Клан Борзых 4: Барон (СИ) - Шаман Иван

Император взревел, как раненый зверь, и вопль отчаянья и ярости донёсся до каждого человека в городе.

Он не мог проиграть. Не имел права. Не ради себя, ради всех и каждого в этом осколке мира! Ради детей и стариков. Ради воинов и ремесленников. Ради тех, кто отдал жизнь в сегодняшних схватках, и тех, кто ещё не родился на свет.

Ради людей и человечества.

И бог деревьев пал, разодранный на две части. Километровый ствол не выдержал, и с оглушительным треском распался. Кусок, с таким трудом вырезанный императором, полетел в одну сторону, а лишившийся трети своей массы ствол — в другую. Обломки с грохотом упали на город, окончательно разрушая ремесленнические кварталы этого сектора и погружаясь под собственным весом.

— Ура! Победа! Император… — начались радостные крики, хотя многие радовались сквозь слёзы, ведь в этом неравном бою сгинули все великие духи. Все императрицы. Сотни тысяч обычных людей.

А затем ствол затрещал, пошёл разломами, выгнулся и лопнул. А из его сердцевины выпорхнуло новое существо, которое я разглядел только с помощью увеличения в доспехе. Но это не значит, что оно было маленьким, совсем нет.

Перед императором в воздухе, на гигантских плетёных из тысяч листьев крыльях, замер семиметровый гуманоид с короной из острых древесных корней и рогов. Он что-то сказал, по крайней мере, раскрыл рот, и в то же мгновение император ударил его своим мечом.

Всё должно было закончиться. Но тварь просто поймала клинок на предплечье, и он разбился на радужные осколки.

Схватка, которая должна была завершиться минуту назад, возобновилась с новой силой. Но теперь я уже не видел их движений. Даже камера, с частотой в двадцать тысяч кадров в секунду могла запечатлеть лишь размытые силуэты. Они были за пределами любого восприятия. И если с богом природы ещё были какие-то оправдания, то император… впрочем, это лишь значило, что он перестал быть человеком.

А затем где-то высоко в небесах раздался хлопок. Сара безупречно отыскала единственный движущийся объект, и я увидел, как с высоты в несколько километров вниз падает тело в окровавленной мантии императора.

— Крылья! У нас есть крылья? Хоть что-то⁈ — резко крикнул я, в панике оглядываясь по сторонам. Если он ещё жив, мы должны его спасти. По крайней мере, попытаться!

«Это будет нам очень дорого стоить», — буркнула Сара.

— Делай! — не сдерживаясь крикнул я, и в тот же миг доспех начал разваливаться на куски. Остались лишь куски лёгкой обшивки, ядро кибера и жидкий металл, скреплявший всю эту конструкцию в виде крыльев. — Давай!

«А потом скажет, что он опять всё сделал сам…» — вздохнула ассистент, но меня совершенно не волновало её брюзжание.

Я взмыл в воздух! На мгновение стало страшно, но лишь на миг. Я стрелой мчался к падающей фигуре. Когда понял, что, если попробую схватить на такой скорости — меня просто убьёт ударом.

Развернулся в воздухе, сравнялся с падающим куском и, схватив его, начал медленно замедляться. Сара на ходу перестраивала конструкцию, поглощая мою одежду и выстраивая подобие парашюта. А когда до земли оставалось меньше трёх метров, я, наконец, сумел замедлиться до того, чтобы почувствовать настоящую тяжесть на своих руках. Я думал, дело в перегрузках, в скорости, но тело весило слишком много и было слишком жёстким, так словно…

Не дожидаясь, когда ко мне подбегут люди, я распахнул окровавленную мантию и уставился на обтёсанный кусок туловища. Всё, что осталось от монстра. От воплощённого бога деревьев. Но кровь явно была человеческой, и её было слишком много. Она буквально пропитала мантию так, что можно было выжимать.

«Выжить при такой кровопотере невозможно. К тому же я фиксирую и другие телесные жидкости. Скорее всего, тело императора было разорвано перегрузками, вызванными движением на скоростях, недоступных человеку», — безжалостно прокомментировала Сара.

