Воланд де Морт (СИ) - Денисов Константин Владимирович

— Да я не заделась, — махнула рукой Маша, — всякое бывает. Просто интересно, кто может быть рядом с тобой. Она сильная как ты, или, наоборот, слабая и нуждается в защите?

— В этом смысле? — удивился я, — вопрос действительно интересный! И я, честно говоря, даже не знаю, как на него ответить. Знаешь, наверное, пятьдесят на пятьдесят. Или если иначе, ни то и ни другое.

— Яснее не стало, — усмехнулась Маша, — но ладно, не хочешь, не говори! Я же не настаиваю… а почему же ты тогда Амину целовал? А? — вдруг вспомнила Маша.

— Я её ещё и за попу потрогал, — улыбнулся я, — но это же была провокация!

— Ну да! Провокация! — сузила глаза Маша, — все вы такие, провокаторы!

— О! Теперь ТЫ решила на меня повесить все мужские грехи разом! — оживился я.

— Ну да, не мне же одной страдать! — сказал Маша.

— Раз мы так разболтались, значит, похоже, пора двигаться, — сказал я вставая.

Мы встали и, придерживая друг друга, взобрались на вершину холма. Здесь до потолка было метра три всего. Надо сказать, что сам этот коридор был огромный по сравнению с остальными. Здесь могли большие машины ездить в былые времена… а может быть, это кусок какого-нибудь автомобильного тоннеля? Вполне возможно.

— Скажи мне, Алик, мне вот просто интересно, — начала Маша, когда мы спускались с другой стороны холма, — а какое будущее может быть у мужчины и женщины в этом мире? Заводить семью сейчас, наверное, не лучшая идея. И уж тем более детей.

— Думаешь, на этом история человечества закончена? — удивился я.

— А разве нет? — в свою очередь, удивилась Маша.

— Нет, — уверенно сказал я, — люди переживали и более тяжёлые времена. Да, в них не было магии, но это всё антураж. Для того чтобы случались человеческие трагедии, смерти, потеря веры в будущее, магия не нужна. Мы прекрасно справлялись и без неё. Но, проходит время и всё выруливает как-то на нормальные рельсы, жизнь снова налаживается, люди начинают радоваться жизни и забывать, что совсем недавно были тяжёлые времена.

— Ну не знаю, — с сомнением сказала Маша, — бывало, когда всё человечество летело в тартарары? Чтобы плохо было всем без исключения?

— А почему ты думаешь, что сейчас плохо всем без исключения? Многим очень даже хорошо! А у некоторых так наоборот новая жизнь началась, и они почувствовали себя на что-то способными. Так что не переживай, человечество воспрянет. Но чтобы оно не вымерло, нужны и семьи, и дети. Иначе через некоторое время просто никого не останется.

— Так значит, вы со своей поженитесь? — лукаво взглянула на меня Маша.

— Нет, вот пожениться мы не сможем, — серьёзно ответил я.

— Почему? — удивилась Маша.

— Видишь ли, я обручён! — вздохнул я.

— Обручён? — чуть не поперхнулась от возмущения Маша, — с кем?

— Как с кем? — удивился я, — с тобой, конечно!

— Со мной? — Маша даже остановилась и открыла рот от удивления.

— С тобой! — кивнул я, — нас связывают узы, которые так просто не разорвать! — и я щёлкнул пальцем по своему ошейнику.

— Дурак! — рассмеялась Маша и шлёпнула меня по плечу, — я уж думала правда!

— А если это неправда, то попробуй разорви! — сказал я, обнял её за плечо, и мы зашагали по тоннелю вперёд, навстречу неизвестности.

22. Чудо в перьях

Темнота в конце коридора была обусловлена тем, что он заканчивался стеной. И если тоннель производил впечатление капитального сооружения, то вот стена была самопальной. Сложена из больших бетонных блоков, но разного размера и разного материала. В общем, слепили её «из того, что было».

Рядом с этой самодельной стеной, сбоку была дверь, на небольшом крылечке. Видимо, служебный проход, оставшийся со старых времён. И эта дверь была открыта. Судя по всему, нам нужно было туда… только вот сделать это было не так-то просто.

Метров за двести до конца тоннеля, его поперёк пересекала грязно-белая линия. И она отделяла «безопасную зону», в которой мы сейчас находились, от другой.

