К концу дня я еле держалась на ногах. Руки ныли от бесконечного помешивания и нарезки, а голова гудела от мыслей. Вернувшись в покои, я застала там Райли. Он сидел в кресле у окна и выглядел подавленным. Лицо его было влажным от пота, волосы прилипли ко лбу — похоже, он только что вернулся с тренировки с мечом. Его рубашка была расстёгнута, и я невольно остановила взгляд на тех трёх необъяснимых точках на его груди. Райли сам не знал, что они значат, но мне почему-то казалось, это какой-то талисман, вроде оберега на удачу. Хотя сейчас Райли совсем не выглядел счастливым.
Не удержавшись, я решила поддеть его:
— О, ты тут? Почему же не за вечерней трапезой с первыми лицами государства? — Я нарочно сделала акцент на последних словах, намекая на Дардэллу, хотя в груди кольнуло от одной мысли о ней.
Райли поднял на меня взгляд и вздохнул:
— Устал я от этой обязанности, Зина. Я мореплаватель, а не министр, чтобы каждый день кланяться и соблюдать весь этот придворный этикет. Сказал, что не приду к столу — тренироваться надо.
Он и правда выглядел измотанным, и я почувствовала лёгкий укол совести за свой тон. Но отступать не стала — слишком много всего накопилось. В этот момент в покои вошёл слуга, неся поднос с ужином, как я просила. Простая еда — хлеб, сыр, немного жареного мяса и кувшин с водой.
Санна, едва взглянув на еду, покачала головой:
— Я устала, — пробормотала она, зевая, и побрела к своей кровати. — Спать хочу.
Я не стала её уговаривать — девочке и правда нужен был отдых. Когда она ушла, я посмотрела на Райли. Он всё ещё сидел, глядя в пол, и что-то в его виде заставило меня смягчиться. Напряжение между нами висело с самого момента прибытия сюда, и я вдруг поняла, что не хочу, чтобы оно нас раздавило. Не сейчас, когда впереди такая опасная дорога.
— Поужинаем вместе? — предложила я, стараясь, чтобы голос звучал помягче.
Райли глянул на меня слегка уивлённо, а затем вдруг кивнул:
— Почему бы и нет. Давай.
Я придвинула поднос к маленькому столу, поставила две тарелки. Мы сели друг напротив друга, и, пока ели, молчание между нами было не таким уж тяжёлым. Я смотрела на него, на его усталое лицо, и думала, что, может, и правда стоит попробовать загладить наш конфликт. Хотя бы чуть-чуть. Ведь впереди нас ждали Мятежные Горы, граница двух враждующих государст и груз, который мог стоить нам всем жизни.
Глава 92.
Ужин был простым, но сытным — как раз то, что нужно, чтобы подкрепиться после долгого дня. На столе перед нами лежали ломти ржаного хлеба, пахнущего свежестью и тмином, толстые куски сыра с лёгкой плесневой корочкой, отдающей орехами, и несколько ломтей жареного мяса, ещё тёплого, с корочкой, хрустящей от пряностей. Кувшин с водой стоял рядом, а в глиняных кубках плескалось тёмно-красное вино, терпкое, с ноткой местных ягод — не то чтобы изысканное, но в самый раз, чтобы снять напряжение. Я отщипнула кусочек хлеба, положила на него кусочек сыра и отправила в рот, чувствуя, как усталость немного отступает.
Райли сидел напротив, лениво отрезая кусок мяса, взгляд у него был рассеянным, будто мысли витали где-то далеко. Он вдруг потянулся к кувшину с вином и поднял его, вопросительно глядя на меня.
— Подлить тебе ещё, Зина? — спросил он, и в его голосе мелькнула привычная насмешливая искорка, но какая-то приглушённая.
Я покачала головой, отодвигая кубок.
— Мне на сегодня достаточно, — ответила я. — Завтра опять рано вставать. Ещё одну партию бочек надо готовить. Великий Митроил хочет куда больше, чем я рассчитывала. Даже с помощницами на всё это ещё несколько дней уйдёт.
Райли кивнул и ничего не сказал. Его брови нахмурились, и он опустил взгляд на свою тарелку, ковыряя мясо ножом с какой-то непривычной медлительностью. Тишина между нами повисла тяжёлая. Мне стало неловко — не привыкла я к такому Райли, молчаливому и хмурому. Обычно он сыпал шуточками или подначивал меня, а тут… будто чужой человек напротив сидел.
