Изменяя прошлое (СИ) - Журавлев Игорь

И тут подоспел отходняк, даже руки затряслись так, что я засунул сжатые кулаки в карманы. К горлу подкатил комок, все эти неприятные запахи пота, перегара, несвежей одежды в наполненной рабочим людом электричке ввинтились в мозг, и я даже подумал, что сейчас меня вырвет. Кое-как сдержался, вытирая выступивший на лбу холодный пот, и вдруг понял: что-то не так. Сцуко, здесь всё не так! Не мог я перепутать день, никак не мог, ведь моя матрица соединилась с моим телом, когда я отъезжал от Ярославского вокзала, направляясь в Сергиев Посад к сеструхе. Но как тогда так вышло, что прошлое изменилось? Нужно будет по возвращении сразу же связаться с Сурком, потому что тут явно что-то не так и очень даже не так, моя чуйка просто кричала о непонятной опасности.

Ладно, ладно, — я постарался отвлечься от этих мыслей. Так, или не так, но дело сделано и, похоже, сделано чисто. Встав, я попытался засунуть распухший от денег рюкзак на багажную полку, но он туда не влез. Тогда я просто запихнул его под лавку, прикрыв ногами. Интересно, сколько у меня там денег? Когда я упаковывал рюкзак, я, конечно, не считал, все мысли были о том, как бы быстрее свинтить оттуда. Чисто теоретически, миллионов пятнадцать — двадцать рублей я точно уволок, плюс евро и доллары, — да, куш должен был быть неплохим. Я не стал рассуждать о том, стоило ли это двух жизней, потому как считал, что сами эти жизни ничего не стоили. Вот только не надо мне читать морали о том, что любая человеческая жизнь бесценна, это, разумеется, не так. Тут всегда важно задать вопрос: с чьей точки зрения? С точки зрения современных идей гуманизма? Но они же абсолютно надуманы, высосаны из пальца, говорят о том, что человеку приятно слышать. В реале все не так, жизнь человека не стоит и гроша, она может оборваться в любую минуту. Да и как согласуется с идеалами гуманизма, например, провозглашаемое право на аборт? Потому что если твое тело — только твое дело, то жизнь убитого плода не стоит вообще ничего. Это, получается, закон джунглей: главное, чтобы мне было хорошо, а что там дальше будет с человечеством, мне насрать. Это гуманизм? — Нет, это, скорее, похоже на антигуманизм. Для комаров, наверное, их жизнь не менее ценна, но кто думает об этом, вставляя в розетку фумигатор? — Да никто, всех заботит только одно: как бы любимый кот не устроился спать слишком близко к фумигатору, потому что он может, якобы отравиться и будет потом блевать. Но комар тоже живое существо, он тоже хочет жить. Ах, вам на это насрать, потому что он кусает вас в ножку?

Человек, конечно, более большое и развитое существо, но беда в том, что он тоже живет очень недолго, если брать даже только в историческом масштабе, я уже молчу о масштабе космическом. К примеру, Бетельгейзе — это одна из самых больших и ярких звезд во Вселенной, свет от нее достигает до Земли за 636 лет. И если Бетельгейзе вдруг исчезнет, то мы еще шестьсот с лишним лет будем ею любоваться. Двадцать пять поколений людей будут восхищаться красотой звезды, которой уже несколько веков не существует, поняли, мля? А вы тут мне о ценности жизни двух абсолютно бесполезных и даже очень вредных для общества уголовников.

Во, мля, ничего себе, как меня вштырило! Причем здесь комары с Бетельгейзе и гуманизм с абортами? Это так работает механизм самозащиты, отвлекая меня от мыслей о том что я совершил? — Прикольно. Я тряхнул головой и стал разглядывать людей, едущих со мной в одном вагоне.

***

У меня оставалось еще, примерно часов восемь до перемещения в будущее, и я решил позвонить Маргарите. С Ритой у нас тянутся постельные отношения еще с прошлого моего отпуска на свободе. Она женщина замужняя, солидная, мать двоих детей, очень умный человек, кстати, ее советами я никогда не пренебрегал. А то, что она изменяет мужу и, похоже, далеко не со мной одним, — это проблемы мужа, а не мои.

