Перевожу взгляд на Райнара. Так и не вмешивается. Конечно. Стоит рядом наблюдает, чуть прищурившись, словно рассматривает нас обеих через невидимый прицел. Ну и прекрасно. Значит, мне никто не мешает.
— 0, спасибо, леди Эванна, — я широко, искренне улыбаюсь. — Я тоже ценю женщин, способных удерживать внимание короля...Но надолго ли?
На один краткий миг в глазах Эванны мелькает настоящее раздражение. Всего секунда. Но я успеваю это заметить.
Ах, какая прелесть.
Король, до этого момента вежливо игнорировавший нас, резко поднимает взгляд.
— Какая... занятная беседа, — произносит он медленно.
Я стреляю в него невинным взглядом.
— О, да, Ваше Величество. Просто обсуждаем дворцовой этикет. Леди Эванна очень любезно вызвалась меня наставить.
— Это правда, леди Эванна? — его тон лёгкий, но в нём чувствуется что-то хищное.
Эванна опускает ресницы, на губах её расцветает идеальная улыбка.
— Конечно, Ваше Величество. Глупо было бы оставить столь юную даму без поддержки.
О, какое милое слово — глупо.
Она произнесла его почти невзначай, но я-то слышу подтекст:
— Это очень великодушно с вашей стороны, — киваю я. — Особенно учитывая, сколько у вас обязанностей. И... личных дел…
Райнар делает едва заметный вдох. О да, он понял.
Король чуть откидывается назад в кресле.
— Кажется, я сделал правильный выбор, связав вас узами брака с моим братом леди Вайнерис.
НУ вот и всё. Первая официальная проверка на прочность. Король дал понять, что знает, что я имела ввиду и хочет, чтоб я замолчала. Интересно, где королева?
Ничего я скоро многое узнаю.
И знаете что?
Мне не страшно.
Леди Эванна улыбается мне, но я чувствую, как она сжимает пальцы чуть крепче, чем требуется.
Она теперь запомнит меня.
А Я?
Я только начинаю свою игру. Анна Викторовна собирается всех вылечить кого от высокомерия, а кого от наглости. И у нее свои методы.
Комната была холодной. Не в смысле температуры — свечи горели, камин потрескивал, воздух пропитывался запахом воска и дорогих травяных масел. Но атмосфера... Атмосфера была такой, что даже эти проклятые золотые подсвечники, казалось, понимали: тут не будет ни страсти, ни романтики, ни даже тени нормальных супружеских отношений.
Я стояла у кровати, скрестив руки на груди, и изучала своего новоиспечённого мужа.
О, этот мужчина был красив.
Безжалостно, хищно, холодно красив.
Высокий, статный, с мощными плечами, которые подчёркивал строгий чёрный мундир с золотым шитьём. Чёрт бы его побрал, он выглядел так, будто только что сошел с портрета, написанного великим мастером — идеальные черты, сильная линия скул, прямой нос, резкий, точёный подбородок.
Но самое страшное — его глаза.
Стальные. Пронзительные.
И в них не было ни капли эмоций.
Ни раздражения, ни любопытства, ни отвращения, ни даже скуки.
Как будто он не видел перед собой женщину. Только заключённый контракт.
Я напряглась.
Он даже не собирается делать вид, что мы — муж и жена?
С другой стороны…
Ну а мне-то что?
— Итак, — я хлопнула в ладоши, отвлекая его от его, несомненно, невероятно важных размышлений о судьбах королевства. — Давай сразу договоримся. Никаких брачных ночей. Никаких супружеских обязанностей. Никаких "давайте хоть видимость приличий создадим, а потом разойдёмся по комнатам".
Райнар приподнял бровь.
— Тебя кто-то заставляет?
О, в его голосе мелькнул лёгкий оттенок насмешки.
Он что, считает, что я вот прямо сейчас покраснею, начну заливаться слезами и умолять его исполнить свой долг?
Ага, сейчас.
Я скрестила руки на груди и ухмыльнулась.
— 0, милый мой муж, — улыбка получилась такой лучезарной, что даже самые стойкие дамы при дворе бы перекрестились. — Меня за уши не затащишь в это ложе, но есть одна маленькая проблема.
