Глава 44
Тьма сгущалась, и я уже не видела ничего вокруг. Лишь слышала непрекращающийся гул, а потом… Потом я начала падать. И не от избытка чувств, или в виду плохого самочувствия, было такое ощущение, будто пол пропал у меня под ногами, и я рухнула куда-то вниз, в беспросветную бездну.
Но вопреки тому, что сердце зашлось истеричным стуком, я не проронила ни слова. Только зажмурилась, слушая гул и ощущая движение воздуха. Полёт не прекращался. Я всё летела и летела, пока внезапно не поняла, что полёт закончился. И я оказалась стоящей на ногах. Не повреждённых, что немаловажно. Хотя, если бы я действительно упала с такой высоты, то должна была совсем переломаться. Но нет, я была цела-целёхонька. Даже не болело ничего.
Единственное, что не переменилось, так это тьма вокруг. Она была густой, почти ощутимой, такой же, как тогда, когда я попала в чужой и не очень-то гостеприимный мир. Вот только в этот раз была кое-какая отличительная деталь – в конце тоннеля был свет.
То есть, это всё? Я спасла всех, освободила Хафо и, хочется верить, Аннэт, и теперь моя миссия выполнена?
Впечатление было странным, но… Вдруг пришло понимание, что я поступила правильно, и вот сейчас, в данную минуту моя долгая жизнь обрела настоящий смысл. Можно было бы выдать себе медаль, впрочем, медаль была лишней.
Первый шаг дался сложно. Ноги банально не слушались. А второй и третий уже легче. К четвёртому я расправила плечи и уверенной походкой направилась к свету. Толку стоять здесь и терзать себя сомнениями, логичнее покончить со всем разом.
Шла я, по ощущениям, очень долго. Даже успела устать, что меня весьма удивило. Разве мёртвые устают? Впрочем, задать мне этот вопрос было некому, поэтому я упрямо продолжила идти.
Остановилась у самой кромки, что отделяла темноту от света. Остановилась и зажмурилась, понимая, что как только выйду из сумрака, тут же перестану существовать. Сколько я так простояла – не знаю, очнулась лишь от того, что кто-то совсем близко поинтересовался насмешливым голосом:
– И долга ты так стоять будешь, Анна Степановна?
Голос принадлежал женщине и был мне совершенно незнаком, именно поэтому я вздрогнула, открыла глаза и одновременно шагнула вперёд, оказываясь не просто в круге света, а на просторном каменном балконе, под которым расстилались бескрайние поля и столь же бескрайняя синь неба. Лёгкий ветер принёс с собой тонкий аромат цветов и едва уловимый запах спелых, наливных яблок.
Насмотревшись на пейзаж, которого здесь, где бы это здесь не находилось, не должно было быть, я посмотрела на говорившую.
Женщина имела весьма экстравагантный вид – её светлые, почти белые волосы доходили до самых пят и были заплетены в маленькие косички, которые словно бы жили своей жизнью. Они шевелились, слегка приподнимались и вновь падали к её ногам. Одета незнакомка была в алый, почти кровавый плащ, а вот под ним… Ничего не было. И лёгкий ветер, колышущий тяжёлую ткань плаща, свободно давал мне это рассмотреть.
Кашлянув, с трудом спросила, всё-таки посмотрела в глаза женщине и севшим, совсем чужим голосом спросила:
– Простите, а вы кто?
Наверное, приличия ради, нужно было поздороваться, но сил у меня уже совсем не осталось, поэтому незнакомке пришлось довольствоваться моей невежливостью. Впрочем, её это нисколько не расстроило, напротив, она звонко рассмеялась, а как закончила веселиться, совершенно серьёзно произнесла:
– Стоило бы наказать тебя за невежество, но… Я тебе его прощаю.
– Спасибо, – ответила машинально. Потому что вдруг поняла, что прощение этой странной женщины мне очень нужно. И спрашивать повторно, кто она такая, тоже не стала. Нутром почувствовала, что ничем хорошим это не закончится.
Так мы и стояли – я, не знающая, что говорить, и она, внимательно меня рассматривающая.
– Я не ошиблась, – наконец, произнесла женщина, склонив голову к плечу, отчего волосы взвились вверх и повисли в воздухе, словно маленькие змейки. – Ты оказалась такой, какой я тебя и представляла.
