Как и то, что Лили заплакала на сцене — потому что знала, что ее кто-то непременно утешит. Дети, которым рассчитывать не на кого, не плачут, это всем известно. Софи заговорила. Юджин нашел девушку. Бетти разбила возле дома сад и помогала с посадками горожанам. Берт стал общительнее. А Дерек наконец привык к тому, что нельзя бегать голышом.
Эти и еще сотня маленьких перемен наконец сложилась в мозаику того дома, который я стремилась построить на месте отвратительного места, в котором оказалась.
Конечно, работы впереди было еще много, да и проблем хватало. Но все-таки… мне казалось, что сегодня в детях что-то изменилось наконец. Как будто они… нащупали опору в самих себе, а это самое важное.
Останавливаться на полпути я не собиралась. Как минимум, нужно дать им образование! И подготовить к тому времени, когда придется покинуть стены этого приюта. И, может, стоит принять новых воспитанников? От мыслей о том, сколько детей живут сейчас в ужасных условиях, где к ним относятся, как к грязи, к горлу подкатывала тошнота. Хотя, когда генерал Реннер… уйдет, мне будет сложнее. Но придется справиться, других вариантов нет.
Приняв ванну, я наконец направилась к своей комнате, радуясь тому, что разговор с генералом Реннером откладывается. Хотя бы до утра. Еще немного я могу побыть той девушкой, чью руку он целовал и кого приглашал на танец. А с совестью я договорюсь.
Но широкоплечая фигура вдруг буквально появилась у меня на пути, сотканная из полутьмы коридора.
— Иви, — хрипло произнес генерал Реннер и наклонил голову. — Ты наконец пригласишь меня зайти?
На его губах играла наглая улыбка, так что было ясно без слов: отказа он не примет.
Глава 45
Я подняла взгляд и тут же отвернулась. В коридоре было темно, лица генерала Реннера я не видела, только очертания высокой широкоплечей фигуры.
— Сейчас неподходящий момент. Мы…
— А мне кажется, момент как раз исключительно подходящий.
Он шагнул мне навстречу, и я попятилась.
Собиралась быстро нырнуть в комнату, но генерал Реннер оказался быстрее: приблизился, положил ладонь мне на шею и притянул для поцелуя.
Пожалуй, это был лучший поцелуй в моей жизни. Внутри все вспыхнуло, я потянулась навстречу и облегченно выдохнула, когда генерал Реннер обнял меня сильнее, помогая устоять на ногах.
Он был очень нежным. Аккуратная рука запуталась в волосах, твердые губы касались так, как будто я хрупкая, как будто хрустальная. Генерал Реннер был теплым, почти горячим, я буквально плавилась, но все-таки нашла в себе силы отстраниться.
— Гене…
— Назови меня по имени, — хрипло попросил он.
Внутри что-то дернулось.
— Алан. Алан.
Обняв за талию, он втолкнул меня в мою же комнату и захлопнул дверь. Невольно вспомнился день, когда мы оказались здесь впервые. Генерал Реннер тогда был ранен, а я — мечтала о том моменте, когда он исчезнет.
С тех пор в комнате мало что изменилось: та же бедная обстановка, тот же шкаф с покосившимися дверьми, то же треснувшее зеркало на стене.
Изменилось, пожалуй, только то, что сейчас я всего этого не видела: глаза у меня были закрыты, потому что меня целовал генерал Реннер. Да и лампу никто из нас зажечь не удосужился.
На некоторое время я совсем утонула в этой темноте и тишине, нарушаемой только тихими звуками дыхания и поцелуев. У него в руках было тепло, даже жарко. Не припомню, чтобы мне хоть раз до сих пор было так хорошо.
— Иви…
Руки генерала Реннера потянулись к ряду пуговиц, который перерезал платье от выреза до самого подола, и я вздрогнула.
— Я не… Я не могу.
— Все ты можешь.
Одна за одной пуговицы расстегивались, по коже бегали мурашки, потому что ощущать легкие дразнящие прикосновения через тонкую ткань нижней сорочки было слишком… Просто — слишком.
У меня мысли путались и колени подкашивались. Пожалуй, если бы генерал Реннер не прижимал меня к двери, я бы упала.
— Нет, ты не понял. Я… я правда не могу.
