Тьма. Том 9 (СИ) - Сухов Лео

— Зря, — заметил Арсений. — Наше общество его не примет.

— Его нет, а вот его детей уже могут! — отозвалась Саша. — Только сразу скажу, Федь: его детей заставят служить государству. У нас проклинателей испокон веков недолюбливают. Подлый, как по-нашему, талант. А вот на службе царю… Так они вызывают чуть больше доверия.

— Думаю, Базилеус не станет возражать, — я пожал плечами. — Так-то он и вовсе на детей не рассчитывал. Связь, кстати, не восстановилась?

— Удалось пробить волну до Стопервого, — ответил один из учёных. — Но особо рассчитывать не стоит, ваше благородие. Пока не восстановят провода, мы отрезаны от новостей.

— Кстати… Мы подумали… И решили возвращаться через Урал-камень, — сказала Саша. — Ещё несколько дней здесь, а потом уходим на запад. И там по Уральскому тракту отправимся в объезд. На юге снег начинает сходить, ваши гружёные грузовики не пройдут.

— Ну… Мне и Бубну к западу от гор появляться нельзя! — припомнил я.

— Со мной можно! — уверенно ответила Саша. — Ну и мы вроде как с гор съезжать не будем. А значит, почти не нарушим запрет. Главное, чтобы Авелину можно было перевозить. Если мы потеряем вашего первенца, папа будет сильно недоволен. Он, скорее всего, уже недоволен. И если бы не Серые земли, дозвонился бы сюда и всё высказал.

— На Урал-камне достанет… — пробормотал Бубен. — Там связь есть.

— Ой, до этого он уже успокоится! — отмахнулась Саша. — Ну а теперь по поводу товаров на продажу…

Цесаревна перевела взгляд на Гаврилова. А местный безопасник подобрался и начал докладывать:

— На складе хватит все грузовики товаром загрузить, ваше высочество! Также удалось у саксов добыть неплохие товары. Они всё увезти не смогли, так что все грузовики их благородий Седовых-Покровских и Булатова будут полностью загружены. Ручаюсь.

Мне хотелось спросить, а как они сами будут без ценных материалов. И вообще, не так уж много мы им помогли. А потом я решительно отбросил в сторону колебания. Полмиллиона вложил в эту вылазку, кучу людей потерял по пути… А здесь ещё и меня самого с женой чуть не отдали на растерзание менталисту. Пусть платят.

Ещё неизвестно, как бы обернулось без устранения Дикого Вождя. Может, и сюда зверьё добралось бы. Так что… Всё, что вывезем, можно считать честно заработанным. Ну и да, у местных уж точно больше всего причин оплачивать эту вылазку.

Мы ещё долго сидели и совещались. Я, правда, почти не слушал: не волновали меня пока вопросы организации и оплаты. Мыслями я был в двух местах — в лекарне и в библиотеке. И собирался, едва меня отпустят, оказаться и там, и там.

Дочитав последние строки, я взглянул на текст от составителей:

«Сказка является современницей русских народных сказок. Однако для уходящего корнями в античность греко-римского мира её можно считать обычным 'новоделом». Предположительно, «Серого пастушка» сочинили в XII-XIII веке, равно как и ещё десять историй, вошедших в «золотое собрание Римской культуры».

Появление нового мифотворчества связано с изменением условий жизни и появлением очагов Тьмы, совершенно нового явления. Всё это в совокупности вновь пробудило в умах простого народа страхи дохристианских времён.

«Серый пастушок» — наглядный пример, сочетающий в себе страх оборотничества, а также древний ужас перед темнотой и неизведанным. Тем не менее, в этой сказке отчётливо прослеживаются следы христианской этики, призывающие не сотворить зло ближнему своему.

Сочинители «Серого пастушка» наглядно показывают, что даже хтонические силы способны воздать в ответ на зло, сотворённое человеком…'

Дальше я читать не стал. Эти люди явно никогда не были в Плоскоглавых горах и не встречались с Диким Вождём. Если даже для сильных двусердых и современного оружия он был почти неуязвим, то каково пришлось ромейскому стратигу и воинам с мечами и копьями?

Это не страх оборотничества, темноты и неизведанного. Это первобытный ужас перед вполне осязаемым зверьём, которое прёт и жрёт на пути всё, что можно. Прямо как саранча из библейских легенд. Это страшный опыт тех, кто дошёл в этом походе до конца и вернулся, чтобы поведать о реках крови, пролитых ради победы.

