Придворный Медик (СИ) - Аржанов Алексей

Возможно, это именно тот убийца, который вскрыл моему предшественнику шею. Поэтому мой шрам так пылает.

Я аккуратно поправил воротник и осмотрелся по сторонам. В нескольких шагах за моей спиной стояли два иностранца, но никто из них не смог бы подобраться ко мне так быстро, а затем уйти незамеченным.

Более того, передо мной стоят стражники, охраняющие артефакт. Если бы меня кто-то попытался схватить, это бы точно привлекло их внимание. Но они даже не дрогнули. Выходит, произошедшему может быть только одно объяснение.

Я только что столкнулся с магическим воздействием. У врага есть возможность взаимодействовать со мной, не находясь при этом в непосредственной близости. Хотя…

Наверняка он где-то неподалёку. Возможно, за пределами дворца. Сюда бы он вряд ли смог проникнуть. Императорский двор — это самое безопасное место для меня в данный момент. Здесь мне могут навредить только внутренние интриги. Но ещё одного убийцу на территорию вряд ли пропустят.

Убедившись, что за мной больше никто не следит, я перевёл взгляд на Никитина и Дубкова. Они стояли у соседнего экспоната, который представлял из себя старинную потрескавшуюся корону. Барон во всех красках расписывал Дубкову суть этого артефакта, пока Эдуард Дмитриевич откровенно спал на ходу.

На какое-то время я могу оставить их наедине. Я позаботился о том, чтобы Никитин не перенервничал. Моя магия будет действовать ещё полчаса как минимум.

Я вновь обратил своё внимание на чашу очищения.

Об этом артефакте я узнал совершенно случайно. Пять месяцев назад, когда мне приходилось работать в трущобах в роли подпольного лекаря, ко мне завалилась группа воров. Сказать, что жизнь их потаскала — значит не сказать ничего.

Двое из них были смертельно ранены, один отделался десятком переломов. Изначально их было пятеро. Двум другим повезло ещё меньше. Они вообще не вернулись.

Эта бравая компания додумалась проникнуть в сокровищницу императора. От них-то я и узнал, что в его коллекции находится чаша очищения. Артефакт, способный снять любое проклятье или неизлечимый магический недуг.

Разумеется, я сразу же понял, что эта чаша — единственный способ излечить моего брата. Кирилл Булгаков страдает от магической болезни с самого детства. И ни один лекарь не мог ему помочь. И, как я уже убедился, никто и не сможет. Нет в Российской Империи таких лекарей.

И если я хочу спасти единственного близкого мне человека, мне придётся найти способ получить доступ к чаше очищения. Но, естественно, я понимаю, что следовать той же тактике, что и та группа воров, абсолютно бессмысленно. Те ребята были профессионалами в своём деле. Если уж даже им не удалось справиться, значит я даже приблизиться к сокровищнице не смогу.

Поэтому мне и нужны связи с вышестоящими дворянами. Прямым путём в сокровищницу не попасть. Я могу полагаться только на свою хитрость. Постепенно заручаться поддержкой влиятельных людей, добираться до членов закрытого совета. А может быть, и до самого императора.

Сама чаша очищения мне не нужна. Достаточно лишь воспользоваться ей один раз, чтобы спасти Кирилла, а затем вернуть её на место.

Отсюда мне разглядеть не удастся, но говорят, что в ней всё время находится жидкость. Чистейшая вода, способная растворить в себе любое проклятье. Любую магическую патологию.

— О, Павел Андреевич, вижу, вы глаз не можете отвести от этой чаши? — пропел прямо перед моим ухом барон Никитин. — Сам не могу ею налюбоваться. Говорят, её нашёл Александр Четвёртый в середине прошлого столетия. Правда, никто не располагает информацией, откуда конкретно он привёз её в Российскую Империю.

— Как ваше самочувствие, Владислав Николаевич? — решил перевести тему я.

Нельзя, чтобы кто-то ещё заметил мою заинтересованность в этом артефакте.

— Знаете, Павел Андреевич, а ведь вы были правы! — заключил он. — С двумя лекарями мне стало так спокойно на душе, что я даже начал сомневаться, а правда ли я чем-то болен?

