Как бы не уплыть обратно на Землю такими темпами.
39.1
И передо мной мерцающая гладь воды, сверкающие водоросли и звезды, и круглая воронка, похожая на зеркало, сотканное из кусочков маленьких зеркал, зависшая где-то между небом и морем, прямо по ходу моей лодки.
Я видела это мерцание, ощущала запахи, металлические и удушающие, но вместе с тем знакомые. Какой-то скрип и шорох по ту сторону, словно вдалеке дорога с машинами. А на небе Полярная звезда и Большая медведица… И Малая… Раньше никогда сразу не могла разглядеть Малую медведицу, а тут…
Лодка остановилась на краю мерцающей воронки, словно ее путь завершился стеной, а дальше темные камни мостовой и какая-то стена. Если хочешь попасть в туда, на мостовую, к шуму машин и знакомому миру, нужно пройти по шатающейся лодке к самому носу и перешагнуть. Вот так вот: сделать шаг в неизвестность.
Я и не заметила, как на носу оказалась. Даже не испугалась упасть и нырнуть в море. А вот удивленный взгляд из-за воронки меня остановил. За полупрозрачной мерцающей стеной горели два глаза с вертикальными зрачками, а радужка глаз разная — голубой цвет разных оттенков. Не всматриваясь внимательно, никогда бы не заметила разницу у человека, а здесь, в темноте да при свете звезд и водорослей — разглядела и даже названия второго цвета вспомнила: циан.
Дракон смотрел на меня, зависнув с другой стороны воронки, не пытаясь что-либо сказать, повлиять на воронку или мой выбор. Он резко взмахивал крыльями, смотрел не мигая, и закрывал от меня все эмоции. Если, отплывая от берега, я ощущала его гнев и досаду, а уплывая в море — безграничную любовь и уверенность, что все будет хорошо, то теперь на мгновение я коснулась его ужаса, боли и одиночества. А потом меня резко отрезало от эмоций дракона, словно мечом отрубило. Кто-то очень сильный и выдержанный взял верх над эмоциональным драконом и не дал ему остановить меня. Кто-то очень-очень выдержанный.
Передо мной от самого носа лодки внутрь воронки протянулся хрустальный мостик с полукруглыми перилами и тремя ступеньками с каждой стороны мостика. Все выглядело настолько добротно и надежно, что сомнений не было — это магия, а не иллюзия.
Дракон еще раз глянул мне в глаза, моргнул (могу поклясться, я увидела настоящую слезу) и резко поднялся в небо, улетая в сторону берега.
Он дал мне право решать самой, как мне быть дальше. Не знаю, откуда взялась воронка — дракон ведь был удивлен, увидев ее, — но вот мост предоставил дракон и улетел, чтобы не сбивать своими эмоциями. Он почувствовал мое настроение, ведь не только я ощущала его настроение, но и он мое. В тот момент, когда я оказалась на носу лодки, еще до того, как встретилась взглядом с драконом, я испытывала радость, что смогу вернуться домой.
Радость, но не счастье.
И я сделала шаг назад от ступенек, а потом еще один и опустилась на скамейку.
Словно поняв мое решение, мостик и воронка замерцали, а потом и вовсе исчезли, оставляя меня в полной темноте — в тот момент не было видно ни звезд, ни свечения водорослей. Или это у меня в глазах стоят слезы, застилая обзор?
На колени, цепляясь за подол платья, взобрался морской лакий — единственное существо во всем мире, от кого шел свет.
— Ты найдешь мне цветок, Себ? — спросила крабика, глотая слезы.
Себ не сильно разговорчивый у меня, но он сейчас потрещал клешнями и катапультировался в воду, словно какая-то пружина под ним резко распрямилась. А я осталась ждать, сжимая ледяными пальцами ткань платья и время от времени стирая слезинки, зависшие на подбородке и холодившие кожу.
Цветок я увидела из глубины — он мерцал, переливался, как делали это все водоросли вокруг, но то были листья, а это именно цветок с тонкими иглами-лепестками как у астры. И этот цветок очень похож был на мой, что остался спать в комнате в горшке.
