Борьба за господство (СИ) - "Strelok"

Каплан устроился у окна, приоткрыв форточку. Ночной воздух был влажный, пахнул гарью и чем-то сладковатым — напоминание о недавних вспышках. Он жевал сухарь и глядел на улицу, где под уличными фонарями ходили патрули омег с автоматами. Вдалеке блеснул силуэт развитого, худая фигура с наростами хитина на плечах, рядом шли двое обычных людей словно все это было чем-то обыденным.

И тут Каплан застыл. По освещенному двору медленно прокатился прыгун, массивный, с буграми остеодерм на груди и спине. Но самое невероятное заключалось в том, что на нем сидели двое детей лет восьми-десяти. Они смеялись, держались за шипы на спине чудовища, а тот неторопливо двигался, будто смирившись со своей новой ролью. Рядом шла молодая женщина, явно мать малышей, она время от времени что-то им говорила и гладила тварь по боку, как бы успокаивая.

Майор не поверил своим глазам. Внутри что-то похолодело. Для него прыгуны всегда были воплощением ужаса, быстрые, смертоносные, рвущие людей на куски. А тут домашняя тягловая скотина, почти что лошадь, с которой резвятся дети.

— Ты это видел? — Савельев подошел с кружкой чая и тоже выглянул в окно. Его лицо вытянулось.

— Твою ж дивизию!

Руденко, привлеченный их возгласами, подошел следом, и троица молча наблюдала за странной картиной. Прыгун, не издавая ни звука, терпеливо шагал по двору, иногда встряхивая спину, но явно не собираясь никого трогать.

— Это уже не мир, который мы знали, -пробормотал Каплан, не отрывая взгляда. — Совсем другой.

Он почувствовал, как под ложечкой засосало неприятное. Все, чему их учили про мутантов, рушилось прямо на глазах. И майор впервые за долгое время поймал себя на мысли: а что, если в этом кошмаре действительно зарождается какая-то новая… нормальность?

Дети выглядели живыми, счастливыми, а не как куклы на поводке.

«„Если они марионетки… зачем им смеяться? Какой алгоритм коллективного разума позволяет играть, спорить, толкаться, визжать от радости? “»

Чем дольше он наблюдал, тем настойчивее в голову лезли неудобные мысли. Он вспоминал приказы командования. Уничтожать зараженных, разумных или не очень, на месте. Бомбить, расстреливать, травить газом. Без вопросов и сомнений. Все ради санитарной безопасности. Но что, если такие приказы и породили войну? Что, если именно из-за тотального истребления Единство ответило диверсиями, засылкой инфильтраторов?

Каплан устало выдохнул, глядя на двор. В груди поднималось тяжелое чувство, которое он не хотел называть. Возможно, позиция командования слишком радикальна. Возможно, если бы не беспощадная политика зачисток, не сжигали бы деревни и не расстреливали тех, кто просто не успел на эвакуацию, с ними можно было бы договориться.

Мысль, которая еще месяц назад показалась бы ересью, теперь звучала все отчетливее: с ними можно говорить.

Из задумчивости Каплана вывел голос Савельева:

— Майор, иди сюда. Послушай.

В комнате играло старенькое радиоприемное устройство, наверное, советских времен. На шкале крутилась стрелка, ловя хриплые волны, и вдруг пробился четкий сигнал. Савельев накрутил ручку громкости, и голос, уверенный и спокойный, заполнил помещение.

— … после освобождения Ленинградской атомной станции от оккупационных сил Основателе, их искусственный интеллект, именуемый ДИРЕКТОРом, спровоцировал аварию и расплавление активной зоны двух энергоблоков. В результате один из реакторов потерял герметичность, произошел выброс радиоактивных веществ. Радиационный фон в ряде районов Северо-Запада повысился. Всем жителям рекомендуется контролировать уровень излучения с помощью счетчиков Гейгера и соблюдать предельную осторожность…

Голос был поставленный, словно у диктора старой радиостанции. Он не трясся, не выдавал паники, напротив, звучал организованно, как официальное сообщение.

Каплан подошел ближе и уставился на приемник. Его охватило чувство нереальности происходящего. Единство вещает новости. Не просто агитационные лозунги или угрозы, а самые настоящие, со сводкой, рекомендациями, четкой постановкой.

