Придворный Медик (СИ) - Аржанов Алексей

Первым делом я заметил, что моё сердце замедляет ритм, а дыхание становится поверхностным. Если сложить всё это с падением в безмятежный сон, нетрудно догадаться, что я чем-то отравился.

Вернее… Нет, отравлением это назвать нельзя. Весь организм функционировал стабильно. Значит, меня ввели в сон каким-то лекарственным средством. А если учесть, что я с самого утра ни крошки в рот не положил и пил только минералку, которую принёс из дома, подозрение может упасть только на один напиток.

Кофе. Как только я проглотил половину чашки этой горечи, мне сразу же стало плохо. Видимо, туда что-то добавили. И если у этого препарата был какой-то привкус, я не смог его сразу почувствовать, поскольку его перебил кофе.

Да и вряд ли у попавшего в мой организм вещества вообще был какой-то вкус. Судя по тому, что происходит с моим телом, мне подмешали мощный транквилизатор. Он растворился и потерял свои вкусовые свойства. Не оставил и следа.

Как только до меня дошло, что в моём желудке и верхних отделах кишечника активно идёт всасывание этой дряни в кровь, я заставил лекарскую магию сделать три вещи.

Во-первых, стимулировал свою нервную систему, поднял давление и выбросил в кровь адреналин. Это не дало мне уйти в глубокий сон.

Во-вторых, усилил работу печени, чтобы та как можно скорее обезвредила попавший в мою кровь препарат.

И в-третьих, самое неприятное. Усилил секреторную функцию кишечника. Другими словами, заставил жидкость из сосудов и межклеточного пространства выделяться в желудочно-кишечный тракт. Тем самым я сильно разбавил попавший в организм транквилизатор и ускорил его выход естественным путём.

Часть выйдет через почки, часть будет обезврежена печенью, а оставшееся уйдёт через кишечник. Да, у этого будет неприятный побочный эффект, но о нём я подумаю позже. Уж восстановить себе работу кишечника я всегда успею — это не проблема.

Сделав ещё несколько вдохов, я вскочил на ноги, схватил чашку с кофе, вылил остатки в раковину и выкинул её в мусорное ведро. Как доказательство она не подойдет. В этом мире нет технологий, позволяющих определить наличие транквилизатора в кофе!

Так, а теперь нужно собраться с мыслями и бежать к Григорьеву. Я не дам стражнику умереть в моё дежурство! И позабочусь о том, чтобы ему в принципе больше ничего не угрожало.

С санитарами разберусь позже. Эту подставу с добавлением в кофе транквилизатора я так просто не оставлю. Но сейчас нужно сконцентрироваться на Григорьеве.

Кстати, странное совпадение… Как только я начал терять сознание, пациенту сразу же стало хуже. Возможно, это — дело рук одного человека.

Я выбежал в коридор и собрался уже нестись в реанимацию, но моё внимание привлёк знакомый силуэт. Мужчина в белом халате, увидев меня, резко развернулся и пошагал в противоположном направлении.

Это не лекарь. Судя по форме — санитар. Или же посетитель. Хотя… Какой посетитель мог припереться посреди ночи в стационар? Его бы сюда никто не пустил. И ведь где-то я его уже видел!

Догонять его не было времени, но как только удаляющийся подозреваемый согнулся от приступа кашля, я сразу же понял, кто только что был передо мной.

Аристарх Биркин. Дознаватель. Тот самый безумец, который был у меня на приёме на прошлой неделе. Он и тогда вёл себя странно. Симулировал ухудшение состояния, пытался оторвать воротник моей рубашки, когда его якобы схватил приступ одышки.

До этого момента я не был уверен, стоит ли считать его своим врагом. Мне говорили, что он — человек опасный. И вести себя с ним стоит аккуратно. Так я и поступал. Старался с ним не пересекаться лишний раз. Да и повода у меня для этого не было.

Но теперь я на сто процентов уверен, что этот человек тоже замышляет против меня какую-то интригу. Стоп…

В голове пронеслись воспоминания из «Мана-кафе». Всплыло то, что случилось с медбратом, который катил бочку на Анастасию Ковалёву. Я ведь ещё тогда заметил, что парень, выпив коктейль, рухнул с симптомами отравления транквилизаторами.