Я заметил, как Дубков ударил себя ладонью по лбу. Компания Никитина утомила его даже сильнее, чем перспектива постоянно работать бок о бок со мной.

— И всё же я бы посоветовал вам пропить успокоительные препараты, — произнёс я. — Если хотите, могу выписать их вам на днях. Вам сразу же станет легче.

Мнительность как рукой снимет. Ещё бы психотерапию прошёл — вообще перестал бы беспокоиться по пустякам.

Мы ещё час побродили по выставке, и Никитин принял решение на этом закончить культурный поход. Прежде чем покинуть дворец, я ещё раз взглянул на чашу очищения.

Жаль, но сейчас я никак не могу её заполучить. Будь я хоть невидимкой, хоть стихийным архимагом — незаметно артефакт не умыкнуть. А прорываться с боем — самоубийственно и попросту глупо. Я не собираюсь никому вредить. Моя главная цель — помочь своему брату. Вот и всё.

Правда, было бы неплохо ещё и выйти на того ублюдка, который до сих пор меня преследует.

Когда мы покинули дворец, а Никитин ушёл рассчитываться с Дубковым, я остановился в центре площади и осмотрелся по сторонам. Решил рискнуть. Сейчас я за пределами двора. На виду, но всё же без защиты. Возможно, этот человек снова покажет себя. И я буду готов. Сразу же определю источник голоса и атакую противника лекарской магией.

Как показала практика, урон моя сила может наносить очень большой.

Но никто не появился. Я даже интуитивно не почувствовал опасности. Возможно, убийца прямо сейчас следит за мной, но не планирует атаковать. А может быть, он уже ушёл.

Вероятно, эта попытка схватить меня была лишь тестом. Он просто проверял, хватит ли ему сил до меня дотянуться.

Похоже, на этот раз за мной прислали по-настоящему опасного человека. Профессионала. Тот мужчина, которого я одолел в первый же день после своего трудоустройства, ему и в подмётки не годится. Он много рисковал, упивался самим процессом убийства, действовал слишком открыто и не имел никаких магических способностей.

С этим же человеком всё иначе. Но ничего!

Так просто я ему не дамся. Мы ещё повоюем!

— Не могу понять, что с ним происходит, — устало потёр виски кардиолекарь Миротворцев.

Владимир Борисович провёл весь день в кардиологическом стационаре, пытаясь придумать, как помочь перенёсшему обширный инфаркт Григорьеву.

Он уже полностью восстановил сердечную мышцу пациента, но тот так и не смог прийти в себя. Пришлось перевести стражника из кардиореанимации в общую реанимацию. За это отделение отвечает дежурный лекарь общего профиля. И в эту ночь на посту сидел Евгений Гаврилов.

— Ну и подкинули же вы мне работёнку, Владимир Борисович, — сглотнув застрявший в горле ком, произнёс Евгений Кириллович. — Если уж вы не смогли справиться, то что смогу сделать я?

— В том то и дело, господин Гаврилов, что я справился, — заявил Миротворцев. — Его гемодинамика полностью стабильна. Головной мозг в полном порядке — нейролекарь его уже осматривал. Он полностью стабилен. Ещё сегодня утром должен был прийти в себя. Но так и не пришёл.

— Полагаете, он сейчас в коме? — поинтересовался Евгений Кириллович.

— Похоже на то. А это — уже не мой профиль, — ответил заведующий. — Теперь лекарям общего профиля придётся с ним маяться. Разберитесь, почему он не приходит в себя. Как только определите причину, переведёте его в соответствующее отделение.

— Я подумаю, что можно сделать, но не могу обещать, что справлюсь за одну ночь. Сами знаете — работы навалилось немерено, — попытался оправдаться Гаврилов.

— Ничего мне об этом не говорите, — буркнул заведующий. — Одни проблемы из-за сокращения Дубкова! Сам мучаюсь из-за жалоб пациентов.

На деле же Миротворцев думал о другом. Он был вне себя от ярости, поскольку именно Дубков довёл Григорьева до инфаркта. Но почему пациент сразу после этого впал в кому — вопрос. Вряд ли тут замешана магия Дубкова. Судя по клинической картине, лекари что-то упускают. Но в чём конкретно проблема — даже Миротворцев не мог сказать наверняка.