Воланд де Морт (СИ) - Денисов Константин Владимирович

В принципе у неё получалось, только вот разгребала мусор она перед нами всего в метре. Я рассчитывал на немного большую дистанцию. Но и это было неплохо. Оберегало нас от возможности, наступить на что-то спрятанное в этих перьях.

Силовое поле, создаваемое Машей, было очень чётко видно в этом мусоре. Она сделала его с острым носом, и, двигаясь вперёд, разваливала мусор на две стороны от себя. Шла как ледокол, оставляя за собой чистый фарватер.

— Круто! — не удержался и сказал я, топая за Машей. Я шёл следом, шаг в шаг, занеся над головой свою клюшку для гольфа. На всякий случай.

— Самой нравится! — удовлетворённо отозвалась она.

Мы держали курс прямо к двери, не маневрировали, ничего не обходили, а может быть, и зря. У нас на пути оказалась одна из самых больших куч этого перьевого мусора, и мы, не останавливаясь, врубились в неё, потревожив того, кто в ней прятался.

Эта тварь, видимо, находилась в состоянии спячки, поэтому и не подавала никаких признаков своего присутствия, пока мы в неё не врезались Машиным «силовым ледоколом».

Получив неожиданный толчок, тварь завизжала как резаная и бросилась наутёк. Носясь с диким визгом, она поднимала в воздух целые облака перьев и мусора, так что буквально через несколько секунд видимость упала до нескольких метров.

К визгу этой твари присоединился визг ещё одной, потом ещё, потом ещё… в общем, их тут было полно, как оказалось.

— Клюшку к бою и ходу к двери! — заорал я Маше, стараясь перекрыть многоголосый визг.

— Без расчистки? — ошалело повернулась она ко мне, совершенно обескураженная начавшимся хаосом.

— К чёрту расчистку! Бежим! Мы не знаем, насколько они опасны! — проорал я, обходя Машу и теперь собой начав прокладывать путь в этом летающем мусоре.

Эти твари были высотой мне где-то до пояса, бегали быстро, чем-то отдалённо напоминали страусов — своей манерой движения и сложением. И перья тут были, естественно, от них. Эти существа были как перьевая фабрика!

А ещё у них были довольно большие головы, относительно остального тела, с широкими зубастыми ртами. И они звонко лязгали челюстями в перерывах между визгом.

Одна из этих тварей вдруг появилась из перьевого тумана. Она неслась как сумасшедшая прямо на нас. Не знаю, что она планировала сделать, но получив клюшкой снизу по голове, она заткнулась и сделала полный оборот в воздухе, шлёпнулась в ближайшую кучу перьев, подняв очередное облако мусора.

Эти пташки производили впечатление совершенно безумных, но отнюдь не безопасных. Особенно если собьются в стаю. Что, вскоре, и начало происходить. Когда первая волна паники у них сошла на нет, они от визгов перешли как противным скрипучим перекрикиваниям, общаясь таким образом. Как будто пытались понять, из-за чего весь этот сыр-бор. И, судя по их голосам, вскоре поняли. Мерзкое «кудахтанье» стало концентрироваться вокруг нас, постепенно приближаясь.

Мы, конечно, времени тоже старались не терять и преодолели к этому моменту две трети пути. Мы двигались почти наугад, стараясь не дышать, потому что перья норовили набиться в рот, в нос и везде куда возможно. А эти существа, чувствовали себя в этом перьевом тумане как рыбы в воде. Для них это была естественная среда обитания, и они безошибочно определяли в ней наше местоположение.

— Теперь ты первая! — я подтолкнул Машу, занимая позицию сзади. Именно оттуда пёрла основная масса тварей.

Маша не стала спорить, но когда пробегала мимо меня, я заметил, что клюшка у неё в руках.

В следующий миг дикий вопль, не предвещающий ничего хорошего, прорезал пространство, и мы увидели летящую на нас сквозь облако перьев одну из «птиц».

С разворота влупив клюшкой ей по башке я оборвал и её полёт, и её крик. Кувыркнувшись в воздухе, она шлёпнулась где-то впереди от нас.

Уж не знаю, как остальные в этом перьевом аду могли видеть, что происходит, но удар по их сородичу вызвал очередной всплеск агрессивного визга, и на нас бросилось сразу несколько тварей.