И какой же, интересно, «друг» подарил тогда нам эти коктейли?

Уж больно похожий эффект. Возможно, и тогда это был главный дознаватель Аристарх Биркин. А этот ублюдок оказался гораздо хитрее и скрытнее, чем убийцы, которые за мной охотятся. Выдал он себя лишь сегодня.

Можно было бы предположить, что он работает на врагов семьи Булгаковых, но это крайне маловероятно. Он ведь ни разу не пытался меня убить. Оба раза в напитке оказывалась даже близко не смертельная доза транквилизатора. Вряд ли он хотел усыпить меня, а потом уже вручную закончить начатое.

Нет. Я нужен ему живым. А зачем — с этим я разберусь чуть позже!

Мне пришлось отпустить Биркина. В данный момент здоровье пациента важнее.

— Скорее, Павел Андреевич! — крикнула медсестра. — Пациент Григорьев перестал дышать!

Я вбежал в реанимацию с такой скоростью, что мне с трудом удалось затормозить около постели больного.

«Анализ» активировался автоматически. Яркий признак того, что Григорьеву жить осталось недолго. Я просканировал его организм, пытаясь найти хоть какие-то зацепки.

Работа лёгких заблокирована через нервную систему. Сердце ускорило свой ритм, чтобы хоть как-то скомпенсировать недостаток кислорода в головном мозге. Но этого аварийного режима надолго не хватит. Пять минут — и ему конец.

— Выставите режим усиленной оксигенации! — скомандовал медсёстрам я. — Готовьте к подключению к ИВЛ!

Нужно подать ему стопроцентный кислород. Заставить нервную систему отреагировать на поступающий воздух. Это поможет запустить дыхание. Либо даст мне ещё немного времени.

Так… Стоп, а это что ещё такое?

«Анализ» уловил изменения сразу в трёх системах. Гортань пациента спазмировало. Это она не пропускает воздух! Получается, что кислород не может пройти даже в трахею.

Кроме того, у пациента явные проблемы с кишечником. Ранее такого не было. Лишь сейчас я обратил внимание, что его желудочно-кишечный тракт замер. Мышцы перестали сокращаться.

Парез кишечника.

Если бы Григорьев не находился на парентеральном питании, мог бы возникнуть риск острой кишечной непроходимости. Но в связи с коматозным состоянием он уже несколько дней получает питательные вещества через кровь.

Вроде ему должны были поставить назогастральный зонд, чтобы вливать питательные смеси напрямую в желудок, но так этого и не сделали. Возможно, оно и к лучшему.

Плюс ко всему нарушилась работа почек. Готов поклясться, что я наблюдаю их острое повреждение. Будто он тоже чем-то отравлен, и выделительная система не может справиться с выводом токсинов!

Погодите-ка… А что, если так оно и есть? Что, если в кому его тоже ввёл кто-то из лекарей? Возможно, кто-то заменял капельницы на те же транквилизаторы или…

Проклятье!

Наркоз.

Теперь всё встаёт на свои места. Григорьев уже несколько дней находится под общей анестезией. И кто-то стабильно поддерживает его в таком состоянии.

К осложнениям общей анестезии легко можно отнести и ларингоспазм — нарушение проходимости гортани, и парез кишечника, а также все остальные симптомы.

А почки перестали функционировать, потому что не справились с выводом таких концентраций усыпляющих веществ.

Со всей этой грудой осложнений одной лекарской магией я точно не справлюсь. Тут мне понадобится целая бригада лекарей. Может, позвонить Гаврилову? Нет. Это не имеет смысла. И других коллег тоже звать не стоит.

Пока они бегут на помощь из других отделений, Григорьев умрёт.

Благо у меня под рукой есть масса лекарственных средств и богатый опыт. Я знаю, как вывести его из этого состояния. И сделаю всё, чтобы его спасти.

Только стоит учитывать риск. Если своими силами я его не спасу, завтра же мне влетит от всего руководства за то, что я никого не позвал на помощь.

Тьфу ты! Да о чём я только думаю? Плевать, что будет завтра! У меня есть только «сейчас». И сейчас нужно действовать. Как можно быстрее!

— Сейчас же вводим ему атропин, спазмолитик и адреномиметик! — скомандовал я.