Борьба за господство (СИ) - "Strelok"

— В этом мире больше не будет старых коррумпированных правительств, бесконечного вранья и лицемерия. Я не допущу, чтобы мы вернулись к тому, что было раньше.

Исаев кивнул, подхватывая мысль:

— Хронофаг убил миллиарды. Но вместе с тем он дал шанс. Возможность начать все заново, без старых ошибок.

Барбара горько усмехнулась.

— Вы, русские, психи.

Вадим усмехнулся в ответ, но с иронией:

— В этом новом мире нормальных, наверное, уже не осталось.

— На сегодня хватит впечатлений, -сказал Исаев мягче, чем обычно. — Тебе нужно отдыхать. Пару дней будешь под наблюдением. И совет, не выходи наружу без крайней необходимости. Радиоактивный фон на улице очень высокий.

Барбара дернулась

— Радиоактивный… что?

Вадим даже не поменял интонации, говорил буднично, словно о чем-то обыденном:

— Когда мы взяли станцию, ДИРЕКТОР решил устроить прощальный салют. Подорвал два энергоблока. Радиоактивные частицы разлетелись по всему региону.

Глаза Барбары расширились, дыхание перехватило.

— Вы… вы сидите тут и говорите об этом так спокойно⁈

— Бояться не стоит, -отрезал Вадим. — У зараженных отличная регенерация и устойчивость к ионизирующему излучению. Вот ликвидаторы, например. Нахватались доз, которые обычного человека давно бы убили, а у них максимум — покраснение кожи, слабость, легкая тошнота.

Барбара вцепилась пальцами в подлокотники кресла и едва слышно прошептала:

— Господи…

Исаев только кивнул, подтверждая слова Вадима:

— Для тебя это звучит ужасно. Но для нас стало повседневностью.

Дверь за их спинами мягко закрылась, они вышли в коридор, оставив пациентку восстанавливаться. Вадим остановился, обернулся к Исаеву и тихо сказал:

— Сомневаюсь я, Артур. Слишком уж она хрупкая. Не думаю, что сможет адекватно воспринять все, что увидит дальше.

Исаев фыркнул, поправил рукав халата и ответил с насмешливым спокойствием:

— Расслабься, твое императорское высочество. Я беру ее на себя. Знаю пару приемов, которые помогут адаптироваться.

Он загибал пальцы:

— Первое, дозированное погружение. Сначала дать минимальные факты, потом больше, постепенно. Второе, когнитивное якорение. Надо связать ее прошлые знания о нейросетях и ИИ с новой реальностью, тогда для нее это будет не полный обрыв, а логичное продолжение. Третье, позитивное подкрепление. Маленькие успехи, похвала за них. Так быстрее формируется доверие. Ну и классика, контроль окружения. Первые недели исключаем все лишнее, только безопасные контакты. Дружка и Настю не подпускать вообще…

Вадим хмыкнул.

— Значит, хочешь ее приручить.

— Хочу ее интегрировать, -поправил Исаев. — Через месяц ТКТ заработает, я подключу ее к роевому сознанию. А дальше под моим кураторством она займется тем, для чего и была восстановлена — изучением того, что осталось на серверах АЭС. Коллективный разум даст ей ускорение, она сможет анализировать массивы данных в разы быстрее.

Вадим задумчиво посмотрел на него и кивнул:

— Дело твое, Артур. Делай, как считаешь нужным. У меня и так забот хватает.

Исаев ухмыльнулся и сказал вполголоса:

— Вот потому ты и не зря сделал меня главным консультантом, аналитиком и серым кардиналом Единства.

— Может, сразу и главным станешь?

Артур резко покачал головой, лицо его на миг стало серьезным:

— Нет. Наука и умственный труд мне больше подходит. Из меня лидер не выйдет. Я слишком аналитичен. У меня гипертрофированная логика и почти нет эмпатии. С человеческой точки зрения я слишком безжалостен, а Единству нужен тот, кто способен удержать меня самого от радикальных идей. У каждого здесь свое место… И твое — быть во главе.

Глава 10

В тылу врага

Дорога на Петрозаводск тянулась, как резина. Старенький «„Форд“» тащился по серой трассе, утыканной дорожными знаками, но, к удивлению разведчиков, почти без брошенных машин, без баррикад. Волошин, сидевший за рулем, хмурился: слишком уж гладко все шло. В салоне тишина, только скрип подвески и гул двигателя. Савельев сидел рядом, куртку застегнул до подбородка, на коленях у него под брезентом лежал АК-12. Сзади, втиснувшись среди мешков и ящиков, устроился Руденко, лихорадочно жевал жвачку и крутил головой, выискивая хотя бы намек на засады.

