Борьба за господство (СИ) - "Strelok"

Вадим нахмурился.

— И давно вы это «„нашли“»? -сказал он вслух

+Полгода как. Они сидели тихо, никак не проявляли себя. Мы считали, что это обособленная группа выживших. Ни налетов, ни выхода за пределы Пушкина.+

— Полгода! У нас боком стая шакалов держит в подвале людей, а вы «„считали“»?

+Могу отправить штурмовую группу хоть сейчпс.

Вадим поднялся, потом он неожиданно спокойно сказал:

— Не надо. Я сам разберусь, надо размяться… достало сидеть на жопе ровно. Побуду супергероем, иначе нафига мне суперсилы?

Он отослал короткий телепатический импульс в сторону одного из ульев-ретрансляторов. В ответ в сознании нескольких десятков ульевых воинов из отрядов быстрого реагирования вспыхнули образы: подготовка, броня, оружие, маршрут.

+Готовить штурмовую группу. Веду сам.+

Первым отозвался Дружок. Его ментальный голос прорезал сеть, словно рычание огромного зверя:

+Ты что, с ума сошел⁉ Не смей! Альфе нельзя пачкаться в уличной грязи. Я поведу отряд сам!+

За ним почти сразу влезла Настя, ее эмоции били горячими волнами:

+Вадим, не рискуй! Мы справимся. Не тебе идти на разборку с бандой!+

Исаев подключился с раздраженным, почти язвительным холодом:

+Потрясающе. У нас на носу война с федералами, а наш Пророк собрался разминаться на уголовниках. Ты головой ударился, блаженный?+

Последним прорезался голос Стасевича:

+Это противоречит уставу. Альфе запрещено лично участвовать в локальных зачистках. Я возьму своих людей и ликвидирую проблему, если это так важно.+

Вадим стиснул зубы.

— Чего⁉ Полковник, ты там обкурился запрещать мне что-то?

+Если Пророк делает что-то, что может нанести вред ему самому, мой долг его остановить. Мы сраные куклы. Если потребуется, я тебя на замок посажу, Вадим… Ты слишком важен для нас, без твоей направляющей воли народ будет растерян, моральный дух сильно упадет.+

— Да чтоб вас всех… -пробормотал он вслух. — Долбанный коллективный разум, ничего от вас не утаишь.

Он оборвал канал и на миг остался в тишине своего кабинета. Только старые часы на стене тикали, будто отсчитывали время до его решения. В дверь тут же постучали:

— Командир, «„Тигр“» подогнали. Штурмовой отряд ждет приказа.

Вадим снял висевший на стенке АК-15, перекинул ремень через плечо.

— Поехали.

Собравшаяся перед Домом Советов колонна, дождавшисб альфу, тронулась. Сначала «„Тигр“» с Вадимом во главе, за ним два грузовика, кузова забиты ульевыми воинами, сидящими неподвижно, будто высеченные из серого камня. Их тела были укрыты органическим панцирем, в трещинах которого мерцали голубоватые фотофоры — сигнал роя. Замыкал колонну БТР-82А с турелью, повернутой вбок.

Двигатели ревели глухо, разрезая тишину пригородов. Весенний вечер опускался на улицы, сквозь кроны старых лип пробивался золотой свет заходящего солнца, а впереди начиналась дорога в Пушкин, ныне полузаброшенный город-призрак.

Вадим сидел рядом с водителем, смотрел вперед сквозь закопченное лобовое стекло и думал о прошлом.

Он лично участвовал в серьезном замесе почти год назад, в штурме Кудровского анклава. Там все было иначе. Тогда еще не существовало ни четкой дисциплины, ни выстроенной армии. Зараженные действовали как дикая орда, и в тот день кровь лилась рекой. Вадим тогда лично направлял первую волну мутантов в бой, чувствовал, как люди орут в панике, как их рвут на части ходоки и прыгуны.

Кудрово дралось ожесточенно, особенно из-за Палыча — старого отставного военного, который сумел сплотить гражданских и бывших ментов в подобие армии. Он видимо мечтал построить свое княжество, задавить любых конкурентов. Ради этого начал войну и обрек многих своих на смерть.

Вадим тогда знатно потоптался по анклаву. Зараженные напирали как лавина, Конг в секунды проломил стены внешнего периметра, прыгуны переворачивали бронетехнику, а он сам, с автоматом в руках, вырезал остатки обороняющихся, а Палыча выкинул из окна. После того боя прошло меньше года, но, казалось, целая жизнь.

