— Что я ей скажу? — пробормотал он, и в его голосе было столько неподдельного страха, что я не удержалась от улыбки.
— Правду, — ответила я просто. — Скажи ей правду.
— Какую ещё правду? — Ларс смотрел на меня с паникой в глазах.
— Что ты сожалеешь о своём поведении. Что не хотел обижать её и других менталистов. Что ты... — я запнулась, — что ты не можешь перестать думать о ней!
Ларс побледнел так, что я испугалась — не упадёт ли он в обморок.
— Я не могу... — выдавил парень.
— Можешь, — я подтолкнула его вперёд. — Иди. Я буду здесь, если понадоблюсь.
Ларс сделал глубокий вдох, выпрямился и, собрав всю свою решимость, направился к Эльзе. Я наблюдала, как он подходит к ней, как Эльза поворачивается к нему с удивлением на лице. Что-то ёкнуло внутри, когда я увидела, как Ларс начинает говорить, наклонившись к ней, а Эльза внимательно слушает не перебивая.
Я отвернулась, решив не подсматривать. Им нужно время, чтобы разобраться.
Оставшись одна, направилась к столу с напитками. Взяв бокал с пуншем, отошла в сторону, наблюдая за танцующими парами. В этот момент моё внимание привлекла фигура, стоящая в тени напротив. Сердце пропустило удар, когда я узнала Викторию.
Она наблюдала за мной с каким-то странным выражением на лице. В чёрном облегающем платье с глубоким вырезом, с волосами, собранными в высокую причёску, она выглядела как хищная птица, готовая к нападению.
Я сделала вид, что не заметила её, и попыталась затеряться в толпе. Но не тут-то было.
— Эллин! — голос, резкий, пронзительный, перекрыл шум вечеринки. — Не убегай от меня!
Остановилась, медленно повернувшись.
— Виктория, не ожидала тебя здесь увидеть.
— Ещё бы, — она усмехнулась. — Ты ведь предпочитаешь делать всё исподтишка, не так ли?
В её голосе звучала такая ярость, что я невольно отступила на шаг.
— О чём ты говоришь?
— Не притворяйся! — Виктория подошла ближе, почти вплотную. — Я всё знаю о твоих играх с Эйденом. Сколько раз говорить? Он мой!
— Между мной и Эйденом ничего нет, — спокойно ответила я.
— Лгунья! Я видела вас сегодня на тренировке.
— Боги, у тебя какая-то маниакальная зацикленность на Эйдене! — не смогла удержаться от шпильки.
— Он любит меня… — прошипела Виктория.
— Правда? — усмехнулась. — Интересно, когда это произошло? Может, в тот день, когда я увидела вас в городе? Эйден рассказал мне, как ты просила, нет, умоляла его пригласить тебя на Зимний бал.
Лицо Виктории исказилось от ярости. На секунду мне показалось, что она ударит меня прямо здесь, посреди зала, полного студентов.
— Он не мог... — выдавила она сквозь стиснутые зубы. — Он не стал бы…
— Почему нет? — я пожала плечами. — Мы разговаривали. О разных вещах. В том числе и о тебе.
Ярость, исходящая от Виктории, внезапно стала ощутимой — физически. Я почувствовала, как она захлёстывает меня, словно волна раскалённой лавы. Вместе с этим пришло осознание — что-то не так с моей защитой.
Я инстинктивно схватилась за брошь и с ужасом обнаружила, что её нет на месте.
Брошь-блокиратор! Проклятье! Я забыла надеть её перед выходом!
“Нужно вернуться” — судорожно подумала я.
Попыталась найти глазами Ларса и Эльзу, но они оба куда-то подевалась. Встреча прошла успешно? Спрошу потом. При таком скоплении народу мне нельзя появляться без артефакта. Проблем не оберёшься…
— Куда собралась? — выкрикнула Виктория.
— Давай не сейчас. Поговорим после.
— После? — Виктория схватила меня за запястье, когда я попыталась отступить.
Хватка была жёсткой. В ту же секунду мир взорвался ослепительной вспышкой. Тысячи раскалённых игл вонзились в мой разум, выкручивая нервы. Реальность раскололась, и я с беззвучным криком провалилась в кипящий водоворот чужих воспоминаний.
...Коридор… Гостиная... Я… Нет… Виктория — смотрю на хрупкую фигуру Эллин, склонившуюся над книгой. Внутри клубится злость, такая концентрированная, такая жгучая, что перехватывает дыхание.