— О чём думаешь? — спросила я, не выдержав этой тишины.
Он поднял на меня взгляд, и в его глазах мелькнуло что-то острое, почти обвиняющее.
— Честно? — переспросил он, слегка прищурившись.
— Ну, конечно, честно, — я постаралась улыбнуться, но внутри что-то сжалось. — Мы же договорились, что между нами не должно быть секретов.
Райли хмыкнул, отложил нож и скрестил руки на груди.
— Правда? — его голос стал чуть резче. — А мне вот всё больше кажется, что я тебя совсем не знаю, Зина. Словно ты продолжаешь от меня что-то скрывать.
Я замерла, чувствуя, как кровь прилила к щекам. Мысли о сделке с Великим Митроилом будто раскалённым клеймом вспыхнули в голове. Я прогнала их, напоминая себе, что это ведь только предосторожность жреца. Этого может и не случиться. Он просто подстраховывался, а мне… мне нужна была хоть какая-то надежда узнать правду о моём ребёнке. Но всё равно внутри было погано, как будто я уже предала Райли одним только согласием на эту сделку.
Я заставила себя улыбнуться, хотя улыбка вышла натянутой.
— Ты слишком накручиваешь себя, — сказала я с наигранной лёгкостью. — Ничего я не скрываю.
Райли смотрел на меня, не отрываясь, и в его взгляде читалось сомнение. Он поджал губы, будто решая, стоит ли продолжать, а потом всё же заговорил:
— Сначала ты не рассказала мне, зачем так рвалась во дворец. А потом за моей спиной договорилась с Великим Митроилом прятать груз в этих твоих бочках с соленьями. Я не спорю, идея хорошая, но… почему не обсудила со мной?
Я вспыхнула, чувствуя, как обида и раздражение закипают внутри.
— А что тут подозрительного? — выпалила я, не сдержавшись. — Я не понимаю, в чём ты меня пытаешься упрекнуть? Я ведь только хочу помочь, чтобы всё это скорее закончилось!
Райли вздохнул, потёр виски, будто отгоняя головную боль, и его голос смягчился, но лишь чуть-чуть.
— Извини, Зина, — сказал он. — Это не упрёк. Я только хочу понять, могу ли тебе доверять.
Я сглотнула, чувствуя, как ком в горле становится всё больше. Его слова полосовали меня на части, кололи и мучили, но я не могла винить его за них. Слишком много я скрывала, слишком много недоговаривала — и раньше, и сейчас.
— Конечно, можешь, — ответила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — Ты столько для меня сделал, разве я могу тебя предать?
Он выгнул бровь, глядя на меня с лёгкой насмешкой, но кивнул.
— Ладно, — сказал он. — Верю тебе.
— Точно? — переспросила я, чувствуя, как внутри всё ещё бурлит.
— Точно, — подтвердил он, но в голосе было что-то такое, что заставило меня усомниться.
— Ты говоришь не очень-то уверенно, — заметила я.
Райли усмехнулся, но в этой усмешке не было его обычной лёгкости.
— Насколько могу, — ответил он, пожав плечами.
Я смотрела на него, и мне вдруг стало невыносимо от этой недосказанности между нами. Хотелось перешагнуть эту черту, вернуть то тепло, что было раньше, до всех этих подозрений и тайн. Я поднялась, обошла стол и подсела к нему ближе, почти вплотную. Моя рука легла на его плечо, и я заговорила мягче, с лёгким воркованием в голосе:
— Райли, я просто очень нервничаю перед этой поездкой. Разве ты не нервничаешь?
Он посмотрел на меня, и его взгляд наконец смягчился. Его рука поднялась, пальцы осторожно коснулись моих волос, перебирая их с долгожданной нежностью.
— Немного, — признался он тизо. — Я всё ещё не уверен, что вам с Санной стоит ехать.
Я нахмурилась, готовая возразить, но он продолжил:
— Возможно, будет лучше, если мы выедем все вместе, а потом я оставлю вас двоих где-нибудь в безопасном месте, а дальше отправлюсь сам.
— Об этом не может быть и речи, — отрезала я, выпрямляясь. — Мы едем вместе.
— Почему? — спросил он, и в его глазах мелькнула искренняя тревога. — Я ведь забочусь о вас…
— А мы заботимся о тебе, — перебила я, чувствуя, как внутри всё сжимается от его слов. — Я не хочу, чтобы ты отправлялся в такое опасное путешествие в одиночестве. Я поеду с тобой, и точка.
