О Дивный Новый Мир (СИ) - Малки Иван

Информация. Он действительно обладал информацией. Обо мне. О том, кем я был до. Это меняло все. Он не просто сильный противник, он — противник, который знает твои карты. Или, по крайней мере, думает, что знает.

— Кто ты такой? — вырвалось у меня сквозь стиснутые зубы. — Еще один турист, которому наскучило сафари?

— Турист? — Блот фыркнул с презрением. — Это примитивное развлечение для скучающих выскочек. Я… наблюдатель. Исследователь. Коллекционер уникальных явлений. И этот мир, эта… умирающая цивилизация — моя лаборатория. Я изучаю процессы распада и… возможного возрождения. И ты, Макс, со своей уникальной природой, можешь стать катализатором. Катализатором перемен, которые я хочу здесь увидеть.

Лаборатория. Наблюдатель. Катализатор. Холодные, бездушные слова, описывающие мир как грёбаный террариум, а меня — как подопытную крысу с интересной мутацией. Во рту стало сухо и горько, как от металлической пыли. Он говорил о моей прошлой жизни, о моих знаниях, как о ресурсе, который он собирается использовать. Мои воспоминания, моя боль, мое проклятие — для него просто… интересный феномен. Коллекционер хренов. Ярость, до этого момента тлевшая под слоем прагматизма и страха за Ки, вспыхнула слепящим белым пламенем. Хватит. Хватит игр, хватит разговоров, хватит этой паутины лжи и манипуляций, в которую он пытался меня запутать. Терпение лопнуло, как перетянутая струна. Палец сам лег на спусковой крючок импульсника. Плевать на последствия. Плевать на его грёбаные «возможности». Прямо сейчас имело значение только одно — стереть эту самодовольную тварь с лица… этого уровня.

Импульсник дернулся в руках, выплевывая сгусток потрескивающей синеватой энергии. Воздух перед стволом зашипел. Выстрел ударил точно в центр зеркального шлема Блота. Звук — резкий, как треск льда. Я ожидал взрыва, фонтана осколков, чего угодно, но не этого. Шлем пошел трещинами, тонкие паутинки разбежались от точки попадания, как от удара камнем по замерзшей луже. Но он стоял. Даже не шелохнулся. Не отшатнулся, не вскрикнул, не прикрылся рукой. Он просто… стоял. И смотрел на меня сквозь паутину трещин. Или я думал, что смотрел. Его лицо по-прежнему скрывала зеркальная поверхность, теперь испещренная узором разрушения. Мгновение оглушающей тишины, нарушаемой лишь моим собственным прерывистым дыханием и гулом крови в ушах. Этого не могло быть. Импульсник на такой дистанции должен был пробить что угодно, кроме самых толстых бронеплит. А этот… он даже не вздрогнул.

— Ты… — прошипел я, поднимая ствол для второго выстрела. Гнев смешивался с ледяным ужасом. Что за хрень?

Второй сгусток энергии сорвался со ствола. Я целился туда же, в треснувший шлем. Но заряд не долетел. Он замер в воздухе, примерно в полуметре от Блота, словно врезался в невидимую стену. Энергия запульсировала, исказилась, растеклась, как краска в воде, а потом… просто исчезла. Рассеялась шипящим облачком пара и озона. Словно пространство перед ним стало вязким, как смола, поглощая любую атаку. Болото. Мой выстрел утонул в невидимом болоте. Блот медленно, почти лениво, покачал головой. Жест был едва заметным, но в нем сквозило такое бесконечное, высокомерное превосходство, что меня затошнило. Это была не просто защита. Это была демонстрация. Демонстрация того, насколько я ничтожен перед ним.

И тут он сдвинулся с места. Не ко мне. Его зеркальный, треснувший шлем повернулся в сторону Ки. Она так и стояла, неподвижная, бледная, как призрак в этом тусклом свете. Медленным, отработанным движением Блот достал что-то из-за спины. Длинное, черное, с хищными изгибами. Винтовка. Не похожая ни на что из того, что я видел раньше. Не наше оружие. Чужое. Он поднял ее, не целясь, просто направляя ствол в сторону Ки. Небрежно. Буднично. Словно решал, какой экспонат добавить в свою коллекцию. И в этот момент я понял, что разговоры закончились окончательно. Он не собирался ее отпускать. Она была рычагом давления, заложницей, разменной монетой в его игре. И он без колебаний пустит ее в расход, если я не подчинюсь. Или просто так, для развлечения.