Честно сказать, из всего услышанного, я ровным счётом ничего не поняла. Потому спросить всё же пришлось:
– А какой вы меня представляли?
Женщина улыбнулась. Мягко и вроде бы доброжелательно, но в глазах блеснуло что-то такое, от чего моё сердце запнулось, а потом забилось так часто, что мне стало страшно, как бы чего не вышло. Приступа какого-нибудь, например.
– Обычной, для тех, кто живёт на земле, – охотно пояснила она и вытянула руку, загибая идеальные пальцы с длинными белоснежными ногтями, – подлой, трусливой, себялюбивой. Такой, которая прожила жизнь и ничем особенным похвастаться не смогла бы. Но ты, Анна Степановна, смогла меня удивить. За тебя усердно просили, что само по себе удивительно, и я услышала. Дала тебе ещё один шанс.
Положим, оскорбления меня не задели, а вот упоминание, что за меня кто-то просил…
– Кто просил? – сказала дрогнувшим голосом.
Женщина вновь улыбнулась, правда в этот раз улыбка не была пугающей. Напротив, вполне себе располагающей. Она ничего не ответила, лишь подошла ко мне ближе и легко взмахнула рукой, отчего пространство будто бы разорвалось и в образовавшуюся прореху, я увидела свежий холмик, правда уже порядком поросший молодой травой и собственное фото на простеньком памятнике. Не очень удачное фото, должна заметить. Вокруг было много букетов из живых цветов, уже порядком подвявших, но только один красовался нежностью лепестков. Будто бы букет только-только принесли, и лучи жаркого солнца не успели коснуться его. Посмотрев чуть левее, увидела и того, кто этот букет принёс.
На кривенькой скамье, уронив голову на руки, сидел Ромка. Мой дорогой Ромка Смирнов, хулиган и балагур. Мальчик, с тяжёлой судьбой и большим сердцем.
Я сделала шаг вперёд, но цепкие холодные пальцы удержали меня. И я осталась стоять на месте, чувствуя, что глаза защипало и щёки обожгло первыми слезинками.
Ромка сидел недолго, поднял голову и улыбнулся печальной улыбкой:
– А я ведь сдал, Анна Степановна. Никто в меня не верил, кроме вас. А я смог. Спасибо вам за всё.
Он взял паузу. Опустил глаза, шаркнул ногой по траве и усмехнулся:
– Видели бы вы лицо директрисы, когда мои результаты пришли! Она чуть не обделалась, – Ромка быстро посмотрел на оградку и тут же поправился, – Извините, чуть не удавилась, – ещё подумал, и ворчливо добавил, – хотя «обделалась» ей больше подходит.
Я всхлипнула и улыбнулась. Мальчишка поднялся, посмотрел на небо и немного запинаясь, попросил:
– Вы это, если там кто-то есть, подарите ей, – кивнул на могилку, – другую жизнь. Самую счастливую. Она её заслуживает.
После этих слов Ромка развернулся и ушёл, сгорбив спину. За то время, что я его не видела, он ещё вырос и в плечах раздался. И выглядел совсем не как мальчишка, а как настоящий мужчина. Хотя лет-то ему всего ничего.
Видение исчезло, будто его и не было, а я всё не находила в себе силы вновь посмотреть на странную женщину.
– И он не один такой, – как ни в чём не бывало, продолжила незнакомка. – Девочки ещё прибегали, но они раза два были, а этот ходит через день. И цветы носит. И просит, просит, просит… – вопреки ожиданиям, она говорила всё это не раздражённо, а, наоборот, очень довольным тоном.
Пришлось обернуться и посмотреть на неё.
– Значит, за недолгую прекрасную жизнь я должна благодарить Ромку и… вас?
Ответ был известен заранее, но я не могла не спросить. Мне нужно было узнать наверняка. Вот только женщина ответила совсем не то, что я ожидала услышать:
– Что значит – недолгую? Неужели ты, Анна Степановна, передумала возвращаться к мужу и детям, которые ждут тебя?
Передумала?! Да я о таком и мечтать не смела.
От удивления голос мне изменил, и я могла вымолвить ни слова. Лишь смотрела на неё, да бестолково открывала рот, силясь выдавить хотя бы один звук.
