В плену золотого дракона. Призванная родить (СИ) - Хоук Майя

Тьма уже обвила торс дракона, сдавливая легкие. Преодолевая страх, подбегаю ближе.

— Что мне сделать?

— Просто… подожги ее… — с трудом выдавливает Андар.

Повинуюсь. Платье Зары вспыхивает синим пламенем. Неожиданно из моих рук вырывается свет, сливаясь с огнем. Тьма превращается в пепел.

Андар смотрит на это, и в его глазах я неожиданно читаю… жалость? Неужели этот золотой господин способен чувствовать?

Не успеваю осмыслить это, как дракон пошатывается и едва не падает. Теперь я вижу его рану — длинную черную полосу на боку. Он быстро прикрывает ее ладонью, словно боится, что я увижу его слабость.

— Почему… вы спасли меня? — вырывается у меня.

— Потому что в моем доме больше не будет тьмы, — отвечает он.

В дверях появляется гномиха с охраной. Сердце замирает — теперь уж точно не сбежать.

— Матушки! — завывает Гарха, с опаской глядя на дракона. — Чей это пепел?

— Зара, — спокойно отвечает Андар.

— Тьма пробралась в ее сердце… — гномиха застывает на месте, а солдаты бросаются к останкам наложницы.

Я рассматриваю свои руки — они все еще слабо светятся.

— Никому не говори, что умеешь очищать тьму, — неожиданно шепчет мне дракон, наклоняясь к уху.

Глава 16

Кровь на плитке

После этого он просто уходит. Я какое-то время смотрю ему вслед, а затем начинаю ощущать жестокую усталость — похоже, дело в моих только что сиявших руках. Практически оседаю на пол, но Гарха подхватывает меня под локоть, а дальше я почти ничего не помню до самого утра.

Меня будит шелест листьев за окном и теплые лучи солнца, скользящие по лицу. Нехотя открываю глаза и вижу свою комнату в гареме. На полу все еще валяются черепки от ночного горшка, а в углу у стены горсткой лежит пепел. Прошедшие события мгновенно восстанавливаются в памяти: Зара с черными, как потухшие угольки, глазами, ее страшная улыбка и смола, капающая изо рта.

Сердце подскакивает к горлу, и я почти инстинктивно вскакиваю, прижимаясь к стене и натягивая на себя одеяло. Но ничего не происходит. В комнате сейчас тихо, при свете дня обстановка кажется жизнерадостной и безопасной — вон даже кто-то повесил гобелен с изображением танцующих женщин на ту стену, около которой вчера сгорела Зара.

За границей своего временного жилья я слышу движение — очевидно, гарем проснулся, но слуги почему-то решили не будить меня. Наконец, просидев немного на кровати, я набираюсь смелости, чтобы откинуть одеяло. Осторожно ступаю на холодную плитку босой ступней и удивляюсь тому, что кто-то ночью снял с меня остроносые тапочки. Пол в комнате выложен грубым камнем, и мне даже приходится невольно поджать пальцы.

Мое внимание привлекают странные капли на полу. Алые, но они словно легонько фосфорицируют и переливаются золотом — именно они освещают сейчас мою комнату, словно отполированные украшения, отражающие солнечный свет. Стоит только присесть рядом, и я понимаю, что это кровь Андара. Именно в этом месте дракон стоял вчера, когда сражался с Зарой. Открытие поначалу немного пугает, и я отдергиваю руку, но тут же замечаю, что на моей ладони появилось сияние — словно я коснулась воды в солнечный день и она отразила блики.

Наконец, любопытство перевешивает, и я трогаю светящуюся жидкость рукой. В этот момент происходит то, чего я меньше всего ожидала: капли поднимаются в воздух и рассыпаются золотистой пылью, оставляя после себя странный, очень притягательный аромат, напоминающий запах Андара. Я касаюсь еще одной капли, затем другой и завороженно смотрю на проявляющуюся магию — теперь в комнате пахнет как в чудесном весеннем саду, а в воздухе искрятся мельчайшие пылинки, сверкающие всеми оттенками радуги. Если так дальше пойдет, я буду готова пробыть до вечера без общения и пищи.

