Лед Апокалипсиса 3 (СИ) - Кулабухов Тимофей "Varvar"

— Нас засекли?

— Не похоже, оптика ориентирована чуть правее и не движется. Однако окуляр чист, значит установлен недавно. Скорее всего, функционален.

Климентий вывел на экран ноутбука увеличенное и очищенное изображение. Собственно, какую-то окружность среди непроглядной темноты. Однако его алгоритмы оценки изображений были весьма крутыми, раз он вычислил чужое наблюдение.

— Нельзя быть уверенным, — вещал Климентий, — но более вероятно, что для оптики слишком темно, хотя нельзя исключать, что оптика работает в таком спектре, что ведёт наблюдение и ночью.

— Гм. Клим Ворошилов, давай предположим, что оптику развернули спидвеисты. Ну, не со времён до Катаклизма она там стоит, верно? И зачем? Ну, то есть ежу понятно, они следят за нашим приближением. Караулят. Но как? Там между камушком притаился оператор? Как он сообщит остальным? Ты же говорил, что средств связи у них нет?

— Я попросил наших бойцов остановиться и проведу сейчас дополнительные тесты….

Мне показалось что в его безэмоциональном голосе промелькнули виноватые нотки.

Я молчал, только убедился в зеркала заднего вида, что никто не едет за мной следом. Через долгие четыре минуты Климентий заговорил.

— Они применили нестандартные частоты и протоколы трансляции. Это видеосистема, интегрированная с широкополосной оптикой, она может нас видеть и ночью, — экран ноутбука мигнул и там появилось изображение долины, статичных камней, склонов и так далее. На экране мелькали частички снега, носимого ветром.

— Что-то из военных разработок?

— Охранная система.

— Что предлагаешь?

— Связь обратная, я перехвачу сигнал и подавлю работу видеосистемы. Мы можем её забрать, она почти что на пути.

— Ты говоришь «мы», когда тебе что-то от меня нужно. Опять тебе нужны дополнительные расчётные мощности?

— Система может представлять ценность в дальнейшем, — уклончиво ответил искусственный интеллект.

— Ладно, давай, гаси, поджигай… Ты будешь транслировать статичную картинку неизвестному получателю вместо той оптики?

— Да. Могу сказать, что исходя из протокола применяемых частот, оператор находится не более чем в двух километрах.

— Гм. А сколько до предполагаемого лагеря?

— Один и два десятых.

— Значит, никакого оператора в кустах нет. Спасибо хотя бы на этом.

Климентий был настолько любезен, что придумал, как добраться до места организации засады.

Вообще-то Кабыр и Денис ни разу не альпинисты, особенно если речь идёт о карабканье по хаосу из камней, льда и снега.

Но он придумал убойную позицию и как туда попасть, а мы с Киппом им помогли туда добраться.

А спидвеисты были настолько самоуверенны, что до места их основного лагеря не было «укрепа» таившего бы в себе парочку бойцов, которые раньше всех заметили бы приближение колонны или авангард колонны. Только хитровыдуманная оптика.

Мы доехали, остановились, вышли, послушали. Видимость почти нулевая.

Машины припрятали за камушками. Вообще, если это засада, а мы этого не могли знать, то попадём в неё пешими, что не сильно упрощает ситуацию.

Нам пришлось разделиться. Я пошёл к камню, где неприметно стоял развернутый окуляр, провода от которого вели к металлическому кейсу. Прежде чем трогать провод и кейс, я врубил телефон с освещением.

— Скажи мне, железный мозг, а нет ли тут гранатки какой под ящиком? Минирования?

— Изучаю, — пропищал телефон, пока я водил камерой по переплетению проводов, прижатых парой камней, — Да, есть явно инородный предмет, возможно заряд, возможно, управляется дистанционно. Я его заблокировал, можешь без страха брать.

— Ага, мля, ты такой отважный, что писец. Не я ставил, не мне и снимать. Как она активируется?

— Радиосигнал. Контейнер — это специализированный чехол для окуляра и ноутбука. Минирование от провода выхода динамика. Подаётся звук…

Вообще-то большой риск связываться с непонятном оборудованием.

