Вязаное счастье попаданки (СИ) - Иконникова Ольга

— Нам нужно что-то поесть, — говорю я, когда вижу, как бабушка устало опускается на деревянный стул у стены. — Я поднимусь на второй этаж и спрошу у хозяина дома, есть ли здесь поблизости таверна.

— Мы не можем позволить себе идти в таверну! — строго говорит она. — Деньги нам понадобятся, чтобы уехать обратно в деревню.

А я не знаю, как ей сказать, что не намерена возвращаться в Лардан. Впрочем, я думаю, она и сама понимает, что без денег отца нам там не на что будет жить. Продажа рыбы приносит всё меньше и меньше дохода, а других возможностей заработать там просто нет. И нам нужно будет чем-то расплачиваться с отцом Патриса за те продукты, что он отпускал нам в долг.

А Арль — большой город, и в нём наверняка можно найти работу. Горничной, посудомойкой. Да хоть той же вязальщицей.

Я умею вязать и довольно неплохо. Нужно будет только выяснить, как именно зарабатывала мать Изабель — продавала ли она свои товары на рынке или вязала только на заказ?

И золотой экю потрачен только на треть. Оставшейся суммы нам хватит на питание на несколько дней и на то, чтобы купить новых ниток. Правда, потребуется еще на чём-то спать. Но мы с бабушкой были не избалованы.

Я вышла из квартиры, отыскала лестницу и поднялась на второй этаж.

— Кто там? — услышала я незнакомый мужской голос.

— Я Изабель Камю, месье! — сказала я, переступая порог комнаты, дверь в которую была открыта.

Это большая кухня, и мне в нос сразу ударяют ароматы жареных овощей и только-только испеченного хлеба. Мой голод тут же напоминает о себе, заставляя желудок громко заурчать. И мне требуется сглотнуть слюну, прежде чем я могу сделать еще хоть шаг.

Немолодой мужчина сидит за столом, возле которого хлопочет женщина его же примерно возраста.

У мужчины светлые волосы, и в них почти незаметна уже начавшая пробиваться седина. А вот женщина темноволоса, и хотя на ее голове платок, из-под него на лоб вырываются непослушные пряди.

— Изабель? — ахает хозяйка и принимается вытирать руки о светлый передник. — Матис, ты только погляди — это же дочь Джереми!

И она, в два шага преодолев разделявшее нас расстояние, принимается обнимать меня как родную. И на лице мужчины тоже появляется улыбка.

А вот я не знаю, что сказать. Мне незнакомы эти люди. И тот факт, что настоящая Изабель их, должно быть, знала, лишь осложняет ситуацию.

— Белла?! — из соседней комнаты выходит молодой человек — красивый и светловолосый. — Ты всё-таки вернулась!

Он смотрит на меня с таким обожанием, что мне становится неловко

Глава 9. Семья Турнье

— Мы же знали, что однажды так и случится, правда? Однажды она должна была вернуться, — тут женщина в переднике, наконец, замечает мою реакцию и хмурится. — Неужели, ты успела забыть нас, Белла? Я — Шанталь Турнье, это мой муж Матис, а это мой сын Камиль. Ну, уж Камиля-то ты точно не могла забыть! Вы дружили с самого раннего детства!

— Нет-нет, конечно, я не забыла, — лепечу я и изо всех сил стараюсь тоже нацепить на лицо улыбку. — Но столько времени прошло, и мы все изменились.

— Да, ты права, — кивает хозяйка. — Ты за пять лет из худенькой бледной девочки превратилась в настоящую красавицу!

Я смущенно краснею, но вовсе не от комплимента (их-то я как раз могу принимать безо всякого зазрения совести), а потому, что понимаю — мне придется им врать. Мне нужно будет делать вид, что я их знаю. И что я вспомнила их сейчас.

А Шанталь уже переключается на сына:

— Камиль, ну что же ты застыл на пороге? Скажи же что-нибудь Изабель! А не то, чего доброго, она сочтет тебя немым.

Он делает шаг ко мне и, справившись с волнением, говорит:

— Как хорошо, что ты вернулась, Белла!

Он не решается меня обнять и просто жмет мою руку.

Мне нравится его открытое лицо — серые глаза, красивой формы нос и едва заметная щетина над верхней губой. И волосы цвета спелой пшеницы.

И на самом деле я искренне рада, что здесь, в Арле, у меня, оказывается, есть друг. А я почему-то уверена, что друг он настоящий, из тех, на кого всегда можно рассчитывать. Кто не обманет, не предаст.