— Наша тихоня опять одна, — слышу свой голос, но это не я. Это Виктория.
Эллин молча пытается обойти меня, но я преграждаю ей путь, наслаждаясь страхом в её глазах.
— Отец ненавидит тебя! Таких болезных, как ты, раньше сдавали в пансион. Запирали подальше от нормальных людей.
Эллин бледнеет, но молчит. Её молчание бесит ещё сильнее...
Воспоминание вдруг рассыпалось, сменившись другим, более резким.
...Библиотека. Эллин сидит за дальним столом, погружённая в свой мир. Я крадусь, лицо искажает улыбка. “Случайно” проливаю чернила на её дневник — чёрная жижа расползается, пожирая страницы.
— Ой, прости, — фальшивое сожаление сочится сквозь каждый звук. — Надо же быть внимательнее.
Я вижу, как глаза Эллин наполняются слезами. Она не кричит, не обвиняет меня — молча собирает испорченные бумаги. Её покорность распаляет моё желание причинить ей боль.
— Знаешь, — наклоняюсь к ней. — Эйден никогда не посмотрит на такую, как ты. Никогда. Ты же понимаешь это, правда? Он достоин лучшего… Он достоин меня.
Картинка снова меняется, и теперь я вижу совсем другую сцену.
...Тёмные одежды, приглушённые голоса, тяжёлый запах лилий. Похороны. Я узнаю мужчину в гробу — отец Эллин.
Среди скорбящих замечаю её саму. Девушка стоит в стороне — бледная, болезненно худая. Её лицо напоминает восковую маску — безжизненное, с заострившимися скулами и запавшими щеками. На её пальце — кольцо. Помолвочное кольцо!
Ярость застилает мне глаза кровавой пеленой. Ненависть пульсирует в висках, готовая разорвать сосуды. Как она смеет? ОНА! Это я должна быть невестой Эйдена. Я! Она этого недостойна! Никогда не была достойна!
Воспоминания сгущаются, затягивая меня в свой водоворот, не давая вырваться...
Эллин спускается по лестнице особняка. Мы одни.
— Ты никогда не получишь его, — шепчу я.
Девушка оборачивается. В её глазах страх.
— Эйден мой! — крик рикошетом отражается от стен. — МОЙ! Ты никогда его не получишь! НИКОГДА!
И в следующий момент что-то внутри меня ломается. Я бросаюсь вперёд и толкаю её. Сильно, обеими руками. Вижу, как расширяются от ужаса её глаза, как она теряет равновесие и падает назад. Слышу глухой удар и короткий, надломленный вскрик боли.
А потом наступает тишина. Я стою над ней, дрожа от адреналина и осознания того, что только что сделала…
Воспоминания Виктории отпустили меня так же резко, как и захватили.
Я задыхалась, пытаясь прийти в себя, желудок скручивало спазмами. Сердце билось где-то в горле, во рту ощущался металлический привкус крови — я прикусила язык. Всё это время Виктория смотрела на меня с расширенными глазами, не понимая, что только что произошло.
— Ты... — прошептала я, вырывая руку из её хватки. — Это была ты…
— Что с тобой? — процедила Виктория, но в её взгляде мелькнул страх. — Ты выглядишь совсем больной. Бредишь?
Я отступила на шаг, всё ещё ощущая отголоски чужой ненависти, чужих воспоминаний, прилипших к моей душе, словно смола. Холодный пот струился по спине, колени подгибались. Теперь всё встало на свои места… Виктория… Виктория убила Эллин, столкнув её с лестницы.
35
Голова гудела, как растрескавшийся колокол, а тело словно налилось свинцом. Я открыла глаза, моргая от яркого света магического светильника. Потолок был незнакомый… Хотя нет, я видела его прежде. Один раз…
Память вернулась обжигающей волной: Виктория, её хватка, водоворот чужих воспоминаний... Она убила её. Столкнула с лестницы.
Меня затошнило, и я судорожно втянула воздух, пытаясь отогнать образ хрупкого тела, падающего вниз…
— Дыши глубже, — тихий голос прозвучал справа.
Я резко повернула голову. Эйден сидел в кресле у кровати, его обычно безупречный вид был нарушен — рубашка помята, волосы в беспорядке, а на лице застыла смесь усталости.
Именно в этот момент я вспомнила: брошки нет.
