Воланд де Морт (СИ) - Денисов Константин Владимирович

Два его товарища, которые довольно бодро ползли следом, вдруг разом утратили боевой дух. Теперь нас было двое на двое, у нас в руках было оружие, а я не сомневался, что они понимают, что это именно оружие, и риски проиграть схватку были слишком велики. Тем более что один из них валялся около берега без движения.

Они медленно стали пятиться обратно, не спуская с нас своих мутных глаз. Достигнув жижи, они всё так же задом начали погружаться в неё, зацепив по ходу своего товарища, который так и не пришёл в себя.

— Сожрут? — задумчиво спросила Маша.

— Как пить дать! — сказал я, и обессиленно опустился на землю.

Она села рядом. Мы некоторое время молчали.

— Помыться бы! — некоторое время спустя сказала Маша.

— И не мечтай! — усмехнулся я, — не для того нас пачкали. Если мы будем тут лазить чистенькие и аккуратненькие, это будет выглядеть, как будто нам всё легко даётся. А так: все в грязи, измождённые, постоянно на волосок от гибели… мне кажется, что как раз в этом состоит задача режиссёра. Создать у зрителей напряжение. Чтобы казалось, что мы живы ценой невероятных усилий!

— Но ведь так оно и есть! — сказала Маша.

— Скорее всего, да! Если бы на этих их играх никто не погибал, зрители бы не верили, что всё это взаправду, — сказал я, — но они вроде говорили и про лёгкие варианты, когда участвуют сами жители «Острова Мечты». Тогда возможно это именно соревнования, без особого риска. А когда засылают чужаков вроде нас, то и условия игры уже совсем другие.

— А ведь нас хотели послать по лёгкому варианту! — с едва заметным упрёком в голосе сказала Маша.

— Было дело, — устало кивнул я, — но ведь мы не знаем всех их мыслей. Не знаем будущего. Может быть, я где-то и принял неверное решение. А может быть, и нет! Может быть, это всё вообще просто слова, а игра в любом случае была бы примерно одинаковая.

— Может быть, — согласилась Маша, — тут ты прав. Мы не знаем, что было бы, если бы да кабы.

— Да, что имеем, то имеем, и работать нужно с этим. Рефлексия на тему, что всё могло бы быть иначе, ничему не помогает, а только отнимает силы и разрушает волю.

Маша вздохнула и снова сказала:

— Сполоснуться бы! Боюсь даже представить, что будет, когда эта дрянь начнёт подсыхать и превращаться в корку.

— Что там, за перевалом? — я кивнул на вершину холма.

— Ничего, — пожала плечами Маша, — коридор, такой же, как здесь, только пустой и уходящий в бесконечность.

— В бесконечность? — посмотрел я на неё.

— Другого его конца не видно… может быть потому, что там темно, но не видно. Пустота! — сказала Маша.

Я поднял голову и посмотрел на висящие на потолке лампы дневного света. Здесь они горели почти все, и света было достаточно. Даже не мигала ни одна, надо же!

— Идём? — спросила Маша.

— Погоди! — устало сказал я, — это ты на мне каталась, а я-то ножками оттуда выбирался. Надо ещё передохнуть, не готов пока двигаться, ноги вообще ничего не чувствуют!

— Да, — тут же согласилась Маша, — я уже возле берега, когда еле-еле выбиралась, ещё подумала, как ты вообще мог там идти, да ещё и меня тащить!

— Во! — поднял я вверх указательный палец, — цени мой подвиг! — и я откинулся на спину, чтобы хоть немного полежать.

— Я ценю! — без всякой иронии сказала Маша, — если хочешь, можешь вздремнуть, я подежурю, — и она крутанула в руке клюшку для гольфа.

— Уснуть я вряд ли смогу, но полежать немного надо, — сказал я, — спасибо!

— Не за что! — сказала Маша, и мы замолчали.

— Отличный удар, кстати! — сказал я, вдруг вспомнив, как она швырнула это существо обратно в жижу.

— Сама не ожидала, что так удачно получится, — обрадовалась Маша тому, что я отметил её действия, — всё-таки двадцать процентов, это уже совсем не то, что десять!

Мы снова замолчали.

Надолго задерживаться здесь я не собирался. Но собрать мысли в кучу было необходимо, потому что после каждого острого момента, выстроенный в мыслях теоретический план начинал рассыпаться.