— Ты приехала одна? — спрашивает Шанталь. — Ах, с бабушкой! Так зови же ее скорей сюда! Вы наверняка проголодались.

Я и не думаю этого отрицать. И когда она ставит на стол дополнительные тарелки, я спускаюсь на первый этаж.

А вот бабушке мне не приходится ничего объяснять. Пусть она и бывала в гостях у сына всего несколько раз, но она прекрасно помнить семью Турнье. И когда мы оказываемся у них на кухне, она тепло обнимается и с Шанталь, и с Матисом.

Овощи пожарены без мяса, но они кажутся мне необыкновенно вкусными. И домашний хлеб мягок и румян. А хозяйка то и дело подкладывает нам еще и еще. И явно радуется нашему аппетиту.

— Хорошо, что вы приехали! — снова говорит она. — Жаль только, что это случилось при таких печальных обстоятельствах. Вы опоздали всего на несколько дней! Но тут уж ничего не поделаешь. Должно быть, письмо Силвиан задержалось в пути.

Мы с бабушкой переглядываемся. Дезире тактично молчит. Но я не намерена покрывать мачеху.

— А не было никакого письма, — возражаю я. — Она сказала, что у нее не нашлось для этого денег. Она и не думала сообщать нам о болезни отца.

— Вот же гадюка! — не стесняется в выражениях Шанталь. — А ведь когда Джереми заболел, она прибрала к рукам все его деньги. И пусть он не был богачом, но у него были постоянные заказчики.

Ее слова лишь подтверждают мои собственные мысли. Потому она и не стала нам ничего сообщать — ни о болезни отца, ни о его смерти. Чтобы мы не вздумали претендовать на его наследство.

— Но, может, это даже и хорошо, что вы приехали как раз к их отъезду, — продолжает мадам Турнье. — Теперь квартира свобода, и вам, надеюсь, будет там удобно.

Но бабушка качает головой:

— Мы поедем назад в деревню. Что нам здесь делать? У нас совсем нет денег.

Я вижу, как мрачнеют и Шанталь, и Камиль. Сейчас самое время, чтобы сказать бабушке то, что я собиралась ей сказать. Потому что Турнье меня наверняка поддержат.

— Бабушка, мы должны остаться в Арле! Я завтра же пойду искать работу! Или стану, как мама, вязальщицей.

Вспоминаю о спицах в сундуке, и сердце сводит какая-то странная грусть. Эта женщина не была моей настоящей матерью, но я благодарна ей за то, что она подумала об Изабель и так заботливо собрала всё то, что той могло пригодиться. Мне кажется, что всё это было отнюдь не случайно. Как и то, что моя родная мама тоже научила меня вязать. Всё уже так переплелось.

— Белла права, Дезире! — охотно соглашается со мной Шанталь. — Зачем вам куда-то ехать? А о деньгах за квартиру не беспокойтесь! Станете отдавать потом, когда они у вас появятся. Твоя мать, Белла, считалась тут лучшей вязальщицей, и если ты хоть что-то от нее переняла, то без работы не останешься. Уверена, глава гильдии вязальщиц помнит Моник и не откажется помочь ее дочери.

Гильдия вязальщиц? Это что-то новенькое. В голове сразу возникает фабрика с сотнями работающих вязальных машин. Но здесь никаких фабрик еще нет вовсе. И никаких вязальных машин.

После трапезы Шанталь спускается на первый этаж вместе с нами. Она обходит все комнаты и качает головой.

— Силвиан забрала с собой даже набитые сеном матрасы, — хмыкает она. — Ну, ничего, я сейчас спущу с чердака старые одеяла. А еще найду что-нибудь из кухонной утвари.

Она уходит, и через пару минут я слышу, как она отправляет своих мужчин на чердак.

— Ох, Белла, город такой большой и незнакомый! — вздыхает Дезире и опускается на пустую кровать. — Сможем ли мы к нему привыкнуть?

Я сажусь рядом и обнимаю ее за худенькие плечи.

— Давай хотя бы попробуем, бабушка! Ведь если мы вернемся в Лардан, мне придется выйти замуж за Патриса, — невесело улыбаюсь я. — А я не думаю, что ты хотела бы иметь такого зятя.

Она улыбается мне в ответ. Патрис не нравится и ей. Мы с ней вообще очень хорошо понимаем друг друга.