У меня же были совсем иные мысли. Мы только что лишились главного защитника. И пусть финал этого сезона очевиден, потери были слишком высоки. Людям нужен символ. Нужен какой-то знак, что ещё нужно сражаться. Что мы победили. Даже ценой таких невозможных потерь. И один из таких символов — тело императора, которое можно похоронить. И не важно, что это вовсе не оно.

— Свяжи меня с Филиновым, — приказал я, запахнув мантию и вновь активируя костюм. Поднимаясь в небеса, я слышал недовольные крики толпы снизу, но меня это совершенно не волновало.

Пока главы великих кланов в отключке, есть лишь один человек, власть которого была неоспорима — магистр ордена Обелиска.

И я лишь надеялся, что у него будут ответы на мои вопросы и готовое решение.

— Я в отпуск, — произнёс император, открывая глаза в привычном, но давно забытом междумирье.

— Ещё один мир нуждается в тебе…

— Нет. Ты не понял, я в отпуск. Прямо сейчас! — рявкнул император на сидящего у костра старика, и кинул к его ногам отрубленную голову бога природы. — Я задолбался! Эти демоны, ангелы, боги, уходящие за горизонт оборонительные линии. Всё. Хватит.

— Но многообразие миров бесконечно…

— И поэтому ты найдёшь мне мир, в котором не будет массового нашествия королев чужих, зомби-апокалипсиса, вторжения демонов из ада или библейского суда, — настойчиво повторил император. — Хватит! Никаких апокалипсисов! Никаких! В отпуск!

— Ты — спаситель! Император человечества! Светоч во тьме!

— И этот светоч уходит на подзарядку. Проживу спокойную жизнь, безбедную, желательно в теле сынка какого-нибудь правителя… НЕ НАСЛЕДНОГО! Вот! Седьмой сын — вполне устроит. И так, чтобы никаких крупных воин на границе. И чтобы империя была сильна и независима.

— Ещё пожелания?

— Хмм. А, чтобы у неё было супероружие, так чтобы страна гарантированно могла справиться с любой серьёзной угрозой, и ни один придурок на неё в своём уме не полез. Так, чтобы моё вмешательство точно не понадобилось, — подумав, добавил бывший император. — И языки тоже учить не хочу, пусть будет что-то стандартное. Русский, например. Вот! Определился — седьмой принц Российской империи.

— В отпуске способности тебе не понадобятся. Ты сам пожелал.

Глава 22

— Что он тут делает? — недовольно спросил Волков, когда я вошёл в зал для совещаний вслед за Филиновым. — Это место только для великих князей.

— Именно, — сухо кивнул старик, усаживаясь на место императорского посланника. — Можете мне поверить, у него хватает прав. А пока приступим к более насущным вопросам.

— Этот чужак не имеет права находиться на собрании, — сказал заметно осунувшийся Буйволов. — Хватит ему и того, что он сохранил своего духа, в то время как остальные пожертвовали всем!

Это была правда. Ну, по крайней мере, частично. Я и в самом деле сумел сохранить своего тигрёнка без повреждений, в то время как большая часть духов второго основания и даже великих — погибла. Но это было не совсем так. Я уже знал, видел глазами тигра, что у глав великих кланов теперь были свои собственные, держащиеся за них духи.

Совсем крохи, по сравнению с теми, что жили в святилищах, но ничуть не уступающие размером моему. А некоторые существенно крупнее.

— Предлагаю проголосовать за то, чтобы выгнать этого человека из зала собрания, — первым поднял руку Волков. Вслед за ним руки подняли все, кроме угрюмого Медведева. — Четверо против одного. Достаточно, чтобы преодолеть вето посланника, чей глава, к нашему общему сожалению, мёртв.

— Что же, я в самом деле хотел отложить этот вопрос на конец, но раз вы настаиваете… — вздохнул Филинов, и по щелчку его пальцев на стене загорелось изображение с проектора, а из колонок послышался голос. Такой знакомый и такой чужой одновременно. В груди защемило, словно кто-то сжал в кулаке сердце.

«Я, императрица Надежда, в девичье Надежда Баброва, признаю Максима Баброва, с позывным Старый, своим единокровным братом. Этим завещанием я оставляю ему всё своё имущество, включая княжеский титул, долю в хранилище и личные предметы», — проговорило строгое изображение, а затем погасло. Было видно, что это лишь часть записи, но демонстрировать её целиком Филинов не собирался.