Как только я взяла в руки Себа, лодка дрогнула, развернулась носом в сторону берега, на котором вновь зажегся маяк, погасивший на время нашего испытания все огни, а в небо ударил яркий луч света, словно зеркало направили в небо.
Я вышла на деревянный мостик, на котором широкие деревянные доски были крепко сколочены, и не было видно между ними ни щелочки, а сама вспомнила тот хрустальный. И я не ощутила ни капли сожаления, что не сделала эти несколько шагов по мосту в свой мир. Не испытывала, пока не увидела девушек.
У Тами и Брианы не было в руках цветов — только их лакии, мокрые и стучащие клешнями друг о друга. А вот у Валлии в руках был просто гигантский цветок, чья чашечка была величиной с тазик, а лепестки такие массивные, крупные, собранные в бутон, словно у кочана капусты, и такие же бледно-зеленые и белесые в свете факелов и маяка.
И при этом у Валлии была такая победная улыбка на лице, когда она увидела мой цветок, что мне стало ясно: у меня в руках точно не цветок лимии.
А еще стало ясно, что, похоже, этот этап был самым важным и я его, кажется, проиграла.
Теперь нужно выяснить, что думает князь.
Глава 40
В поисках выхода
Дракон Индиго
Борьба с драконом похожа на борьбу с собственным организмом, когда усталость, боль, нежелание продолжать надоевшее действие пытаются управлять тобой.
Борьба с артефактом похожа на белый шум, когда важно, чтобы ни одна мысль, ни одно чувство, светлое или темное, не отвлекали. Даже та, ради которой ввязался в эту борьбу, может неожиданно стать катализатором к усилению артефакта. Поэтому даже она не должна отвлекать, не должна вызывать чувства, не должна растапливать лёд, который пришлось воздвигнуть между ними.
— Кифар, назовите победительницу и отправляйте всех во дворец. Церемония в полночь.
Кто это сказал? Он сам или кто-то другой?
Он почти справился, но не хватало одного рывка, от которого зависело его будущее. И где найти силы на этот последний рывок, когда уже ничего не осталось? Когда последние силы он истратил на то, чтобы усмирить дракона и дать своей истинной возможность выбора.
Сил на борьбу не осталось, словно что-то надломилось, треснуло внутри.
* * *
Юля
— Победила иномирная гостья Юлия! — провозгласил Кифар, а я вздрогнула, словно от удара.
Ни радости, ни ликования.
Я смотрела на удаляющиеся спины братьев Индиго и не могла поверить, что сообщение о моей победе вызовет внутри такой протест. Я ждала хотя бы взгляда, ободрения, уверения, что всё будет хорошо, той поддержки, что ощущала от дракона, но столкнулась с холодным безразличием.
Как же так? Неужели ему всё равно?
— Да вы шутите? — взвыла где-то сбоку Валлия, и впервые я испытала благодарность этой возмутительнице спокойствия. Даже выдохнула от облегчения: ну скажи ещё хоть что-нибудь, дай повод выплеснуть своё возмущение.
— У меня лучшие показатели! У меня самый большой цветок! Я — победила!
Валлия визжала, а я продолжала смотреть на удаляющиеся спины — никто даже не обернулся.
— А если я не хочу? — крикнула уже я, стараясь достать до дракона, чтобы он услышал и обернулся, но никто не остановился, даже не запнулся.
— Вы сможете сказать своё «нет» на церемонии, — проговорил Кифар и принялся оттеснять от меня взбешенную Валлию, которая, растоптав свой цветок, бросилась ко мне с растопыренными пальцами, словно собиралась выцарапать мне глаза.
Я не испугалась. Даже не пойму, хотелось, чтобы Валлия до меня дотянулись, сделала то, что собиралась. Чтобы был повод отсрочить церемонию, поговорить, выяснить всё без свидетелей. Чтобы тот, кто уходил, проявил, наконец, свои эмоции, настоящие, живые.
— Да её ещё раз нужно на невинность проверять, — кричала откуда-то издалека драконица. — Она ж и с герцогом наедине надолго оставалась, и к князю наверняка не раз в постель бегала. Да у неё даже цветок не тот!
