Клан Борзых 4: Барон (СИ) - Шаман Иван

— Сколько? — спросила Надежда, когда император Александр собрал всех супруг вместе, в тронном зале. Событие столь же редкое, сколь и знакомое. К сожалению, оно происходило не в первый раз, и, судя по виду императора, сейчас всё было отвратительно.

— Миллион, — наконец, выдохнул он, откинувшись на спинку трона. — Эта тварь требует миллион душ.

— Как? — ошарашенно спросила одна из жён. — Но откуда? Почему?

— Баланс был нарушен. Я предупреждал, — поморщился император. — Как же я устал быть всегда прав.

— Дорогой, но миллион, это слишком много. Может, это какая-то ошибка?

— Ошибкой было надеяться, что мы удержимся на лезвии бритвы между Хаосом и Порядком так долго, — возразил император. — За один сезон, пять божественных искр. Но, возможно, это и есть выход.

— Что именно? — нахмурилась самая опытная из них. Пусть каждой из жён императора было хорошо за три сотни лет, они всё ещё оставались людьми, и некоторые были чуть старше и чуть более вовлечены в происходящее.

— Крепость не могла стоять вечно. Сотни циклов — уже слишком долго для такой авантюры. Мы спасли от вторжения тысячи миров, которые просто продолжают жить, — проговорил Александр, всё больше убеждая себя в правильности сделанных выводов. — Возможно, пора этой крепости пасть. Души вернутся в круговорот, здесь родилось и умерло больше героев, чем в десятке миров. Возможно, пора им всем обрести заслуженный покой. Да и нам тоже взять отпуск.

— Ты ведь шутишь? — нахмурившись спросила Надежда. — Они же просто умрут…

— Все умрут. На то мы и смертные, — отмахнулась другая супруга. — Но что с душами? При чём тут круговорот?

— Вы знаете, я не хотел заводить здесь детей, потому что они были бы обречены на вечную жизнь в страхе, без перспектив. Мы не раз говорили об этом. А если умереть, то эти души попадут к моему зоопарку. Если и переродятся, то тоже только здесь. Бесконечный цикл страданий.

— Лучше пожертвовать миллионом, чем всеми, — убеждённо проговорила Надежда. — Нельзя отбирать у людей последнее.

— А у них и нет ничего, — устало пожал плечами император. — Как и у нас. Только вечная работа. Миллион душ, именно столько требуется, чтобы уравновесить вторжение. Это не прекратит его и не купирует, но мы сможем избежать полного уничтожения. Только для того, чтобы через одиннадцать ночей столкнуться с новой напастью. Но крепость это переживёт.

— А если отбиться своими силами? Укрыть всех, кого возможно, под щитом. Разве это не наша обязанность? Не наш выбор?

— Под щитом выживет меньше пятисот тысяч, — жёстко ответила старшая. — Следующее бедствие несколько уравновесит ситуацию, возможно, даже отвлечёт тварь и заставит её уйти на пожирание того мира.

— Нет, — покачал головой Александр. — Качели теперь на стороне Порядка. Не знаю, что это будет, но обелиск говорит о несущих слово богов. Что бы это ни значило.

— Миллион или два с половиной. Выбор очевиден, — припечатала старшая.

— Вот только проблема не в этом, верно? — по-новому посмотрела на императора младшая. — Ты устал?

— Я… я больше не вижу в этом никакого смысла, — помассировав переносицу, сказал Александр. — Да, мы спасаем миллиарды во время каждого бедствия. Целые миры. Но какая разница? Их много, бесконечно много. Некоторые точно такие же, как наш. Другие отличаются до невозможности. Ну спасли мы несколько тысяч миров, а сколько не спасли? Имеет ли это вообще значение? Я так устал, что хочу лишь одного — отдохнуть. Хотя бы одну жизнь. И подарить душам защитников этой крепости шанс на перерождение в нормальных условиях.

— Дорогой, ты что, хочешь умереть? — с плохо скрываемым ужасом спросила Надежда. — Это же…

— Для меня это не конец. Да и для вас тоже. А знаете… — император на секунду зажмурился, будто принимая решение. — Есть иной путь. Я могу забрать вас с собой. Дать вам шанс переродиться в новом мире. Без воспоминаний об этой жизни, но с теми предрасположенностями, что у вас есть. С нерастраченной силой души. Если уйдём мы, этого будет недостаточно, но половину мы точно уравновесим.

