Сказки долгой зимы (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич

— Я говорила, что была замужем? — спросила Милана, когда они закрыли за собой дверь каюты, отсекая поток слов из коридора. — Ещё до Катастрофы.

— Да, упоминала как-то, — припомнил Ингвар. — На каком-то чиновнике из правительства вроде. Поэтому у тебя был доступ к архивам, где ты подрезала секретную карту с расположением убежищ. Мне сразу показалось, что секретить Убежища абсурдно, как тогда туда попадут те, кого они должны спасти? Но я не стал уточнять, потому что какая разница. Даже если ты мне наврала, то и плевать.

— Не наврала, — покачала головой девушка. — Но и сказала не всё. Убежища созданы до первой Катастрофы и выполняли роль узловых точек системы.

— Получается, что излучатели появились не после неё, а до?

— Да. Всю историю с якобы войной в Централии придумали потом, после Катастрофы, тщательно подчистив все источники. На самом деле Новозём, наш континент, был местом ссылки. В Централии излучателей не было, обходились без них, высылая тех, кто не вписывался, сюда.

— У нас было нечто похожее, — кивнул Ингвар, — только без излучателей. Преступников просто вывозили и выкидывали на дикий берег, оставляя выживать, как хотят. Кстати, чуть не первое, что те делали, — строили тюрьмы. А вы, выходит, устраивали корректировочные центры внутри корректировочного центра? Иронично.

— Наши предки не были преступниками. Просто они были… не знаю, как сказать.

— Чуть более людьми, мне кажется, — помог ей Ингвар. — Если население Централии без излучателей было таким, как вы из-за них, то это было, наверное, очень комфортное, но совсем не человеческое общество. Знаешь, Милана, мне отчего-то начинает казаться, что на самом деле ты не была простой библиотекаршей.

— Нет, я правда работала с архивами. Но… немного не с такими, как остальные. Я исследовала Книги Наследия.

— Ты же говорила, что никаких документов, созданных до той, первой Катастрофы не осталось? Тоже наврала?

— Нет, просто не стала вдаваться в подробности. Это сложно объяснить, проще показать. Вот… — Милана выдвинула ящик столе и достала оттуда толстый том.

— Ты всё время таскала его с собой? На вид увесистый.

— Да, не смогла расстаться. Взгляни.

Книга оказалась не бумажной, а из чего-то похожего на тонкий и очень прочный пластик. Ингвар раскрыл её и перелистнул несколько страниц. Текст выглядит не напечатанным, а как будто внедрённым в сами листы.

— Не понимаю, — сказал он, вглядываясь, — что это за язык? Шрифт похож… на бенгальский, пожалуй, но именно что похож. И такое странное ощущение, что я вроде как должен понимать, что написано, и вот-вот пойму, но я точно не знаю этого языка. И ещё… Когда быстро листаешь, чудится, что на странице иллюстрация, но возвращаешься назад — нет её, только текст. На, забери. Был у меня неприятный, но очень ушлый знакомец, который хорошо разбирался во всяких странных штуках, коллекционировал артефакты. Его так и звали, «Коллекционер». Мудак редкий, но специалист. Так вот, он не раз говорил, что от всяких странных штук, которых в Мультиверсуме хватает, надо держаться подальше. Если, конечно, не знаешь точно, что это и как с ним обращаться. Сам он, впрочем, своим советам не следовал, через что имел множество неприятностей.

— Да, это странная книга, — кивнула Милана, забирая томик и пряча в стол. — Когда их нашли, то все сильно удивились и никто не знал, как их читать. Было множество версий, но ни одной правдоподобной. Некоторые договорились даже до инопланетян, представляете?

— Очень даже запросто, — кивнул Ингвар. — Нашли бы такое у нас, первым делом на них бы свалили. Все, кроме тех, кто знает про Мультиверсум. Впрочем, от одного умного профессора я слышал, что инопланетян не бывает, потому что никакого космоса на самом деле нет. Он даже объяснил, как это работает, но я ни хрена не понял. Но ты продолжай, продолжай. Вот нашли вы кучку странных книжек на непонятном языке. Покрутили, поковыряли, понюхали, сунули под микроскоп, просветили рентгеном, но понятнее не стало, так? И что дальше?