В это время дверь в комнату, в спешке прилажаенная на место, распахивается. Повернувшись ко входу, я замечаю на пороге Гарху. За ней выстроился небольшой отряд скромно одетых девиц, каждая из которых держит по ведру и тряпке. Гномиха только что командовала что-то вроде: «И помните, кровь дракона крайне трудно оттереть». Я слышала ее слова из коридора, но не придала им значения, поглощенная открывшейся мне магией.

Увидев меня, Гарха неожиданно широко расставляет руки и ноги, становясь в дверном проеме на манер наклоненного креста.

— Все назад! — командует она. — Назад, я сказала! Сначала убираем зал для пиршеств господина!

Девушки какое-то время пытаются заглянуть через плечо Гархи, но та бьет самую любопытную тряпкой. Наконец, подопечные гномихи разворачиваются. Прикрывав за собой дверь, Гарха подскакивает ко мне.

— Что ты творишь, девка⁈ — злобно цедит она сквозь зубы.

Я отвечаю удивленным взглядом. Понятия не имею, что такого, по ее мнению, я успела сделать. Странная женщина!

— Кто разрешил тебе трогать кровь хозяина? — видя, что я не боюсь, Гарха хватает меня за руку и притягивает к себе.

В глазах распорядительницы гарема смешиваются страх и злость, и мне становится не по себе.

— Я не знала… — бормочу.

Тогда Гарха резко заставляет меня подняться на ноги.

— За мной! — приказывает она.

Понимая, что сейчас безопаснее будет подчиняться, я выхожу за гномихой в коридор. Она закрывает дверь моей спальни на ключ и начинает быстро семенить вперед.

— Не отставай! — следует новое приказание.

Вскоре мы приходим в купальню. Я не успеваю понять, что гномиха собирается делать, как она снимает с пояса связку ключей и вставляет самый маленький ключ в скважину неприметной двери, установленной в дальнем углу купальни.

— Сюда! — раздражительно приказывает она, и, подчиняясь, я протискиваюсь в узкий проход, не успев подумать о том, безопасно ли это. Вдруг Гарха сейчас накинется на меня с ножом?

Но мои опасения оказываются напрасны. Распорядительница гарема тяжело опускается на скамеечку около фонтана, на котором изображена девушка с кувшином, несущим воду.

— Это мои личные купальни, — устало объясняет она.

Мне остается только кивнуть, потому что я понятия не имею, зачем мы здесь.

— Что ты сделала с кровью господина? — Гарха неожиданно поднимает голову и смотрит мне прямо в глаза.

Я сглатываю ставшую вязкой слюну.

— Я… А что не так с его кровью? Почему она светится?

— Ш-ш-ш… — произносит Гарха, взмахивая руками, а потом, как будто сдается, ее плечи обмякают. — Это не просто кровь. Это часть его… проклятия.

— Проклятия? — переспрашиваю я, осторожно опускаясь на край мраморной скамьи, на которой сидит гномиха. — Что это значит?

Гарха в этот момент роняет лицо на руки, а потом качает головой.

— Однажды хозяин убил свою первую жену, — говорит распорядительница гарема, выпрямившись.

Я замираю, чувствуя, как ком встает у меня в горле. Она так и сказала: убил!

— Он сделал это, чтобы запечатлеть тьму! — поспешно добавляет Гарха и продолжает уже спокойнее. — Теперь его рана никогда не заживет, потому что дракон предал свою истинную.

Затем Гарха кладет руки себе на колени и продолжает рассказ, а я уже не подбадриваю ее:

— Первая жена, Элория, была из людей, она любила нашего господина, холила и лелеяла его. Была очень рада, что стала сосудом для такого благородного существа и продолжит его род. Но стоило только ей понести, — Гарха прикусывает нижнюю губу, и я вижу, как она пытается сдерживать слезы. Похоже, она искренне любила эту Элорию. — Как тьма узнала, что господин очень дорожит своим сокровищем. Враги помогли пробраться в наш замок, и… девица стала опасна для каждого, кто находился тут. Андар очень старался спасти ее, испробовал все, но в конце концов понял, что не может позволить тьме прийти в этот мир. Ему пришлось убить Элорию до того, как она разрешилась от бремени.

После этих слов Гарха резко встает и вытирает скупую слезу со щеки.

— Теперь Андар носит в себе отголоски той тьмы, проклятие, которое легло на него в тот момент, когда он спасал душу избранницы и их нерожденного ребенка. Теперь только новая истинная способна его спасти, но сколько мы уже ее ищем… Андар совсем отчаялся.