Я демонстративно кивнула в сторону двери, где явно стоит толпа и ждет доказательств консумации брака и невинности супруги.
Им ведь надо будет утром "доложить", что долг исполнен.
Райнар молча перевёл взгляд на дверь.
Потом снова на меня.
И просто ждал.
Как будто... решал, что я буду делать.
Ах ты, засранец.
Хорошо. Смотри и учись.
Я подошла к столику, взяла серебряный нож, провела лезвием по пальцу.
Острая боль кольнула кожу. Капля алой крови упала на белоснежную простыню.
Я полюбовалась пятном.
Как художник, оценивающий свой мазок.
А потом, с самой невинной улыбкой на свете, швырнула простыню ему в руки.
Он поймал.
Пробежался взглядом по пятну.
И вот теперь.
Теперь в его стальных, холодных, чёртовых глазах мелькнул блеск.
Восхищение...Да ладно!
На короткий, едва заметный миг.
Будто он только что увидел не надоедливую невесту, а нечто интересное.
Почти... стоящего противника.
Но этот момент длился ровно два удара сердца.
А потом его лицо снова стало безупречно спокойным. Чурбан бессердечный!
Он свернул ткань в аккуратный свёрток, разглядывая пятно с академическим интересом, будто проверяя его на подлинность.
— Очень практично, — наконец выдал он.
Голос ровный, бесстрастный.
Но я-то уже видела, что это была не совсем правда.
Я улыбнулась ещё шире, подошла к двери своей спальни, смежной с его спальней и, прежде чем выйти, повернулась и сладко пожелала:
— Спокойной ночи, муж мой.
Закрыла дверь за собой, оставляя ледяного герцога наедине с его мыслями.
И чёрт возьми, я не могла избавиться от ощущения, что сегодня я выиграла первый раунд.
Терять второй раз девственность как попало я не собиралась. О, уж точно нет. Если это когда-нибудь и случится, то точно не так. Не в холодной комнате, под пристальными взглядами слуг, не в рамках политической формальности и уж точно не с мужчиной, которому плевать.
Я слишком хорошо знала, что значит делать что-то “как положено” и “потому что так надо”.
О да, я прекрасно помню свою первую "великую" любовь.
Двадцать два года. Поздновато? Может быть. Но в те времена, когда я ещё была Анной Викторовной, девушки не кидались в омут страстей с первого курса.
Я училась, старалась, строила карьеру, думала, что успею всё. И вот он — студент-интерн, младше меня на пару лет, такой весь искренний, весёлый, с горящими глазами.
Я, дура, думала, что это и есть любовь. Что он тот самый. Что у нас будет всё. И да, я отдала ему свою невинность. По наивности, по молодости, по глупости.
А он?
О, он даже не подумал на мне жениться. Обещал, конечно. Но интернатура закончилась, он ушёл дальше, а я осталась.
Потом…
Выкидыш.
Тот самый, после которого врачи, переглянувшись, осторожно, почти извиняющимся тоном сказали: "Детей у вас не будет"
Вердикт.
Холодный, сухой, без эмоций.
И никто из них не знал, сколько ночей я потом рыдала в подушку.
Сколько раз повторяла себе, что всё в порядке, что у меня есть работа, пациенты, карьера:
Что я сильная. Что смирилась.
А теперь?
Теперь у меня другое тело.
Другая жизнь.
И кто знает…
Кто знает, что в этот раз решит судьба.
7.
Стоило мне закрыть за собой дверь и почувствовать радость победы, как в постель приземлилось пушистое нечто.
С громким прый мне на колени свалился кот.
Мой кот.
Василиус.
Огромный, рыжий, с роскошной шерстью, важной мордой и выражением лица будто он лично следит за балансом добра и зла в этом мире.
Я, машинально улыбнувшись, провела рукой по его мягкой шерсти, почесала за ухом.
— Василиус мой. Любовь моя, — пробормотала я, чувствуя, как кот довольно урчит и трется о мои пальцы.
Вот и прекрасно. Хотя бы один мужчина в этом доме меня любит.
Но тут…