И вишенка на торте — преображение забитого пастушка из деревни. Да, если предположить, что в основе сказки и впрямь лежат события, имевшие место в XII-XIII веках где-то на юго-востоке Ромейской империи… Тогда не так уж важно, подставили беднягу Досифея, или он действительно спёр барашка у Кирьяки.

А важно здесь то, что пастушок ушёл вглубь Серых земель, страдая тем же недугом, что и Ливелий. Значит, этот недуг возможен и для тех, у кого нет чёрного сердца? Считается, что его вызывает какой-то сбой в этом новом органе двусердых. А мог ли быть двусердым обычный пастушок с окраины Ромейской империи?

В этом я сильно сомневаюсь. А вот Диким Вождём он, судя по описанию, стал. И устроил ромеям такую трёпку, что они не поленились впервые за полторы тысяч лет сказку сочинить. Можно только пожать этому человеку руку. Греки и в мире Андрея-то считали, что свои подвиги уже совершили, вклад в мировую культуру внесли, а теперь пускай другие корячатся на ниве свершений. И что же надо было сделать, чтобы этих лентяев расшевелить?

А ещё есть «Сердце Тьмы» Цоековского! И что-то мне подсказывает, что сказка про Досифея и «Сердце Тьмы» связаны. Хотя, конечно, обе истории считаются выдумками. Вот только более достоверных источников у меня нет.

Я закрыл книгу и, отложив в сторону, посмотрел на спящую жену. За прошедшие дни Лина похудела, и мне её было жутко жалко. Не стоило брать её с собой… И так натерпелась за юные годы. А все эти новые испытания и переживания… Нет, они ей категорически не нужны.

Ей бы сидеть дома, ходить по торговым рядам, радоваться жизни… А я потащил её в Серые земли. А затем и в Плоскоглавые горы… Это было глупо и слишком рискованно. Нельзя больше так поступать.

Впрочем, задним умом все крепки. А теперь надо думать, как исправить то, что успел натворить.

— Фёдор Андреевич? — раздался сзади голос лекаря, наблюдавшего мою жену. — Вы ещё здесь? Не пора ли вам отдохнуть?

— Да, засиделся. Простите! — спохватился я, взглянув на время.

— Ну приёмные часы у нас больше для распорядка… — ответил лекарь. — Вы не первый, кто часами просиживает у кровати близких, забывая о еде и отдыхе. И тут, надо сказать, наша задача проста. Сделать так, чтобы вы рядом не легли.

— Да… Просто засиделся, ещё и книжку читал… — я кивнул на отложенную литературу.

— Сказки греко-римской культуры? — удивился лекарь. — Весьма необычный выбор, надо сказать…

— Давно хотел почитать одну сказку, чтобы понимать, о чём там речь, — уклончиво ответил я.

Лекарь внимательно проверил показания приборов, поводил над Авелиной рукой и удовлетворённо кивнул:

— Не волнуйтесь за жену и ребёнка, Фёдор Андреевич. С ними всё хорошо, честное слово. Мы сейчас уже перестраховываемся.

— Да… — кивнул я неуверенно.

— Напряжение матки удалось снять. Ваш ребёнок растёт здоровым. Никаких отклонений даже сейчас, когда он совсем крохотный, не наблюдается. А скоро можно будет услышать стук сердца. Авелина Павловна тоже сейчас в полном порядке. Мы ещё подержим её на витаминах и капельницах, но всего день-два. А потом ей надо отъедаться, заботиться о себе и постараться лишний раз не трогать этот ужасающий артефакт… Кто вообще додумался родовой артефакт женщине вручать?

— Они была последняя в роду, — просто ответил я.

— Да, понимаю… Но всё равно его лучше будет отложить в сторонку, пока она беременна, — заявил лекарь. — С его мощью и взрослый-то человек может не справиться.

— На нас с женой артефакты действуют несколько иначе… — засомневался я.

— Да одинаково они на всех действуют! — отрезал лекарь, а потом качнул головой, будто извиняясь. — То, что ваши рода за поколения привыкли к этим чудовищам, ещё ничего не значит. Подобные артефакты всё так же чудовищны. Меня ваш вездесущий кот меньше пугает, чем эта жутчайше сильная штуковина…