Что это была за другая зона, сразу было не понять. Опасная или нет, но за белой чертой тоннель отличался от того, что было до неё. Сразу за этой линией начинались какие-то холмы, до метра высотой. И выглядели они, на мой взгляд, тревожно. Как будто барханы на асфальте.

Но самое странное было то, что мы не могли никак понять, из чего они состоят.

Некоторое время мы стояли перед линией и смотрели на отделяющее нас от двери пространство.

— Думаешь, ловушка? — повернувшись ко мне, спросила Маша, после длительного молчания.

— Уверен! — сказал я, — либо ловушка, либо что-то такое, что должно осложнить нам жизнь. Но совершенно ясно, что это место здесь не просто так. Мы же в игре, идём из локации в локацию, и вряд ли они от скуки тут провели черту и чего-то навалили.

Мы до сих пор были облеплены грязью с головы до ног. Да и куда ей было с нас деться, не испарится же она? Времени прошло мало, так что она ещё даже не начала подсыхать. Я провёл ребром ладони по своей одежде, собирая как можно больше грязи в руку. Когда набралось достаточно, я размахнулся и бросил этот сгусток в ближайший «бархан».

Мягкий, почти жидкий комок грязи плюхнулся на кучу, подняв в воздух целое облако какой-то ерунды. Это были и перья, и пыль, и какая-то мелкая и летучая фигня, происхождение которой и понять было трудно.

— Это ещё что! — удивилась Маша.

— Смешно! — сказал я.

— Что смешного? — удивлённо посмотрела на меня Маша.

— Мы все в жидкой грязи, когда мы будем идти через это поле, то вся эта хренотень будет взлетать в воздух из-под наших ног, как бы аккуратно мы ни ступали. И представь, на что мы в итоге будем похожи?

— Вот ведь больные ублюдки! — возмутилась Маша, — они что, специально всё это так устроили?

— Я не могу даже придумать ситуацию, в которой всё это произошло бы случайно. Маша, конечно, это специально. Такой вот у них больной юмор, видимо, — сказал я, — наверное, они считают, что это весело.

— Ну, может быть, людям, действительно, нравится, — сказала Маша.

— Да плевать на них, меня тревожит другое, — сказал я.

— Что? — Маша сразу заинтересовалась.

— Единственная ли это сложность, — сказал я, продолжая оглядывать эти кучи летучего мусора, стараясь уловить какое-нибудь движение, — то, что нас облепит перьями, на это плевать. Мы и так как из задницы вылезли. Подумаешь, перья! Меня волнует, не затаился ли здесь кто-то ещё. Потому что просто мусор, это как-то несерьёзно.

— Ты думаешь? — сказала Маша и тоже стала пристально вглядываться в пространство, отделяющее нас от двери.

Но кроме поднятых мной в воздух перьев, пока что ничего подозрительного видно не было.

— Мне кажется, или над дверью металлическая рамка, которые обычно нам добавляют процентов? — сказала вдруг Маша.

— Иногда добавляют, а иногда отнимают, — сказал я, — похоже, что так и есть, и в этот раз без вариантов. Другого выхода я не вижу.

— Интересно, они хотят у нас убавить, или наоборот? — задумалась Маша.

— Доберёмся, увидим, — сказал я, — чего сейчас гадать? Ведь выбора всё равно никакого нет.

— Как будем идти? Напролом? — спросила Маша.

— Слушай! Ты с твоим теперешним уровнем магии, ты можешь двигать предметы? Удар твой я видел, а если медленно? — спросил я.

— Не знаю, нужно проверить, а что? — спросила Маша.

— Мне интересно, сможешь ты идти, и сдвигать веред нами всю эту дрянь как трактор ковшом? — спросил я, и, видя её нерешительность, добавил, — мана с меня!

— Да это понятно, — отмахнулась Маша, — так-то в этом ничего сложного быть не должно… хотя я ни разу не пробовала именно так действовать. Но вот насколько меня хватит, не знаю. Просто один удар, один импульс, это разовый выброс энергии. А здесь нужно длительное приложение усилий.

— Ну, ты попробуй, а мы посмотрим, — сказал я.

Маша кивнула, засунула клюшку за ремень, как она периодически делала, постояла некоторое время, сосредотачиваясь и свесив руки вдоль тела. Потом согнула их в локтях, выставив ладонями вперёд, и медленно пошла за белую линию.