— Как вы сами заметили, несмотря на незнакомый язык, возникает ощущение, что вот-вот поймёшь, что там написано. Это было замечено. У учёных была теория, что это визуально-мнемонический код, огромный объём информации в сильно сжатом виде. Идея прочесть его как текст похожа на попытку чтения закрытой книги, глядя на обрез страниц. Сама книга расположена в другой плоскости, но мы никак не сообразим, как её повернуть и раскрыть. Одним из подтверждения этой теории стало то, что книги невозможно корректно скопировать. Светокопии одной и той же страницы всё время разные! В общем, через какое-то время сдались все, кроме отдельных энтузиастов.

— И тебя?

— Я в эту историю попала случайно, — вздохнула девушка. — После того, как расшифровка книг была признана невозможной, их решили вернуть обратно в закрытое хранилище. Этим занималась как раз я, как руководитель отдела секретных архивов. Я не исследователь и не работала с ними раньше, но имела достаточный уровень допуска, чтобы быть в курсе. Конечно, мне было любопытно! Взяла одну из них, раскрыла, и меня сразу подхватило то самое ощущение: «Вот-вот пойму!» Оно было таким сильным и мучительным, что я никак не могла от него избавиться, возвращалась снова и снова… Муж сперва смеялся, что я становлюсь похожа на маньяка, а потом начал беспокоиться, но я всё равно не могла бросить попытки. Я даже, нарушив протоколы безопасности, вынесла одну книгу наверх, домой, но оказалось, что там это чувство почти-понимания исчезло. Это навело меня на мысль, что важно место, где ты читаешь. В следующий раз я забралась с книгой в Убежище, оно как раз использовалось для хранения старых документов. Спустилась в самое секретное место на континенте, чтобы книжку почитать, и мне тогда это ничуть не казалось странным. Уселась в такой же, как тут, ложемент, завернулась в плед, налила чай из термоса, взяла книжку… И пришла в себя почти через сутки! Чуть не описалась, так зачиталась!

— Такая интересная книжка? — с сомнением спросил Ингвар.

— Это… неописуемо, — вздохнула Милана. — В буквальном смысле. Я не смогу пересказать, что там написано. Это не книга в нашем понимании, это словно жить чью-то жизнь. Очень странную, непонятную, в которой всё совсем не так, как в нашей. Словно побывала в другом мире другим…

— Другим человеком? — подсказал Ингвар.

— В том-то и дело, — вздохнула Милана. — Именно это я и хотела вам сказать. Те, кто написал эти книги… Никакие они не люди!

Глава 18

Без крыльев

— Это здесь, — показал Драган и притопнул снегоступом. — Прямо под нами.

— Предлагаешь взять лопату и срыть этот холмик? — скептически спросил Ингвар.

— Нет, конечно. Сбоку есть вход. Пойдёмте.

— Надеюсь, мы не зря тащились два дня по сугробам. Вроде и недалеко, но как же всё через жопу!

— Гав!

— Вот, и Мудень согласен. Сначала этот придурок ухитрился провтыкать лыжи…

— Гля мне в ногу хлябь! Гладом выйди коморно мурчать!

— Не будем мы включать твой приёмник, — рассеянно ответил Ингвар, оглядывая окрестности в старый бинокль. — От него у Лысой жуткая мигрень, а ты хоть так, хоть этак не скажешь ничего умного. О господи, я что, его понял? Тьфу на тебя, парень, этак деградирую с тобой окончательно и сам начну лыжи терять. Какого чёрта ты их оставил снаружи?

— Шлёт ковыль знаменем срут! Петюшки рыбят звонок!

— Уф, на этот раз ни фига не понял. Но кто-то ушлый прибарахлился лыжами, а если бы Мудень не проснулся и не залаял…

— Гав! Гав!

— … То он бы ещё и глотки нам перерезал, например, запросто. Потому что ты не только лыжи провтыкал, но и заснул на посту!