Вообще, я тут недавно прочитал, что по статистике, основанной на анализе результатов ДНК-тестов, в России изменяет мужу от десяти до тридцати процентов женщин, в зависимости от региона. Эта цифра согласуется с моим опытом: из всех женщин, с которыми я делил постель, около половины были в это время замужем. Ну, это так, к слову.

Рита работала заведующей библиотекой, и я подумал, библиотека может быть неплохим местом для хранения денег, что пучили рюкзак за моей спиной. Глянул на часы, время около шести, а библиотека, если правильно помню, работает до семи. И после закрытия библиотеки мы с Ритой там, бывало, эх…

Поздоровавшись и услышав в ответ ее веселый голос, спросил только одно:

— Примешь меня сейчас, Рита?

— Приезжай, жду, — последовал лаконичный ответ.

Рите, между прочим, очень не нравилось, когда ее называли Ритой, не знаю уж почему. От всех она требовала называть ее Маргаритой, и никак иначе, даже от подруг. Но как-то, в очередной раз разозлившись на мой игнор этого ее правила и, видимо, решив, что если не может справиться, то надо возглавить, она решила:

— Ладно, тебе разрешаю, в виде исключения.

Чуть больше часа мне понадобилось на то, чтобы купить цветы и добраться на такси до места встречи. Час пик, надо было ехать на метро, но с такой суммой за плечами я не решился, помня о том, как работают в общественном транспорте настоящие аристократы[3], довелось однажды наблюдать со стороны.

Рита уже была одна, отпустив всех работниц, мы обнялись, и она предложила пойти тут рядом, на одну квартиру, которую сдавала посуточно ее знакомая.

— Подожди, Рита, — я снял рюкзак и поставил его на стол. — Этот рюкзак надо где-то спрятать на время, сможешь где-нибудь здесь так, чтобы никто не нашел?

— Там деньги? — безошибочно угадала она.

Смысла скрывать я не видел, Рите я верил.

— Верно. Если подержишь у себя пару месяцев, пятьсот штук выдам прямо сейчас.

Жадным до денег я никогда не был, ну, вы помните. Всегда важнее доверие и благодарность. Я знаю, Рита спрятала бы и так, но мне не жалко, а ей, конечно, пригодятся. В результате рюкзак был погребен на складе под залежами старых книг, до которых, как сказала она, руки у них еще не один год не дойдут. Рита получила свою долю, а я вообще ограничился теми бабками, что еще в Посаде засунул в карманы. Мне пока хватит, а там видно будет, посмотрим сначала на реакцию криминального общества.

***

Вернувшись, я сразу позвонил Сурку и сказал, что нам надо срочно поговорить. Как ни странно, он тоже был с этим согласен, сообщив, что уже завтра собирается приехать ко мне. А еще он сказал, что мне надо как-то постараться, чтобы получить с ним не краткосрочное, а длительное свидание хотя бы на час, типа базар очень важный есть.

— Деньги, — сказал Сурок, — я привезу, нет проблем, можешь обещать хоть двести тысяч, хоть триста.

Я удивился, видимо, действительно случилось что-то крайне важное. Если кто не в курсе, то длительное свидание отличается от краткосрочного не только длительностью, но и, скажем так, уединенностью. На длительное свидание тебе выделяют комнату на время от одних до трех суток, где ты это время проживаешь с тем, кто к тебе приехал. Обычно на такие свиданки ходят с женами, ну или, на крайняк, с родителями, если они приедут. Короче, только с близкими родственниками, к числу которых Сурок точно не относился.

Крайне заинтригованный, я вызвал на разговор завхоза комнаты свиданий — целого здания, выделенного под это дело. Тот сначала мялся, отнекивался, трещал, что сейчас не получится, но когда я пообещал ему пятьдесят косарей, и еще столько же для ментов, пообещал все устроить.

— Ты, главное, скажи там, чтобы шмонали человечка, что ко мне приедет, только для вида, потому как деньги ваши он повезет при себе, понял?

Завхоз понятливо кивнул, задумавшись, видимо, о том, как ему лучше все провернуть. На всякий случай я ему пригрозил слегонца:

— Смотри, Заяц (Зайцев у него фамилия), важные для людей дела надо с этим человеком перетереть. И я тебе обещаю, если не сделаешь, ты долго на этом своем хлебном месте не задержишься.