Борьба за господство (СИ) - "Strelok"

Внутри было темно. Каплан первым вошел в прихожую, свет фонаря пробежал по обоям, старому ковру и кривому зеркалу, в котором отразилась бледная полоска его лица, скрытого балаклавой. На вешалке еще висела зимняя куртка, в кармане блеснула связка ключей.

— Осмотримся. -коротко сказал он.

Разделились, Руденко пошел направо, Волошин налево. Каплан двинулся к лестнице, держа ствол чуть выше пояса. Дом дышал пустотой. Где-то наверху заскрипела доска, но это был всего лишь ветер.

На кухне Савельев наткнулся на разлагающееся тело. Женщина, лет сорока. Сидела, прислонясь к стене, с пистолетом в руке. На виске дырка от пули, глаза выцвели. На столе перед ней стояла чашка с засохшим чаем и банка варенья, наполовину пустая. Снайпер тихо перекрестился.

— Самоубийство, -сообщил он. — Не захотела обращаться.

Они проверили подвал, пусто. На чердаке лишь старые лыжи и пыльные ящики. Когда убедились, что в доме никого нет, занялись укреплением. Мебель подтащили к окнам, двери подперли тумбочкой, комнату на втором этаже отвели под наблюдательный пост.

Лишь после этого позволили себе снять рюкзаки и немного расслабиться. Сухпайки извлекались бережно, будто это был праздничный ужин. Консервы, галеты, куски прессованного мяса. Запах еды в тишине дома казался слишком ярким, почти дерзким.

Разложив карту на полу, Волошин посветил фонариком и прикинул местонахождение их разведгруппы.

— Если армия решит наступать, пойдут через Карелию. Вопрос, хватит ли сил?

— Хватит, если ударят массой, -сказал Руденко, жуя галету. — Эти твари не армия. Их можно выбить.

Савельев покачал головой:

— Единство не такие уж твари. У них порядок. Командиры. И этот… Странник. Если он здесь, значит, будет сопротивление.

Каплан молчал, глядя на карту. Потом тихо произнес:

— Карелия — ключ. Очистим ее — откроется дорога к Питеру. А там — станция.

Слово «„станция“» прозвучало как заклинание. В условиях постапокалипсиса, где даже керосин был роскошью, работающая АЭС значила больше, чем золото. Электричество — это свет, тепло, надежда.

— А если не получится? — тихо спросил Волошин.

— Тогда смысла идти дальше на юг нет, -жестко сказал Каплан. — И надежды восстановить страну нет.

Повисла тишина. Где-то за окнами протянулся вой — глухой, тоскливый, будто стон потерянной души. Дом вздрогнул от ветра, доски заскрипели. Но стены держали, а внутри было тепло.

Каждый думал о своем: о доме, которого больше нет, о людях, которые превратились в этих чудищ, о будущем, которое еще можно вернуть. Но никто не сказал ни слова.

Майор потушил фонарь и прилег на диван. Ночь предстояла длинная.

Руденко сидел на втором этаже у окна и разглядывал улицу через тепловизионный прицел своей винтовке. Внизу по дому были слышны лишь редкие шаги капитана и тиканье часов в старом буфете, видимо, батарейка не успела сесть окончательно.

Вдруг в эфире прозвучал голос сержанта.

— Засек движение. Развитые, штук шесть тварей… врываются в дома.

Сон как рукой сняло, разведчики бросились к забаррикадированным окнам. Через тепловизионные прицелы и ПНВ улицу было видно почти как днем. Вместо спячки или бесцельного блуждания зомби оживились, стали вылезать из нор, сбиваться в группы. По центральной улице метались проворные фигуры, это были не зараженные первой стадии. Худые, сгорбленные существа врывались в дома по очереди, перепрыгивая заборы и проламывая двери. Кто-то из них шарил по углам, кто-то рыскал по сараям, вынюхивая людей. Действовали по четкой схеме: войти в дом, выйти. Осмотреться, затем в следующий дом.

Каплан следил за перемещениями противника через тепловизионный прицел своего АК-15.

— Видите, мужики? -сказал он, сохраняя хладнокровие. — Зомби были сигнализацией. А эти — черти, посланные Единством.

Волошин стиснул зубы:

— Что делать будем?

— Ждем, как только приблизятся, валим всех.

