэта в районе попы. — Папа, а почему вы с ним из туалета вместе вышли? Зачем так смеялись? Что вы там вдвоём делали? Извини за неудобные вопросы.

Будучи максимально далёкой от любого оффлайн соглядатайства, Уэки по роду занятий имела структурированное мышление и развитое внимание к деталям, даже неочевидным. Сейчас, например, она чудесно помнила, что на долгую сотню метров вперёд и назад в коридоре кроме них никого не было, когда они сюда шли — стало быть, незнакомец ждал метиса внутри.

Зачем ждал? Мелочь, в других обстоятельствах не стоящая внимания, но Ута умела становиться серьёзной, когда нужно. Бесполезные детали со временем можно забыть, а пока лучше в памяти фиксировать всё — просто чтоб было. Мало ли.

Хань, завершавший в этот момент какую-то фразу по-английски, после слов о своей ведомственной принадлежности поперхнулся языком — значит, и нихонго он понимает, отметила топ-менеджер. Причём не только литературную норму, а и молодёжный сленг. Что есть по-своему занятно и достаточно красноречиво.

Ута прислушалась к ощущениям и наполнилась заслуженной гордостью — как рыба в воде. Хе-хе, кое-кто опасался, что с учётом недекларируемых нюансов миссии она может нервничать — не шпионка же. Ни подготовки, ни опыта.

А вот нате. Здравого объяснения своему олимпийскому спокойствию не было, ну да ладно. Скажи спасибо всем богам, Такидзиро-кун, за такую идеальную спутницу, когда всё окончится — а то ты, похоже, потихоньку нервничаешь вместо меня. С чего бы.

— Мои извинения! — Уэки изобразила пародию на книксен для китайца, продолжая держать под руку метиса. — Я была не в курсе, что вы понимаете по-нашему, дядя! Мне в школе говорили, китайцы японского как правило не знают. Но вы — явный и откровенный китаец, значит, в нашей школе врут. — Она простодушно шмыгнула носом. — Никому верить нельзя, все тебя настроены нае…

— Уймись, пожалуйста, — словно от зубной боли сморщился Решетников. — Должны же быть какие-то границы даже у тебя!

— Я тебя уже полчаса в коридоре жду! — изображать претензии активной во всех смыслах малолетки айтишницу было учить не нужно.

Образ родной, близкий, до корней волос понятный, давно привычный. Оттого и смотрится естественно.

— Хотя из сортира всегда быстрее выходят мужчины! Папа, чем вы там с этим дядей занимались⁈ — она знала, что её нисколько не серьёзный «скандал» со стороны, напротив, похож на настоящий.

— До свидания. — Хань попрощался со спутником, старательно проигнорил её и живо так потопал в сторону служебной двери в двух десятках метров, на которой было чётко нарисовано, что входить в неё не стоит.

Коридор вел вглубь терминала, плавно изгибаясь.

— Система уже сопоставила наши лица с цифровыми профилями, — Ута махнула в рукой в направлении полусферических камер, висящих под потолком, становясь нормальной.

— Откуда знаешь? — заинтересовался Решетников.

— Тип техники знакомый, соответственно, и общая архитектура системы скорее всего такая же, — пожала плечами далеко не заурядная инженер. — Извини, если с этим типом пошутила неудачно. Ты же не повёлся? Не подумал, что я не понарошку?

— Ключевое в таких делах — естественность, — с неожиданной серьёзностью ответил товарищ. — Сам текст — фигня, главное — транслируемая личность. Ты очень цельная в этом амплуа, потому всё было более чем пристойно. Супер и убедительно.

Дорожка в итоге привела их к пограничному контролю — в просторный зал с высокими потолками, колоннами, стеклянными барьерами. Над стойками мигали таблички: CHINESE CITIZENS, FOREIGNERS, CREW, DIPLOMATS, последний каунтер пустовал.

