Он даже сказал, что это тело мне идет!
Он тоже одержимый? Теперь каждое его слово обретает новый смысл. Выходит, я должна была быть такой, как он?
Одна из них? Но я ведь попаданка с Земли, а не из Хаоса. А вот рядом с Дарклэем прижился самый настоящий Одержимый!
И как мне быть?
Дарклэй ненавидит меня, рычит и не дает сказать. Из-за «меня» потеряла ребенка Элизабет. На меня не нападают Одержимые. Грэй один из порождений этого Хаоса и тот принимает меня за такую же захватчицу.
А всех захватчиков изгоняют страшным заклинанием.
Я не могу доверять ни Дарклэю, ни тем более его помощнику.
Значит, придётся играть роль. Притворяться этой Беатрис для Дарклэя, быть осторожной, следить за словами и действиями. Быть Одержимой для Грэя, чтобы тот тоже ничего не заподозрил.
А втайне — искать способ сбежать. Я больше не вижу никаких вариантов.
Глава 9
Надо было взять себя в руки. Привести в порядок мысли — и тело.
Я выглядела ужасно: одежда испачкана, волосы взъерошены.
В промозглой башне становилось тепло от жаровни. Я прошла в ванную комнату и стала раздеваться. Нужно было помыться и почистить вещи. Тут было тесно, но я не жаловалась.
Я разделась, включила воду — она была холодной вначале, потом немного потеплела. Помылась, чувствуя, как уходит не только грязь, но и часть липкого страха.
Потом — аккуратно сполоснула пиджак и брюки. Они были из плотной ткани, скорее практичной, чем парадной. Вроде бы почти не пострадали, если не считать пятен пыли.
Я стояла в одном полотенце, когда в комнате вдруг послышался скрежет в замочной скважине, а затем чёткие шаги.
Я замерла. Сердце ухнуло. Я прислушалась.
Шаги затихли…
И снова ключ повернулся в замке.
Я подкралась к двери, осторожно выглянула.
На кровати стоял поднос с едой, сложенная аккуратно тёплая одежда, свежее постельное бельё и мягкое одеяло.
Я выдохнула. И только тогда поняла, насколько сильно трясутся у меня руки. Не хотелось бы встретиться здесь с Грэем и еще кем-либо.
Долго сомневалась, но пустой, завывающий желудок сделал своё дело. Я решилась поесть. Мясной пирог и картофельная запеканка были очень вкусными. Мятный чай — в меру сладким. А ведь я вообще не помню, когда в последний раз ела, в той жизни, если точнее.
Убрала поднос, помыла за собой посуду.
А потом стала рассматривать то, что мне принесли.
Признаться, даже немного была поражена — три чистых добротных платья, бельё, чулки, тёплое одеяло и постельное бельё. Несмотря на то, в чём меня обвиняет Дарклэй и его Элизабет, я была поражена его щедростью.
Ещё бы мне книги о мире, в который я попала — и было бы вообще отлично.
Но просить что-то подобное я боялась. Ведь не должна вызывать ни у кого подозрений.
А ещё — нужно срочно строить план побега. И при первой же возможности рвать когти.
Я заправила кровать, перестелила свежее бельё. Легла спать в ночной рубашке — она тоже была в сложенных вещах. Магический свет я не знала, как погасить. Да и не хотелось оставаться в темноте в этом месте.
Согрелась под одеялом и, как ни странно, уснула, несмотря на весь шок и тревоги за день. Видимо, все ресурсы моего организма были изрядно растрачены.
Только проспала я недолго, потому что проснулась… от боли.
Резкой, жгучей, как будто что-то обожгло мне бедро с внутренней стороны. Я застонала — тихо, сдавленно. Не могла даже пошевелиться.
Боль была такой, что я едва сдерживалась, чтобы не закричать. Грудь сжалась, дыхание сбилось, всё тело будто разом зажало в невидимые тиски.
Что это со мной?..
Я не могла понять — сон ли это, наваждение или последствия того, что я вообще не принадлежу этому телу. Боль не утихала. Она жгла, пульсировала, будто кто-то выжигал что-то прямо на коже. Я в панике нащупала бедро и замерла — под пальцами чувствовался рельеф, что-то было там, словно ожог, но с чёткими очертаниями.