— Уйти, в смысле, умереть? — переглядываясь, начали говорить женщины. — Если у нас будут дети, другой мир, может, нам повезёт больше?

— Если речь только о душах, разве нет другого пути? — неожиданно спросила Надежда. — Какая твари разница, брать их у живых или у мёртвых?

— В нашем мире нет круговорота душ. Они все в работе, — возразила старшая.

— Именно! Твари, что питаются душами, они же у тебя в подчинении. Ты буквально их хозяин. Что, если просто использовать этот запас? — выпрямившись и посмотрев прямо в глаза императору, спросила Надежда.

— Без благословения духов люди вряд ли выдержат следующее бедствие, — возразила младшая. — Мы живём и сражаемся с их помощью.

— Вообще-то, мысль здравая, — немного подумав, сказала старшая. — Но это сильно ослабит главенствующие кланы, поломает структуру.

— Нет. Если не забирать всё, а вместо этого устранить главную гирю, высвободить хаос, — проговорил император, с появившейся на устах улыбкой. — Приказ, немедленно созвать всех глав великих кланов на совет. Отозвать с передовой, если потребуется. Всех князей ко мне.

Стена, вой сирены, сейчас.

Вслед за раздавшейся сиреной, горизонт быстро заволокло тучами. Начался проливной дождь с кошмарным ветром, от которого не было никакого спасения. Шутка ли, он даже проникал сквозь доспехи, заставляя ёжиться. Всего несколько минут, а потемнело, словно настала ночь. Будто странностей мало, в небесах появилось несколько светящихся точек, и, после того как Сара увеличила изображение, я чуть не ахнул.

По небу мчались гигантские звери. Все великие духи и десятка два второго основания. При этом они не бежали, а словно замерли в напряжении, запертые в прозрачных клетках. И никто не смог бы теперь сказать, что это милые животные, тотемные духи кланов.

Огненная гончая, оскалив пасть в рыке, который отсюда было не расслышать, плыла по небу. Она была такой же большой, как и в своём святилище. Это было легко понять по сравнению с крохотными человечками. Семью фигурами, которых возглавлял император. Вот только рядом были и куда большие монстры.

Крупнее всех оказалась черепаха, оттенявшая своей почти обычной фигурой остальных зверей. Она даже могла бы сойти за нормальную, если бы не размер с бронепоезд и тянущийся едва заметный шлейф, не то тумана, не то воды.

Казавшийся на её фоне не таким уж большим буйвол чуть присел на передние лапы, опустив рога и словно готовясь поднять на них врага. С его копыт то и дело сыпались небольшие камни, а размером он больше походил на карьерный самосвал, для подъёма в кабину которого нужна была длиннющая лестница.

Третьим по размеру, но не по мощи, выглядел медведь, его лапы были чуть согнуты, словно он готовился к рывку вперёд. Шкуру покрывали толстые щиты брони, а каждая лапа была толщиной со ствол столетнего дуба.

Волк, выдыхающий облака ледяного тумана, оставлял за собой длинные, медленно опускающиеся к земле полосы. На фоне остальных он не выглядел особенно впечатляющим, но его белоснежная шкура словно двоилась. Там, где стояла единственная фигура, мне виделся как минимум десяток.

Изгибаясь и топорща колючие плавники, рядом плыла щука с торчащими из пасти острейшими зубами. Её неподвижные немигающие глаза словно разом охватывали всё вокруг, но сейчас были сосредоточены лишь на противнике.

Замыкал шестёрку гигантский кабан, в холке даже выше Борзой, но не выглядевший столь опасным противником. Кровожадные маленькие глазки смотрели в одну точку, копыто било воздух, высекая искры. Торчащие из пасти клыки были готовы вспороть брюхо любому сопернику.

А следом за гигантами, рядом с Борзой, двигались другие духи. Все куда крупнее человека, но куда мельче основателей. У каждого из них была какая-то особенность, но в общей массе выделить их было проблематично. Я лишь заметил, как провожает взглядом большую кошку Барсова.