Райли смотрел на меня внимательно, будто пытаясь найти в моих словах подвох. А потом спросил, серьёзно и тихо:
— Ты делаешь это для меня?
Я замялась на миг, чувствуя, как правда и ложь борются внутри. Но выбора не было — я не могла рассказать ему о сделке с Митроилом, не могла признаться, что правда о ребёнке для меня важнее всего. Поэтому просто улыбнулась, вложив в эту улыбку всё тепло, на которое была способна.
— Конечно, — ответила ласково. — Разве ты ещё не понял?
Он смотрел на меня ещё секунду, а потом вдруг наклонился и поцеловал меня — мягко, но с такой силой, что я почувствовала, как напряжение последних дней растворяется, хотя бы на миг. Я ответила на поцелуй, позволяя себе забыть о Митроиле, о грузе, о всех опасностях, что ждали впереди.
Когда мы отстранились, я посмотрела на него и, чтобы разрядить тишину, пошутила:
— Знаешь, раз уж нам скоро предстоит ночевать в походных условиях, разрешаю тебе сегодня спать со мной в одной кровати. Пользуйся, Райли, пока есть мягкая перина.
Он рассмеялся, и этот смех был первым за вечер, в котором не было ни тени напряжения.
— Ты меня совсем разбалуешь, Зина! — сказал он, обнимая меня за плечи.
Я прижалась к нему, чувствуя тепло его тела, а потом мы легли в кровать, обнявшись. Впервые за все дни во дворце я позволила себе расслабиться, хотя бы на эту ночь. Вскоре дыхание Райли стало ровным, и я, засыпая, подумала, что, несмотря на все тайны и опасности, этот момент — наш. И я сделаю всё, чтобы он не стал последним.
Глава 93.
Следующие дни во дворце тянулись, как густой кисель, пропитанный тревогой и ожиданием. День отбытия приближался, и воздух в коридорах будто звенел от напряжения. Я всё время была начеку. Бочки с соленьями и вареньями множились, кухня гудела от работы, а я всё пыталась выловить хоть какую-то ниточку, что привела бы меня к Эллае.
Однаако её имя никто не упоминал — ни кухарки, ни слуги, ни даже случайные обрывки разговоров в коридорах. Спрашивать прямо я не решалась: слишком рискованно, слишком опасно. Дворец Влассфоров был как лабиринт, полный глаз и ушей, и одно неверное слово могло всё разрушить.
Я пару раз пыталась обойти замок, выбирая моменты, когда кухня ненадолго затихала. Ходила по длинным коридорам, заглядывала в пустые залы, где гулко отдавалось эхо моих шагов. Но дворец был огромен — бесконечные лестницы, галереи, запертые двери. Я возвращалась ни с чем, только с тяжестью в груди и чувством, что время утекает, как песок сквозь пальцы.
Вечером, когда очередной день подходил к концу, я лежала в кровати рядом с Райли. Мы не касались друг друга — не в том смысле, как можно было бы подумать. Но между нами росло и крепло нечто другое, тёплое, чистое и доброе. Будто мы заново учились доверять друг другу, шаг за шагом, осторожно, как по тонкому льду.
Я повернулась к нему, глядя на тёмный силуэт его лица в тусклом свете свечи.
— Райли, — начала я шёпотом, — я всё думаю про Эллаю. Ту старую няньку. Помнишь, я рассказывала? Она дала мне клинок из драгура, когда… ну, когда всё это началось. Спасла мне жизнь, можно сказать. Я так хотела с ней поговорить, но… ничего. Ни следа, ни намёка. Будто её и не было никогда здесь.
Райли повернулся ко мне, подпирая голову рукой. Его глаза блестели в полумраке, и в них читалась та же тревога, что мучила меня.
— Понимаю, — сказал он, и голос его был мягким, но серьёзным. — Я попробую навести справки. Незаметно, конечно. Может, кто из слуг знает что-то.
Я слабо улыбнулась, но в груди кольнуло. Хотелось разрядить это напряжение, и я, не удержавшись, поддразнила его:
— Что, у Дардэллы спросишь?
Райли замер, а потом удивлённо вскинул брови.
— У Дардэллы? — переспросил он, и в его голосе послышалось искреннее недоумение. — С чего бы вдруг?
Я пожала плечами, стараясь говорить небрежно, но внутри всё сжалось от воспоминаний о её руке на его плече, о том, как близко она стояла.