Кейс не был закрыт, а только прикрыт, я чуть приоткрыл и извлёк штекер из гнезда аудиовыхода. Потом положил окуляр, а выглядел он как короткая подзорная труба на маленькой треноге, на бок. Теперь он смотрит на обычный камушек.

После этого просто отошёл от всей этой конструкции и позволил себе выдохнуть.

— Клим, мы заберём эту балалайку на обратному пути. А сейчас достаточно того, что если они перестанут получать твой ложный сигнал, то ничего не увидят.

Искусственный интеллект промолчал.

Куда сложнее было помочь нашей снайперской двойке.

Мы поднимались по скалам, делая существенный крюк, на скалу. Место, где мы засекли спидвеистов, было как раз за ней, а проход туда был предельно узким, зажатым между двух высоких скал, неравномерно покрытых льдом. Кажется, что горная порода поднялась и в этом месте треснула, проход был на месте раскола.

— Странник, тебе не кажется, что Климентий просто садист, который хочет, чтобы мы не просто померли, но и перед этим страдали? — во время восхождения спросил меня Денис и как это часто бывает, не было понятно шутит он или нет.

Переть в почти полной темноте пришлось примерно двадцать минут, карабкаясь и рискуя убиться нахрен, а потом с ещё большим трудом спускаться назад.

— Клим, — спросил я уже на ровном участке, — а наши потенциальны недруги так и не проявили приборы связи, рации и так далее?

— Нет, — пискнул телефон. — Я предполагаю, что у них есть принимающий планшет видеосистемы, но там нет инструментов проверки обратной связи.

— То есть, мы даже этого не знаем наверняка?

— Не знаем.

— Зашибись картоха с салом.

В темноте, под вой ветра мы с Киппом прошли пешком до места, где дорога становилась совсем узкой. Эдакий узкий коридор с вертикальными стенами.

То, что не было для Климентия очевидным, пока он осуществлял облёт, по горам можно провести маршрут к ближайшей долине, даже несколько маршрутов. Но именно в этом месте он становился настолько узким, как бутылочное горлышко, что подходил для засады идеально. И такое место не обойти, не объехать… Такое в горах запросто.

Чужаки были за узким как коридор проходом.

Климентий не соотносил это с человеческой тактикой засад и блокирования дорог, а вот моя паранойя это заметила при первом же облёте.

До моря было недалеко, даже ночью чувствовалось его тёплое дыхание.

Присев за камнем, то есть так, чтобы из «коридора» нас не было видно, мы с Киппом какое-то время прикидывали, сможем ли мы пройти между двумя отвесными скалами до их «лагеря». Участок всего метров пятьдесят, после него расширение и начинается достаточно длинный спуск в долину, раскинутую в сторону моря.

И, в конечном итоге, мы решили, что риск слишком велик, потому что там, может быть второй окуляр и тогда уже мы окажемся в этом самом бутылочном горлышке.

Поэтому мы присели под прикрытием плоского камня и стали ждать, пока рассветёт.

— Денис, нас видно? — спросил я рацию.

— Да, а что?

— Я вас не вижу.

— Это нормально, Антон, мы такие, скрытные пацанчики. Мутные, — пошутил он. — Отсюда даже сам проход простреливается.

— Ладно.

…

В семь утра я размял затёкшее тело, достал из рюкзака маленький дрон-квадрокоптер и прицепил к нему обычную носимую рацию, включённую на режим приёма.

Мне даже не пришлось доставать пульт управление дроном, Клим сам его запустил (отчего могло показаться, что дрон — живое существо с собственной волей), поднял повыше и увёл, ушуршал вперёд по «коридору».

Я достал и включил планшет. Без всяких просьб Климентий транслировал туда картинку с квадрокоптера. Тот влетел в лагерь и оставил там рацию, после чего поднялся повыше, чтобы показать общую картину.

— Включи в рацию какую-то песенку, музыку, — попросил я Климентия.

— Какую?

— Ну что-то про доброе утро, про пробуждение ото сна.

Климентий замешкался всего на пару секунд, и я услышал в рации отголоски:

— От улыбки хмурый день светлей,

От улыбки в небе радуга проснётся…