Сбросила одеяло, села, задрала рубашку. У меня на бедре прямо сейчас формировалось какое-то клеймо или… это метка?
Она выглядела, как виноградная лоза, сплетающаяся в круг — тонкие завитки, почти изящные, но горячие, пульсирующие болью. Кожа вокруг была покрасневшей, как после ожога.
— Что за… — прошептала я, едва не задохнувшись от жжения.
Я кое-как доковыляла до ванной, взяла там полотенце. Смочила его холодной водой и приложила к метке.
Вскоре жжение немного стихло, дышать стало легче.
Я стояла и видела в зеркале растерянную, с темными кругами под глазами, изнеможденную девушку.
Мне стало себя так жалко, что я не удержалась — и снова заплакала.
Одной рукой продолжала прижимать мокрое полотенце к метке, а другой бессильно размазывала слёзы по щекам.
Я находилась просто в жуткой, практически патовой ситуации.
И как будто всего происходящего было мало появилась ещё и эта метка.
Что она значит? Кто меня пометил?
Хотя… я уже догадывалась.
Раз уж это мир, где есть драконы, истинные пары, то и метка, скорее всего, означает ту самую истинность.
Только вот почему она появилась только сейчас?
Ведь раньше тело Беатрис было чистым — без рисунков, без знаков.
И что будет, когда Дарклэй увидит это?..
Глава 10
Только вот не об этом мне надо было думать. Не о метке, что появилась на бедре, а о том, что меня вытолкали с кровати с самого раннего утра.
Первая мысль: хорошо, что я надела чулки, мягкие штаны и рубашку — я боялась, что рубашка задерётся, и кто-нибудь увидит мою метку на бедре.
Вторая: какого черта!
Я упала на колени, подняла глаза — и увидела перед собой злую мегеру в дорогом, кричащем пышном платье.
Она была поразительно красива. Чёрные, густые волосы были убраны в сложную прическу. Высокие скулы, тонкий нос, точёный подбородок — черты аристократки, гордой, холодной, уверенной в собственной правоте.
Но эта красота была искажена. Презрение, направленное в мою сторону, портило идеальные черты лица. В ее взгляде был яд.
А в каждом её движении чувствовалась уверенность палача, уже приговорившего тебя к мучительной смерти… и находящего в этом удовлетворение.
А потом на мою щеку опустилась жгучая пощёчина.
Голову дёрнуло в сторону.
Женская рука уже взлетела вновь, но я перехватила её — остановила и намеренно причинила боль, вывернув той запястье и оттолкнув, словно она была змеёй.
Но тут же раздался крик на грани ультразвука. Пронзительный, злой, такой, от которого захотелось зажать уши и сжаться в комок.
— Ах ты, дрянь! Гадина! Как ты посмела трогать меня?! — зашипела она.
— Что вы делаете?! — я отшатнулась от незнакомой женщины и встала на расстоянии.
Она уставилась на меня с яростью и брезгливостью.
— Закрой рот, человечка! Как ты посмела говорить со мной! Безмозглая тупая овца! Проклинаю тебя и тот день когда мой мальчик привел тебя в наш дом! Зря он тебя пощадил! — шипела она змеёй. А до меня медленно доходило кто это. — Но ничего я все исправлю!
— Что?.. — прошептала я, не веря в происходящее. Но леди — а теперь я поняла, что это мать Дарклэя — даже не думала остановиться.
— Схватить её! — рявкнула она, повернувшись к стоявшим у двери слугам.
Двое мужчин в чёрной униформе метнулись ко мне, и, несмотря на мои попытки увернуться, крепко вцепились в руки. Меня дёрнули, заломали запястья за спину. Я закричала, задыхаясь от боли.
— Вниз ее! — холодно добавила женщина. — Во двор!
— Вы не имеете права! — выкрикнула я, но это прозвучало слабо, жалко — особенно когда один из слуг выкрутил мне руку.
— Замолчи! — леди подошла ближе, и я увидела, как её лицо искривилось от ненависти. — Из-за тебя моя Элизабет потеряла ребёнка. Моего внука! Если мой сын не смог наказать тебя — я сделаю это сама.
— Я… — я захлебнулась в отчаянном всхлипе. — Это не я… я не виновата…