— Да так, — протянула я, — мне показалось, у вас с ней… м… какая-то особая связь образовалась.
Райли рассмеялся — громко, от души, так, что я даже растерялась. Он покачал головой, будто я сморозила какую-то нелепицу.
— Зина, ну откуда ты это выдумала? — спросил он, всё ещё посмеиваясь. — Дардэлла? Да я с ней и двух слов толком не сказал, кроме как по делу. Ты что, ревнуешь, что ли?
Я вспыхнула, чувствуя, как щёки горят, и отвернулась, делая вид, что поправляю одеяло.
— Ничего я не ревную, — буркнула я. — Просто… заметила, вот и всё.
Он всё ещё посмеивался, но уже тише, и я почувствовала, как его рука легла на моё плечо, мягко, но уверенно.
— Зина, — сказал он, и в голосе его было столько тепла, что я невольно повернулась обратно. — Ты у меня одна такая. Не выдумывай ерунды.
Я только хмыкнула, но в душе стало легче. Может, и правда я накрутила себя. А может, просто устала от всего этого дворцового гадюшника, где каждый взгляд, каждое слово казалось подозрительным.
Мы замолчали, и эта тишина была уютной, почти домашней. Но занавеска в спальню тихо отодвинулась в сторону, и в проёме показалась маленькая фигурка Санны. Её волосы были растрёпаны, глаза блестели от света свечи, а лицо было таким несчастным, что у меня сердце сжалось.
— Не спится, — пробормотала она, теребя край своей ночной рубашки. — Можно к вам?
— Конечно, малышка, — сказала я, подвигаясь и похлопывая по одеялу. — Залезай.
Санна шмыгнула к нам, юркнула под одеяло и устроилась между мной и Райли. Её маленькое тельце было тёплым, но дрожало, будто она всё ещё боялась чего-то. Я обняла её, притянув поближе, и погладила по голове.
— Давай я расскажу тебе сказку, — предложила я, чтобы отвлечь её. — Про что хочешь?
Санна задумалась, а потом тихо сказала:
— Про дракона. Доброго.
Я улыбнулась, чувствуя, как Райли тоже придвинулся ближе, будто готовясь слушать.
— Жил-был дракон, добрый и сильный. Он не пугал людей, не сжигал деревни, а, наоборот, помогал всем, кто попадал в беду. Звали его… ну, скажем, Огнехвост. И однажды он нашёл в лесу маленькую девочку, которая заблудилась…
Райли вдруг подхватил, его голос был низким, но с лёгкой насмешкой, как будто он решил добавить в сказку своего:
— А девочка эта, представь, была не простая. Она умела говорить с ветром, и ветер ей шепнул, что в Мятежных Горах спрятан клад, который может исполнить любое желание. Но до гор тех было не добраться без дракона, потому что только Огнехвост мог перелететь через Колючее Море…
Я посмотрела на него, удивлённая, но не смогла сдержать улыбку. Санна затаила дыхание, явно заинтригованная. Я продолжила:
— И вот девочка, которую звали… скажем, Лира, попросила Огнехвоста отнести её к горам. Но дракон сказал: «Я помогу, но ты должна пообещать, что используешь клад не для себя, а для кого-то другого». Лира согласилась, и они полетели…
Райли снова вмешался:
— А по пути они встретили старого моряка, который знал все тайны Колючего Моря. Он сказал, что клад охраняет неживун, но не простой, а заколдованный, и победить его можно только с помощью песни, которую знала Лира…
Мы продолжали рассказывать по очереди, переплетая сказку, добавляя то смешные, то трогательные детали. Санна слушала, прижавшись ко мне, и я чувствовала, как её дыхание становится ровнее, как напряжение в её маленьком теле постепенно уходит. Наконец, когда мы дошли до того, как Лира и Огнехвост нашли клад и пожелали, чтобы в мире больше не было войн, я заметила, что девочка уже спит, тихо посапывая.
Я посмотрела на Райли поверх её головы, и он улыбнулся мне — мягко, искренне. Мы аккуратно поправили одеяло, чтобы Санне было уютно, и сами легли поудобнее, не размыкая объятий. В эту ночь, несмотря на все тревоги и опасности, что ждали нас впереди, я чувствовала, что мы — семья. И ради этого стоило бороться.
—————————————
Дорогие читатели!
С радостью зову вас в свою новинку!