В кромешной тьме прорезались тусклые голубые вспышки, словно проблесковые маячки машин полиции или скорой помощи. Из соседних дворов мигнули ответные сполохи. Так зараженные общались друг с другом, наряду с звуковыми сигналами и биологическим радио.

— Огонь! -рявкнул Каплан.

Одна из худых фигур ворвалась во двор, перепрыгнув через предусмотрительно запертую калитку. Каплан не думал долго, короткая очередь в верхнюю часть туловища и развитый завалился на землю, голубые фотофоры тут же погасли.

С запозданием раздался приглушенный хлопок с второго этажа.

— Минус один!

По деревне прокатились вопли, не те вялые стоны зомби, а резкие крики развитых, в которых чувствовалась боль и гнев. Развитые, потеряв двоих, отошли назад и тут же выдвинули вперед толпу зараженных первой стадии в качестве живого щита.

— Артем! -крикнул Каплан. — Будь внимателен, развитые могут зайти с фланга, пока стадо отвлекает нас!

Волошин и Руденко поливали свинцом стягивающихся к дому тварей, целясь по головам. Зараженные, несмотря на деформации и опухшие конечности, действовали пугающе быстро, их искореженные тела будто не знали усталости. Навалившись, они снесли забор, быстро преодолели внутренний дворик и обложили дом с трех сторон.

И тогда позади раздался глухой грохот. Каплан успел лишь обернуться и увидел, как из темноты на него несется фигура, источник слабого голубого свечения. Из запястий мутанта вылетает два костяных шипа, один пронесся в паре сантиметров от лица, второй вонзился в подсумок на поясе и был остановлен кевларом противоосколочного комбинезона — от оружия инфицированных тоже спасает.

Если бы шип попал прямо в тело, нейротоксин в течение пары минут прикончил бы Каплана.

Развитый рванулся вперед с удвоенной скоростью. Майор не успевает выстрелить, порождение древнего вируса сбивает его с ног и наваливается всей массой. Четырехглазая тварь попыталась вцепиться в его горло. Когтистые пальцы пытаются исполосовать кожу, но не выходит из-за слоя армированной ткани.

Разведчик левой рукой пытался удержать мутанта, а правой кое-как нащупал в набедренной кобуре пистолет, после чего вытаскивает оружие. Звучит несколько выстрелов в голову. Тварь сразу обмякла, фотофоры погасли.

Но в лицо майора попало много слюны и крови мутанта.

Биологические жидкости оказались в глазах, во рту, носу. На мгновение у Каплана в голове мелькнула паническую мысль: «„А что если мне конец?“» Врожденный иммунитет справлялся с некоторыми штаммами Хронофага, плюс каждый военнослужащий привит адаптивной вакциной, которая защищает при низкой вирусной нагрузке. Тем не менее, стопроцентной защиты не существовало…

Пока командир группы разбирался с развитым, его бойцы отстреливали наседающих инфицированных.

— Ты как, командир? -вбежавший капитан подоспел слишком поздно.

— Порядок.

Тем временем снайпер прикончил еще нескольких развитых, направлявших низших собратьев. Орда потеряла координацию, зомби начали ломиться более беспорядочно, некоторые даже разбегались по сторонам, если в разрушенных вирусом мозгах оставались остатки чувства самосохранения.

Тут же раздался пронзительный вой. Последний из развитых сорвался прочь, растворяясь в переулках.

— Сбежал, проворная сука! -процедил Руденко..

Каплан только рявкнул:

— Добить остальных! Живо!

Твари продолжали лезть, они стонали, хрипели, царапали стены, пытались пробить двери плечами. Автоматные очереди рвали их плоть, нанося несовместимые с жизнь повреждения. Гулкие хлопки глушителей сливались в один непрерывный стук, заглушая стоны раненных ходоков.

Через пару минут во дворе не осталось ни одного живого инфицированного. В воздухе повис тяжелый запах крови и тухлый смрад, который смешивался с весенней сыростью.

Установилась гробовая тишина.

— Все, -выдохнул Волошин. — Кончились.

— Кончились? -глухо ответил Каплан. — Тварь сбежала за подкреплением, в следующий раз за нами отправят омег.

— Тогда нужно отходить. Мы раскрыты, задание провалено.