Сейчас все изменилось. Выжившие из Кудрово давно влились в ряды Единства, стали частью роя. О Палыче уже никто всерьез не обсуждал, лишь изредка вспоминали, и то без интереса. Тот человек исчез в прошлом, как и его война.

А теперь на очереди Пушкин. Город, в котором выжившие не создавали крупных анклавов. Одна из групп тихо сидит, пряча рабов в подвалах, насилуют и издеваются, и полгода никто не знал об их маленьком секрете. Вадим сжал кулаки, представляя, как будет расправляться с бандитами. Он испытывал абсолютную ненависть относился к этой категории нелюдей, разумы влившихся в Единство хранили множество воспоминаний о причиненных зверствах. Изнасилования, грабежи, убийства — самые незначительные из их деяний, поэтому основную массу потерявших человеческий облик мразей Вадим приказывал вешать или скармливать прыгунам, оставшихся «„счастливчиков“» отдавали на опыты живодерам Исаева. Протестировать новый штамм, опробовать новый биомодуль самое то…

«„Вот и разминка. Ублюдки, думающие, что конец света дал им право быть хозяевами жизни. Слишком долго жили в тени. Пора воздать им по заслугам.“»

Позади в кузовах ульевые воины, уловив телепатический импульс от альфы, не шелохнулись. БТР на хвосте слегка прибавил оборотов, наводчик-оператор проверял механизмы вращения башни.

В Пушкин не было привычной разрухи, как в Питере и других населенных пунктах, улицы выглядели пустынными. Электричество отсутствовало, как и костры, разжигаемые выжившими.

Патрули Единства в городе появлялись от случая к случаю. Большинство людей перебрались в Питер еще осенью и зимой, приняв омега-штамм. Пушкин опустел, превратился в пустую оболочку — пустые дома, заросшие дворы, машины, ржавеющие прямо на перекрестках.

Редкие зараженные, которых группа замечала в переулках, даже не пытались нападать. Они были связаны с роем через радиотелепатические ретрансляторы, расставленные по окраинам. Без команды они не шевелились, выполняли роль пассивных наблюдателей. Иногда мимо пробегал мутант-разведчик — обтянутая серой кожей фигура, двигающаяся рывками, слишком быстро для обычного человека. Эти служили глазами и ушами роя на заброшенных территориях.

Но здесь, в центре, царила тишина. Только в районе бывшего торгового центра поднимался столб черного дыма, на крыше готовили еду.

+Забаррикадировали первый этаж изнутри, +доложил через роевую сеть разведчик, которого Вадим отправил вперед. +Окна завалены мебелью, входы перекрыты. На крыше дежурят двое, вооружены охотничьими «„Сайгами“». Внутри до четырех десятков человек, часть — пленники.

Вадим сидел в «„Тигре“», глядя на серый силуэт ТЦ. Некогда он был ярким, с вывесками, магазинами, парковкой, где кипела жизнь. Теперь фасад был закопчен, стекла выбиты, входы заварены железом, завалены мусором.

Ульевые воины выстроились цепью, когтистые пальцы сжимали автоматы и ПП.

БТР занял позицию на перекрестке, ствол 30-миллиметровой пушки повернулся к фасаду. Грузовики остановились по бокам, перекрывая проезды. Вадим вышел из «„Тигра“». Вечерний воздух пах гарью и сыростью. Он поднял взгляд на черный силуэт ТЦ. В груди разгоралось то самое чувство, которое он не испытывал давно — предвкушение боя.

«„Анклав Палыча я ломал с целой армией троглодитов. А этих шакалов сам вычищу малыми силами. “»

Он поднял руку, и по роевому каналу прошел импульс:

+Готовность первая. Цель — зачистка. Живыми вывести только пленных.+

В эфире тут же отозвались голоса воинов. Ни лишних моций, ни сомнений, только сухое подтверждение приказа.

С крыши ТЦ донеслось крикливое:

— Эй! Вы че за фраера⁈ Че за хрень происходит, сука⁉

Вадим ответил:

— Мы из Единства. Выходите по одному с поднятыми руками или возьмем здание штурмом. Нас больше, мы лучше вооружены и у нас есть БТР, разберем здание по кирпичику…

Ответили не сразу, было видно, аргументы альфы бандиты восприняли всерьез.