Такидзиро уверенно выбрал «FOREIGNERS» — без колебаний. Очередь короткая. Её паспорт он деликатно перехватил и, как мужчина, предъявил оба документа — чёрные, с гербом Японии и тонкой золотой надписью: «Official Passport».

Ута не исключала разных интересных моментов — в свете поджидавшего Такидзиро-куна в туалете загадочного китайца. Но действительность оказалась заурядной и конкретная проверка заняла меньше минуты.

Отпечатки пальцев. Скан лица. Уточнение: «Место пребывания?» — коротко, по-английски, без акцента.

Когда паспорта вернулись им в руки, она неожиданно ощутила взгляд со стороны:

— Тип не из ПДСА.

У Решетникова память как компьютер, Ута заметила давно. Соответственно, аббревиатуру производственно-диспетчерской службы аэропорта спутник должен помнить после их совместного шоу в Токио — когда на предполётном досмотре с него пытались стащить неснимающийся по определению браслет юстиции.

— Принял. — Хафу расслаблено и непринуждённо облапал на ходу её попу.

Прикольные ощущения. Где-то очень тепло и мило — поскольку лично и физиологично. Ещё Такидзиро жизнерадостно вертел головой по сторонам, словно собирался запечатлеть все достопримечательности места прилёта как добросовестный турист.

У выхода из зоны контроля стоял мужчина — азиат, в форме службы аэропорта, но без опознавательных знаков. Он не делал никаких жестов, просто стоял, будто ждал случайных знакомых.

— Ничего не бойся, всё под контролем, — беззаботно бросил хафу…

— И не думала. А что, следовало бы опасаться? Мы ж вообще ничего ещё не сделали.

— Не стоит, но если нас взяли на карандаш — могут сопроводить в отдельную комнату.

— Допрос? Ух ты, — она оживилась.

— Нет, не допрос. «Протокольная зона».

— Господин Решетников, госпожа Уэки? — Тип был вежливым, почти учтивым. — Вас просили пройти короткую сверку по линии Службы приёма официальных гостей. Это займёт всего несколько минут.

— В сопровождении? — уточнил Такидзиро буднично.

Держась за левую мужскую руку, не занятую её задом, Ута на всякий случай аккуратно мониторила пульс товарища — вены запястья у того толстые и большие, её пальцы чувствительные.

Тук. Тук. Тук. Судя по импровизированному индикатору, логист и не думал нервничать.

— Нет, только я. — Местный добросовестно поклонился в соответствии с этикетом Японии. — С вашей стороны ничего не требуется. Пожалуйста, сюда.

Он повёл их не в сторону зала выдачи багажа, как она подспудно ждала, а в стеклянный коридор за стойками, где не было пассажиров. На стене висел экран с китайским флагом и логотипом Министерства общественной безопасности, без звука.

— Это не допрос, — еле слышно обозначил губами Такидзиро на нихонго. — На всякий случай, это ближе к ритуалу.

— В Китае всё, что касается государства — всегда ритуал. — Согласно кивнула айтишница.

Изнутри стекляшка оказалась не комнатой — скорее стеклянной капсулой в глубине коридора. Пахло холодным пластиком и чаем-жасмином.

Стены — матовые панели, одна камера в углу, встроенная в корпус кондиционера.

Дверь за их спинами закрылась бесшумно, через мгновение вошёл человек в гражданском. Пиджак его был слишком серым, чтобы быть частным, и слишком аккуратным, чтобы быть военным — всё это разбирающаяся в любой одежде мира Ута пофиксила на автомате, чтоб потом озвучить логисту. Мало ли, вдруг пригодится.

Ещё у типа не было ни блокнота, ни планшета. Только тонкая папка с прозрачной обложкой, в которую был вложен один лист. Он не представился, но заговорил по-японски, хоть без акцента, но с китайской точностью в интонации:

— Добро пожаловать в Китай, господин Решетников, госпожа Уэки. Мы получили уведомление о вашем визите по линии служебного обмена.

Такидзиро доброжелательно задрал подбородок:

— Чем можем помочь?