— Нет! — крик вырвался из горла сам собой, хриплый и отчаянный. Я снова вскинул импульсник, палец судорожно давил на спуск. Выстрел! Еще один! Оба заряда с шипением увязли в той же невидимой преграде перед Блотом, рассыпаясь искрами бесполезной ярости. Бесполезно. Стрелять бесполезно. Он неуязвим для моего оружия. Но Ки… Винтовка все еще смотрела на нее. Секунды утекали. Нет времени на раздумья, на план, на оценку шансов. Шансов не было. Был только инстинкт. Древний, животный инстинкт — защитить. Броситься вперед. Сократить дистанцию. Может быть, его щит не работает вблизи? Может, я смогу сбить его с ног, выбить винтовку? Бред. Самоубийство. Но выбора не оставалось. Я рванул с места, ноги сами понесли меня вперед по скользкому полу, прямо на него, на эту стеклянную тварь с винтовкой, нацеленной на единственное, что еще имело для меня значение в этом проклятом мире. Успеть. Просто успеть.

Глава 21. Один выстрел

Рывок. Тело, подстегиваемое чистым адреналином и паническим страхом, летело вперед по инерции, почти не касаясь пыльных плит. Секунда, полсекунды… Вот он, Блот, его треснувший шлем, винтовка, направленная на Ки… еще немного… Я выставил руку вперед, пальцы скрючились, пытаясь вцепиться в его стеклянный костюм, сбить, помешать…

Удар.

Не такой, как о стену — твердый, ломающий кости. Другой. Словно я на полной скорости врезался в гигантскую стену из плотного, невидимого желе. Воздух вышибло из легких с хриплым стоном. Мир качнулся, перед глазами поплыли радужные круги. Но я не отлетел назад. Меня не отбросило. Меня… поглотило. Тело завязло, будто в густом, холодном киселе. Каждый мускул напрягся до предела, пытаясь преодолеть это невидимое сопротивление, но тщетно. Ноги буксовали на скользком камне, руки упирались во что-то упругое, податливое, но абсолютно непроницаемое. Как муха в янтаре. Я видел Блота сквозь эту дрожащую, искажающую завесу — всего в паре метров, так близко, что мог бы рассмотреть детали его чуждой винтовки, если бы не рябь, как от горячего воздуха. Он стоял невозмутимо.

— Упорство… Похвально, — раздался его усиленный динамиками голос, спокойный, почти скучающий. Он чуть опустил ствол винтовки, направленный на Ки. Не потому что передумал. А потому что я больше не представлял угрозы. Я был насажен на его невидимый крюк, барахтался, как пойманная рыба, и он это знал. — Но совершенно бессмысленно, Макс. Ты тратишь силы зря. Энергию, которую мог бы направить… в более конструктивное русло.

Я зарычал, пытаясь рвануться вперед. Это было похоже на попытку бежать под водой против сильного течения. Каждый сантиметр давался с неимоверным трудом, мышцы горели, суставы трещали. Воздух вокруг поля вибрировал, слегка потрескивал, наполняя ноздри странным запахом — смесью озона и чего-то еще, незнакомого, химического. Я видел, как моя собственная кожа покрывается мурашками от статического разряда там, где я касался барьера. Я был пойман. Намертво.

— Я же говорил, Макс, — продолжил Блот своим ровным, издевательским тоном, пока я бился в его ловушке. — Сотрудничество — в твоих интересах. Подумай о возможностях. Вместо того чтобы вот так… дико биться головой о стену. Хотя, должен признать, в этом есть своя… первобытная прелесть. Ценный материал для анализа поведенческих реакций в стрессовой ситуации.

Он говорил так, будто комментировал какой-то скучный эксперимент. А я продолжал давить на невидимую преграду, силясь сделать еще шаг, еще полшага. Дотянуться. Просто дотянуться до него, до этой стеклянной мрази, до его оружия. Инстинкт вопил, что нужно бороться, не сдаваться. Но разум, холодный и прагматичный, уже шептал, что это конец. Я проиграл этот раунд.

Мой взгляд метнулся к Ки. Она стояла там же, у стены, рядом с темным провалом. Неподвижная. Безучастная. Ее глаза были открыты, но взгляд… пустой. Она смотрела сквозь меня, сквозь Блота, сквозь этот зал. Словно кукла с фарфоровыми глазами, которую забыли убрать в коробку. Ни страха, ни удивления, ни даже узнавания на ее лице. Просто… ничего. Она видела, как я врезался в барьер? Видела, как Блот целился в нее? Она слышала его слова? Или она была уже не здесь? Полностью во власти этих символов, этого места, этого ублюдка? Эта мысль была страшнее любого оружия.