Маша была права, когда говорила, что мы играем в их игру, хотя я как раз этого делать не хотел. Но и вариантов вырваться сейчас из этого лабиринта я не видел. Так что, оставалось только идти вперёд,

Если Воланд этим занимается уже давно, то знает все слабые места этого мероприятия. Ведь наверняка же сюда попадали и сильные игроки, которые не хотели мириться с происходящим и пытались сбежать, или заставить организаторов играть по своим правилам. Получилось ли это хоть у кого-то? Боюсь, этого мы никогда не узнаем, но зато Воланд и его банда научились на ошибках и учли все тонкости. Так что если и есть здесь уязвимости, то только не очень очевидные. И шансов выбраться будет значительно больше, если мы сумеем избавиться от ошейников, блокирующих магию. Ключевое здесь слово «если»!

— Маш! — сказал я, не открывая глаз.

— Что? — спросила она.

— Если тебе нужна работа, место для жизни, люди, которым можно доверять, я могу тебе кое-что предложить, — сказал я.

— Предлагаешь мне работать на тебя? — удивилась она.

— Нет, — я открыл глаза и повернул к ней голову, — не на меня. Я могу тебе предложить работу в большой серьёзной организации. Им сильные маги нужны, а ты, безусловно, сильный маг!

— Спасибо! — улыбнулась Маша.

— Это просто констатация факта, — сказал я, — это те люди, которые защищали убежище. Я про них сам недавно узнал. Но это серьёзные ребята. Подумай, это всё-таки возможность стать частью коллектива. И там не нужно будет думать о пропитании и выживании. Но работать придётся, это да. Возможно, что и с риском для жизни. Но где сейчас иначе?

— Я даже не знаю, — растерянно сказала Маша, — мне кажется, что это не моё!

— Ты главное не торопись с ответом, — сказал я, — я тебе закинул мысль. Ты её покрути в голове, привыкни к ней, взвесь как следует. Тебя никто не торопит и ни к чему не обязывает. Но если вдруг решишь, я замолвлю за тебя словечко. Да, придётся рассказать, кто ты и с кем вместе была, но думаю это не страшно. Твоя биография и возраст служат оправданием твоим поступкам. В общем, подумай. Полагаю, что это лучше, чем быть на вольных хлебах и искать себе приключений на…

— На задницу? — усмехнулась Маша.

— Да, на неё, какая бы красивая она у тебя ни была, — сказал я и снова закрыл глаза.

— А она у меня красивая? — заинтересовалась Маша.

— Очень даже ничего! — сказал я, — ты вообще девчонка классная. Знай себе цену! А то мне кажется, твои бывшие «друзья» несколько занизили тебе самооценку. Слишком тобой помыкали.

— Подкатываешь? — с интересом спросила Маша.

— Извини, но нет. И не потому, что в тебе что-то не так. Просто я занят сейчас.

— Кем? — в голосе Маши слышался неподдельный интерес, — ты уже про это говорил, но тогда я подумала, что ты шутишь! Да и про меня ты более сдержанно отзывался.

— Мы были ещё не так близки, чтобы я делал тебе заслуженные комплименты, — сказал я.

— Так кем ты занят? — не отставала Маша.

— Ты же всё равно не знаешь мой круг общения, как я тебе объясню? — улыбнулся я, и, открыв глаза, снова на неё посмотрел, — да если бы даже знала, всё равно я бы тебе не сказал. И почему девочки так любят сплетничать?

— Да ничего я не сплетничаю, мне просто интересно! И сплетни это если бы я кому-то про это рассказывать начала. А я же с тобой разговариваю, и тебе самому вопросы задаю! Где здесь сплетни? — немного возмутилась Маша.

— Ну да, в данном случае просто любопытство. Но ведь сплетни именно из него и рождаются. Когда хочется знать всё обо всех. И чем более личные подробности, тем больше хочется в них вникнуть, разве не так? — спросил я.

— Не знаю, почему ты на меня повесил проблемы каких-то неизвестных девочек, но думай, как тебе нравится, мне не жалко!

— Ладно, извини, если задел, — решил я сгладить ситуацию, к тому же, в самом деле, почувствовал себя не очень правым. Действительно, при чём здесь Маша? Сам завёл разговор на скользкую территорию, пробудил в ней любопытство, и её же ещё обвинил в итоге.