— … в настоящее время бригады ликвидаторов продолжают работы по дезактивации территории. Омеги, привлеченные к ликвидации последствий аварии, находятся в удовлетворительном состоянии. Симптомы легкой степени лучевой болезни не представляют угрозы жизни. Дополнительно сообщаем: два энергоблока будут восстановлены, станция сохранит значение стратегического объекта и будет использоваться для снабжения регионов электроэнергией…

Руденко, стоявший у стены, невольно присвистнул.

— Слушай, они не только выжили, но и собираются дальше атом гонять.

Каплан молчал. В голове крутились совсем иные мысли. Если диктор говорит правду, а судя по всему, передача была рассчитана и на внешних слушателей, значит, Единство еще и безграничный источник энергии получило.

Они перехитрили суперкомпьютер, разбили войска Основателей и вместо того, чтобы бросить станцию умирать, организованно тушат пожары, чинят энергоблоки, раздают инструкции гражданским.

— … Восстановительные работы продолжаются. Угрозы повторной катастрофы нет…

Помехи на несколько секунд заглушили эфир, потом голос снова прорезал тишину квартиры. Теперь диктор читал другой блок новостей спокойным, ровным тоном, будто речь шла не о мире после апокалипсиса, а о будничных сводках какого-нибудь регионального радио начала двухтысячных.

— За последнюю неделю под защиту Единства принято более шести тысяч беженцев из окрестных районов. Всем им обеспечено жилье, питание и необходимая медицинская помощь. Продолжается вакцинация омега-штаммом для гарантии безопасности.

Руденко скривился:

— Слушай, майор, они это всерьез? Как будто не конец света, а какой-то комсомольский съезд.

Но диктор продолжал:

— Возобновлена работа ряда производственных объектов в Петрозаводске, Великом Новгороде и на окраинах Петербурга. Налажен ремонт энергетического оборудования, начат выпуск строительных материалов. Особое внимание уделяется восстановлению электросетей и водоснабжения…

Каплан поймал себя на том, что слушает это, затаив дыхание. Производство, электросети… Все то, чего катастрофически не хватало даже в зонах безопасности под контролем ВССР.

— Невакцинированным лицам напоминаем: строго запрещено самостоятельно посещать районы, где фиксируется высокая активность диких стаек ходоков, прыгунов и развитых. В случае необходимости перемещения следует обращаться к патрулям Единства. Нарушение правил безопасности может стоить жизни вам и вашим близким…

Затем голос сменился. В эфире раздался мужской баритон, звучавший уверенно, даже немного торжественно.

— Товарищи! Я обращаюсь к вам от имени Странника. Совсем скоро будет восстановлено регулярное сообщение с Петербургом и Великим Новгородом. Мы работаем над возобновлением железнодорожной линии. Это позволит наладить стабильные перевозки, а значит снабжение продовольствием, медикаментами и необходимыми товарами. Вопрос о дефиците топлива также решается. В ближайшее время начнется восстановление добычи нефти на ближайших месторождениях, запуск нефтеперерабатывающих заводов, это позволит частично покрыть нужды…

Савельев нервно усмехнулся:

— Вот те на. А у нас в Мурманске неделями совещаются, где еще керосину нарыть.

В эфир опять вышел новый голос, спокойный, поставленный. Вступительное слово диктор озвучил формально: «„В эфире лекция доктора философии Андрея Ковалева о будущем цивилизации Единства“».

— Прежний мир пал, и Хронофаг стал его могильщиком. Но при этом вирус дал нечто куда большее, чем гибель миллиардов. Он открыл возможность перейти к новой форме общества, нового бытия. Люди, ставшие омегами, более не нуждаются в том, что раньше считалось краеугольными камнями цивилизации. Им не нужны десятки тысяч наименований лекарств, ведь регенерация сама справляется с большинством травм и болезней. Им не нужен интернет, когда существует коллективное сознание, мгновенно передающее знания и опыт. Судебная система и законы в прежнем понимании тоже избыточны, когда каждый связан с остальными и не способен к предательству или преступлению. Деньги? Экономика, основанная на накоплении и дефиците, утратила смысл. Правительства? Административные машины прошлого мира рушились от коррупции и некомпетентности. Здесь же власть распределена, а коллективное решение всегда оптимально.