(не) Моя Жена (СИ) - Байм Елена

Услышав эти слова, Алиса прослезилась от счастья, кинулась мне на шею. И теперь мы плакали вместе. Неприязнь уступила чувству общности от одной на двоих тайне.

Немного поплакав, я помогла невесте припудрить лицо, чтобы скрыть красноту после слез, и вместе пошли к Храму.

Утонченная, хрупкая, она казалась моложе своих двадцати девяти лет. А еще ей очень шло свадебное платье аметистового цвета.

Свадьба получилась торжественной и очень пышной. Прибыло много гостей. Гуляли три дня, я даже немного устала.

Но в один вечер, когда мы с мужем были наедине в нашей спальне, Ксавьер обнял меня со спины, и уткнувшись носом в затылок, сказал:

— Я тоже хочу, чтобы у нас была настоящая свадьба. Чтобы священник нас обвенчал. Чтобы дети родились полноценными наследниками рода. И вообще, я хочу, как и дракон, чувствовать, что ты только моя и ничья более.

Я рассмеялась.

— Ты эти собственнические замашки прекращай. Я и так всегда буду рядом с тобой и нашими малышами. Но что касается свадьбы, я ее тоже хочу. Но не большую, в тесном семейном кругу, чтобы присутствовали самые близкие и дорогие.

Ксавьер сильнее обнял меня:

— Я все устрою на следующей неделе.

Я посмотрела на дракона, прижалась к нему и потерлась о его щеку. Муж улыбнулся, обхватил меня, крепко сжал и начал медленно — медленно целовать меня, распаляя глубинные чувства.

А когда почувствовал, что я расслабилась и тоже хочу его, аккуратно вошел в меня и заполнил собой до предела.

Я застонала. Его зрачки вытянулись, он зарычал и начал ускоряться, вознося меня на вершину блаженства.

123. Приятные хлопоты

Следующие дни замок мужа содрогался под ударами молотков.

Ксавьер воспользовался тем, что его отец вместе с моей сестрой уехали на неделю в путешествие в Искарию, и нанял мастеров, чтобы сделать ремонт. И не просто ремонт. Он решил переоборудовать смежные с нашими покои в детскую комнату.

А все началось с того, что, проснувшись рано утром, я увидела задумчивого мужа. Он сказал, что против тысячелетней традиции спать с женой в разных, хоть и смежных, спальнях. А потому он за то, чтобы я всегда делила с ним одну постель на двоих.

Я согласилась, потому что мне это было привычно, и я не представляла как можно провести пускай даже ночь вдали от мужа, не чувствуя его тепла, его рук.

А дальше завертелось и понеслось. Ксавьер загорелся этой идеей сделать из моих покоев детскую.

Он нанял самых лучших столичных мастеров, лично контролировал каждый этап работ, спорил с ними о цвете стен и высоте подоконников.

А когда я зашла, чтобы посмотреть, что он там напланировал, Ксавьер улыбнулся при виде меня, крепко обнял за талию и сказал:

— Дорогая, я выбрал светло-фиолетовый цвет стен. На потолке из драгоценных камней будут мерцать звезды! Вот здесь, у камина, поставим кресло-качалку, чтобы ты могла читать нашим малышам сказки перед сном! -его глаза горели таким энтузиазмом, что я не могла не улыбнуться в ответ.

Взъерошила рукой его волосы и поцеловала.

Муж приобнял меня, крепко прижал к себе, положил руку на живот, и от тепла его руки малыши легонько толкнулись.

— Адель, ты видела?! Видела?! Я только что почувствовал их толчок! Да такой ощутимый! Любимая, как же я счастлив!

И видимо решив, что раз дети толкнулись, то скоро наступит время рожать, как я его не успокаивала, но он в этот же день организовал поездку в лавку детских товаров, самых дорогих.

Первым делом он начал выбирать кровать. Драконы были лишены предрассудков, что для новорожденных приобретается все после родов. Они готовились заранее, порой сразу после свадьбы, не дожидаясь радостных новостей.

И глядя на мужа, я невольно заразилась его идеями.

— Ну, что скажешь, Адель? Какая кроватка тебе больше нравится? — Ксавьер обвел рукой ряды колыбелей, украшенных резьбой, тканями с вышивкой и золотыми колокольчиками.

Я растерялась. Все они казались мне одинаково чудесными.