— Можешь. — Он поцеловал меня за ухом и потянул вниз платье, которое, полурасстегнутое, легко соскользнуло с плеч вниз. — И хочешь. Я чувствую твой запах. Ты пахнешь… Как же ты пахнешь.
Он втянул носом воздух и привлек меня к себе. Попятился, и спустя секунду я оказалась на кровати, придавленная к ней тяжелым и твердым мужским телом.
Мое собственное тело отреагировало на это совершенно бесстыжей дрожью и выгнулось, с губ сорвался тихий стон, который генерал Реннер тут же сцеловал.
Стоп.
Стоп-стоп!
— Я не…
— Ты да, — возразил он, сжимая мое бедро и лаская пальцами кожу.
Да чтоб тебя! Еще секунда — и я вообще забуду, что хотела сказать.
— Я должна тебе кое-что сказать, — выпалила я, пользуясь тем, что генерал Реннер увлекся моей шеей, так что рот оказался свободен.
Губы горели. Вообще все горело. И сердце колотилось. И… хотелось нырнуть в его запах и в его руки с головой — вообще ни о чем не думая.
Генерал Реннер замер, а потом глубоко вздохнул. И еще раз.
— Говори.
— Нам лучше…
Встать, включить свет, мне не помешало бы одеться — с каких пор моя нижняя сорочка задрана к животу?!
— Давай сейчас говори, не будем отвлекаться.
Нет, ну это уже ни в какие ворота.
— Я ваша истинная, — выпалила я. — И…
— Скажи мне чего-то, чего я не знаю.
— И скрывала это… — Стоп, что?! — Что?
Генерал Реннер погладил меня по бедру и снова поцеловал.
— Иви, я же не идиот. Признаю, мне понадобилось преступно много времени, чтобы понять, но глазам-то своим я верю.
Я сглотнула.
— Когда я прокололась?
— В первый же день я увидел твою метку, — мурлыкнул он, покрывая мои губы короткими поцелуями. — Твои барьеры тогда все-таки были далеко не совершенными. И давай уже на ты, а? Мы в постели, в конце концов.
В первый же день?! Но как… но…
— Подождите, — пробормотала я, упираясь ему в грудь руками. — Подо…
— Вот именно, все может подождать. Иви, я так долго тебя хочу…
От нежных прикосновений хотелось растаять, забыть обо всем.
— Но я не… Я должна сказать еще…
Генерал Реннер снова замер и мученически вздохнул.
— Говори.
Я молчала.
— Иви, давай. Раньше начнешь — раньше мы… кончим. Если ты понимаешь, о чем я.
Вот пошляк. Но боже-боже-боже, стоит законом ему запретить так приятно целовать, думать ведь совершенно невозможно
— Я не Иви, — выдохнула я наконец.
— А кто ты? Долорес?
Он слегка прикусил кожу на моей шее, а потом лизнул пострадавшее место, успокаивая короткую вспышку боли.
— Я не… не твоя жена. Не ваша.
— Конечно, мы же развелись. Нужно будет, к слову, это исправить.
Он снова потянулся за поцелуем, и я разозлилась.
— Ты не понимаешь! — рявкнула я. — Я не Ивари! Я в ее теле — но я не она!
Повисла тишина.
И тишина.
И тишина.
Мы не двигались.
Генерал Реннер продолжал на мне лежать.
— Скажешь что-нибудь? — опасливо спросила я.
— А ты уже закончила? Я бы предпочел завязать с разговорами и заняться кое-чем более интересным. Раздвинь ноги…
— Алан!
— Продолжай… Люблю, когда ты зовешь меня по имени.
— Да чтоб тебя! — У меня все-таки получилось его оттолкнуть. — Ты вообще услышал, что я сказала?
— Иви. — Генерал Реннер погладил меня по щеке. — У моей дорогой бывшей жены было много недостатков, но неграмотность в их число не входила. Она бы даже будучи без сознания не смогла бы перепутать карточки с буквами. Впрочем, она бы ни за что не учила каких-то неблагих детей читать. И в выгребную яму она бы тоже не полезла, из-за игрушки какого-то неблагого ребенка — уж точно. Вы похожи примерно так же, как табуретка и цапля.
— Это как? — моргнула я, хотя вокруг все равно было темно, хоть глаз выколи.
Генерала Реннера я могла только чувствовать.