Одна из них внезапно появилась впереди, спикировав откуда-то сверху. Маша успела вскинуть руку и, получив невидимый удар от кинетика, жалобно кудахтая, птица исчезла вдалеке.

Кольцо сжималось и нам пришлось остановиться. Мы встали спина к спине, помахивая клюшками для гольфа. Долго ждать не пришлось, и началась массовая атака этих странных существ. Мы махали клюшками, круша их черепа, но это не сбивало их пыл, а даже, наоборот, они как будто ещё больше входили в раж, атакуя нас снова и снова.

— Когда же они кончатся! — в отчаянии крикнула Маша.

— Скоро! — подбодрил я её.

Я полагал, что их количество на этом участке тоннеля конечно. Их не может здесь находиться неисчислимое множество, и ощущение, что их здесь несметные полчища вызывала не столько их атака на нас, сколько перьевой хаос, творящийся вокруг. Из-за плохой видимости казалось, что они атакуют одновременно и со всех сторон.

Но если бы это было так, то мы вдвоём их натиск вряд ли смогли бы сдержать. Откинув эмоции, я постарался взглянуть на ситуацию отстранённо, попытавшись мысленно убрать летающие вокруг нас перья и мусор. И тогда получалось, что мы стоим в кольце этих куриц, которые производят много шума, много «пыли», но в реальности грозной силы из себя не представляют. И если бы мы дрались с ними на чистом месте, то хорошо бы это понимали. Но здесь происходящее оказывало на нас сильное психологическое воздействие, мешая реально оценить обстановку.

— Когда скоро? — крикнула Маша.

— Их тут штук двадцать осталось, не больше, — крикнул я, — по десять на каждого. Перебьём как миленьких.

Я сказал число практически от балды, навскидку. Мог довольно сильно ошибиться. Но сделал я это умышленно. Когда в «тумане» скрываются несметные полчища, трудно верить в победу. А когда ты знаешь, сколько точно врагов, и как их убивать, значительно проще просчитать свои действия.

А если мы убьём двадцать штук, а они ещё не кончатся, то их всё равно станет на два десятка меньше. А поскольку их количество здесь всё равно ограничено, то после этого останется уже совершенно точно не очень много. Психология, чтоб её!

Надо было подбадривать Машу, чтобы она не упала духом, а продолжала драться. Вот и приходилось параллельно ещё немножечко подрабатывать психологом.

В общем-то, молотить этих кур клюшками для гольфа было занятием не таким уж и сложным. Через какое-то время я уже вообще перестал волноваться за исход этой стычки. И если не случится чего-то неожиданного, что поменяет правила игры, то мы выберемся отсюда без потерь, если не считать потерями то, что мы всё же наглотались этих перьев.

Маша тоже поняла, что птиц становится меньше и нападают они уже не так яростно. Я буквально спиной ощущал, как она успокаивается и начинает вести себя более размеренно и уверенно.

— Давай потихоньку двигаться к лестнице, — сказал я ей, когда птицы стали бросаться на нас только изредка. Похоже, у выживших постепенно начал включаться инстинкт самосохранения.

— Угу! — промычала Маша, стараясь лишний раз не открывать рот, что было очень разумно. Вездесущие перья так и лезли туда, стоило только чуть разомкнуть губы.

Но самое плохое было не это, а то, что они и на глаза налипали, мешая смотреть. Так что приходилось всё время усиленно моргать, таращиться и пытаться сдувать их с лица, чтобы хоть что-то видеть вокруг.

Время от времени взмахивая клюшками, после чего обычно следовал полёт очередной мёртвой птицы в кучу перьев, мы добрались-таки до лесенки, ведущей к двери из этого перьевого ада.

Маша шагнула на неё первой, но я остановил её.

— Погоди! Я пойду, гляну, что там, а то мало ли! — сказал я, — думаю, ты здесь справишься, их всего шесть штук осталось.

— Семь, — поправила меня Маша.

— Семь, — согласился я, окинув этих кур взглядом.

— Но это тех, что мы видим! — заметила Маша.

— Да! Так что, кричи, если что, — сказал я, — я рядом, только загляну туда, и всё. Не волнуйся, не оставлю тебя одну.