Их легенда была отработана до автоматизма: трое бывших военных и один спортсмен, которые в начале пандемии укатили в глушь, выжили в дачном домике, а теперь поехали в город обменять лекарства на еду и бензин. У каждого своя версия: кто служил, где оказался, что было с семьей. В случае допроса каждый должен подтвердить версии других.

— Слишком чисто, -наконец буркнул Каплан, щурясь на дорогу. — Где сраные завалы, где взорванные мосты, где брошенные машины и трупы? Тут будто не апокалипсис, а подготовка к приезду проверяющих.

— Или цирк, -добавил Савельев. — Только билетов не выдают.

Поворот и впереди виден первый блокпост. Мешки с песком, бетонные плиты, на возвышении — пулеметное гнездо, держащее под прицелом проезжую часть. У костра дежурят вооруженные фигуры. Сразу видно, не самодеятельность. Черные разгрузки, камуфляжная форма, одинаковые каски, все упорядочено.

Каплан замедлил ход. На дороге жестом остановил омег в бронежилете с закрепленной рацией, шагнул к машине.

— Документы. Цель прибытия.

— Документов нет, -быстро отозвался Каплан. — С озера мы, какого именно, сами понимаете, не скажу… В глуши жили. Приехали за лекарствами, обменять кое-что на еду, топливо.

Омега кивнул, обошел «„Форд“», открыл багажник. Руденко сглотнул, мышцы напряглись. Внутри ящики с консервами, продуктами долгого хранения и еще кое-какая провизия.

«„Сейчас скажет, половину отдай, или все заберет. “»

Но охранник лишь закрыл багажник и дал простую бумажку с печатью.

— Въезд разрешен, в Петрозаводске давно порядок, ни бандитов, ни диких мутантов. Пропуск предъявляйте на каждом КПП. Базар находится у вокзала.

Савельев нахмурился:

— И все?

Омег чуть усмехнулся:

— Еще одно. Вы — незараженные. У нас такие живут на свой страх и риск. Иммунитет не вечен, лучше сейчас сделать прививку омега-штаммом.

— Благодарим, обойдемся, -вежливо ответил Каплан.

— Дело ваше. Но за нарушение порядка по законам военного времени…

— Мы не беспредельщики, командир.

Омег махнул рукой, и машина тронулась дальше.

— Я че-то не понял, -выдохнул Руденко. — Ни пошлин, ни отжима нашего добра. Даже дорогу подсказали!

— Вот именно, -ответил Каплан. — Либо цирк с показухой, либо они реально решили порядок построить. Но что-то в этом не так.

До второго блокпоста добрались через двадцать минут. Та же картина: бетонные блоки, шлагбаум, пулеметы. Разведчики предъявили бумажку, охрана бегло посмотрела и махнула рукой: проезжайте.

— Слушай, Миш, -заговорил Савельев, когда снова поехали. — Ты ведь тоже ожидал, что нас хотя бы обшмонают? А тут как на границе в мирное время.

— Ага, только вместо паспортного контроля — мутанты, -буркнул Руденко.

Каплан молчал, но взгляд у него был тяжелый. Все это не вязалось с их картиной постапокалипсиса. Где хаос, где бандитские засады с ордами ходоков? Здесь же все выглядело слишком… организованным.

Когда Петрозаводск показался из-за поворота, разведчики притихли. Город жил. На улицах патрули из омег, в переулках мелькали фигуры развитых и прыгунов. Даже ходоки, стоящие цепями вдоль баррикад, не кидались ни на кого, только прожигали хищными взглядами машину. На крышах блестели солнечные панели, вращались кустарные ветряки.

У одного из домов вспыхивали факелы, омеги срезали биомассу и прожигали стены огнеметами. На соседней улице тянули новые кабели, грузовики свозили стройматериалы.

— Вот это номер, -присвистнул Руденко. — У нас от Мурманска чуть отъедешь — или зомби, или мародеры. А тут стройка.

— Стройка муравейника, -заметил Каплан. — Смотри, кто работает. Вон те мужики обычные. А рядом эти твари в броне. Все вместе.