И тогда Ксавьер начал ходить между рядами, брать их в руки, качать, сравнивать.

Невольно я залюбовалась этой картиной. Сильный дракон, любящий муж и счастливый отец, он так гармонично смотрелся в новой для него роли, что я позавидовала сама себе.

В итоге, мы провели в лавке почти четыре часа.

Ксавьер внимательно выслушивал мои замечания, предложения, рассматривал каждую деталь, ощупывал ткани, пробовал рукой матрасики. В конце концов, мы выбрали две кроватки.

Одну — из светлого дерева, с резными драконами, другую — из темного, с изображением … тоже драконов. А потом не удержался и купить третью колыбель, украшенную розовыми рюшами.

— На будущее. — пояснил Ксавьер, заметив мой удивленный вопросительный взгляд.

А у меня в груди приятно кольнуло и потеплело.

После кроваток мы перешли к игрушкам.

И вот тут Ксавьер дал волю своему воображению. Он скупал все, что попадалось ему на глаза: плюшевых драконов, деревянных лошадок, оловянных волков, музыкальные шкатулки, магические погремушки…

— Ксавьер, остановись! Нам не нужно столько игрушек! Давай остальное купим после их рождения, когда немного хоть повзрослеют? — я попыталась его урезонить, но он лишь отмахнулся.

— Глупости, Адель. Ребенок должен быть сразу окружен радостью!

В результате, мы покинули лавку, груженные кроватями, грудой коробок и корзин, доверху набитых детскими игрушками. Я шла рядом с Ксавьером, опираясь на его руку и чувствуя, как слезы радости подступают к горлу… Скоро я стану матерью, а он отцом.

И лишь одно омрачало нашу радость — Авелин. Моя вторая сестра. После того, как баронесса Рочестер решила выдать ее замуж за дряхлого, но богатого старика, она сбежала из дома, и изредка слала письма без обратного адреса.

А я так хотела, чтобы на нашей скорой свадьбе с Ксавьером присутствовала вся семья прежней Адель...

124. ...

Похоже наступило утро. Я проснулась, ощущая странную усталость в теле. Попыталась перевернуться на бок, но плечи затекли. Да что же это такое! Неужели на меня так действует беременность двумя драконами?!

Надо будет вновь попросить Ксавьера подпитать меня магией. Вспомнив, как он напитывал меня ею вчера вечером, я невольно расплылась в улыбке.

Вдруг я отчетливо услышала суетливый громкий топот и приглушенные мужские голоса.

— Что за…?!

Я резко распахнула глаза и тут же прищурилась, ослепленная светом висящего прямо надо мной фонаря.

Как только глаза привыкли к свету, я огляделась. Я лежала на твердых досках, в спальном мешке, накрытая сверху армейским плащом — палаткой.

И не успела опомниться и прийти в себя, как в землянку, пригнувшись, ворвался командир, капитан Руднев. Его лицо было серым от усталости и напряжения.

— Засада! — рявкнул он, обводя взглядом сидящих за импровизированным из досок столом двух мужчин. И, вытирая пот с перепачканного землей лба, глухо повторил:

— Группа нарвалась на засаду. Двоим удалось уйти. Четверо трехсотых. Вокруг птички. Шансов нет…

Я вскочила, отбрасывая плащ-палатку, но тут же упала, забыв, что лежу в спальном мешке. Сердце бешено колотилось.

Руки невольно ощупали живот. Плоский! От отчаяния и боли на глазах выступили слезы… Я была не в силах сдерживаться. Мои мальчики… Мои малыши… Да как же так?!

Если бы не сидящие рядом мужчины, я, наверное, опустилась на пол и рыдала б навзрыд в полный голос, карябая землю ногтями, и оплакивая свое такое близкое и потерянное счастье.

Да что же происходит?! Неужели я вернулась вновь в свой мир, за пару часов до того, как моя душа покинула тело?

Тут ко мне подошел Стас. Его голова была опущена. С виноватым видом он произнес:

— Там опасно. Птички. Их много. Я поеду один. Шансов нет.

Я стиснула зубы и повторила, как тогда, в тот роковой день:

— Пока живы ребята, шанс есть всегда. Всегда! Где раненые?

Пока он пересказывал, мне удалось расстегнуть спальный мешок. Я подорвалась, схватила аптечку, висевшую на гвозде у стены, рюкзак с перевязками и выскочила за Стасом наверх.