Паук у моря (СИ) - Валин Юрий Павлович

— Лошади не виноваты. Стечение обстоятельств, — оправдал животных Верн, размышляя: закатать рукава сюртука или пусть болтаются?

Одежда была вся слишком велика. Камзол пришелся впору разве что Вольцу, остальные фенрихи были слишком узки в плечах и поджары. К тому же все требовало стирки, а ведь кровь плохо отстирывается.

Что ж, забирать верховых лошадей фенрихи не рискнули, а значит, рейд продолжился прежним пешим порядком. Очень не хватало лам — собранное у разбитого фургона ценное имущество, оружие, остатки лепешек и конина имели приличный вес — да и вообще без четвероногих друзей маршировать оказалось уныло и непривычно. «Заберем наших ламов» — решил Верн. «Видимо, не сразу, но точно заберем. Я хочу еще раз пройти Холмами… э-э, в смысле, не только Холмами, а вообще. Лучших спутников, чем Брек и остальные наши скоты, не найти. И в жопу эту армию, нас в ней совершенно не ценят».

Идти предстояло в обход дорог и постов, но это друзей не особо смущало. Вечером, досушивая выстиранную одежду на камнях у речушки, устроили очередное оперативное совещание.

…— Лучше было бы неспешно поговорить с пленными, — рассуждал Верн. — Мы могли бы узнать практически всё. Потом, конечно, наступил бы неприятный момент. Но что делать? Не мы начали нарушать закон.

— Строго говоря, изменники и предатели — это они! — оповестил Вольц. — Они действуют во вред Эстерштайну, незаконно уничтожая отборные молодые кадры Ланцмахта, и, видимо, не только его. Это продуманное и злонамеренное предательство! К сожалению, у меня есть веские подозрения, что с юридической точки зрения доказать непосредственный факт предательства будет сложно. Если, конечно, все подписи в нашем приговоре верны.

Все посмотрели на знакомую папку. Содержимое трофея было изучено довольно подробно, но всех ответов не дало. Экземпляр приговора явно был копией, но какой-то странной. Вольц предположил, что это так называемое радиописьмо, или, как их называли в старину, «радио-грамма», заверенная некими ответственными служебными лицами. Но версия была малоправдоподобна — все знали, что радиосвязи больше не существует, аппаратура и лампы давно вышли из строя.

— Что ж, пока официально предатели — это мы, — констатировал Верн. — Отнесемся к этому спокойно, это было ожидаемое лже-обвинение. Хотя это и неприятно. Зато приятно, что мы еще живы, на свободе, частично понимаем суть происходящего и у нас снова есть оружие.

— Стволы дрянные, — заметил Фетте. — Наши были лучше. Эти какие-то неухоженные, и тоже воняют. И всего двенадцать патронов⁈ Правда, клинки хорошие. Но я-то думал что «геста» не отказывает себе ни в чем. У них могли быть револьверы или даже «парабеллум»!

— Так и есть — с довольно странным выражением сказал Вольц, покачивая папкой. — Нет, не «парабеллум», а доказательства отвратительных излишеств.

— Там что, еще что-то есть? — изумился Верн. — Шифровка?

— Нет, сама папка…

…— Это чересчур. Даже для меня, — Фетте страдальчески морщился. — Канцелярские принадлежности из человеческой кожи? От «гесты» воняет даже гнуснее, чем мы думали.

— Не только от «гесты» воняет. Вспомним Гнилого, замковые дела, сокрытие наличия радиосвязи — да, я уверен, что-то такое и сейчас существует, иначе нас бы не вычислили так быстро. Тут явный заговор и измена интересам фатерлянда! Эстерштайн нуждается в решительной очистке и обновлении высшего руководства. И я намерен этим заняться! Естественно, совершенно законными методами! И не надо так на меня смотреть — дело не только в Гундэль.

— Да храни ее все боги подряд, твою красавицу, — заворчал Верн. — Утром мы прикончили целую свору агентов «гесты». Вряд лихоть кто-то истолкует это событие иначе, чем вооруженный мятеж.

— Это была чистейшая самозащита, — спокойно сообщил начальник штаба. Офицеры Ланцмахта, находящихся при исполнении служебных обязанностей, имеют право и обязаны защищаться. Это легко доказать. Но для этого нужно захватить власть.

— Боюсь, у нас мало стволов для государственного переворота, — разумно отметил Фетте. — В Белом мятеже участвовало куда больше заинтересованных лиц. Хотя, в принципе, я не против. Мне совершенно не нравится «геста». Может, на этой папке вообще женская кожа? С виду она тонкая. Я против такого использования женщин! Они достойны большего.

— Вы говорите совершенно безумные вещи, — Верн кивнул на папку, — я не про нее, а вообще. Переворот — сложная и тонкая операция. Насколько я понимаю, для успешного переворота нужны не столько стволы, как деньги. Много-много денег.

— Весьма мудрая мысль, — кивнул Вольц. — Над этим стоит подумать. Военную часть я беру на себя, ты разработаешь детальный план интриг и подкупов. Фетте в ключевой момент возглавит штурм замка.

— Давайте я возглавлю подготовку резерва и сбора трофеев, — предложил Фетте. — У меня крайне мало опыта в преодолении замковых рвов, помнится, я и в тот раз остался на валу. Вот как чувствовал!

Друзья засмеялись.

— Подготовка правильного мятежа — весьма долгое дело, — покачал головой Верн. — Мы везучие, но вряд ли до такой степени.

— Похоже, иного выхода у нас все равно не намечается, — заметил Вольц. — Но я настаиваю — это не мятеж, а законное пресекновение преступной деятельности шайки предателей и возврат власти лицам, искренне заинтересованным в процветании Эстерштайна. Вот взвешенная и честная формулировка. Посмотрим, что можно сделать. Но лично ты, конечно, можешь улизнуть в Холмы. Там тебя трепетно ждут.

— Полагаешь, раз ты мой друг и начальник штаба, то не можешь получить в морду? — спокойно поинтересовался Верн. — С чего мне вдруг проявлять трусость?

Вольц несколько суетливо замахал руками:

— Дружище, я вообще не про то! Как ты мог подумать? Я о путях отхода в случае неудачи нашей первой попытки взятия власти.

— Разве что, — проворчал Верн. — Я говорю серьезно. Заговор и захват власти — очень тонкое дело. Нас этому не обучали. Мы даже про Белый мятеж почти ничего не знаем, о нем даже Немме толком рассказать не мог, хотя и был очевидцем. Ну, почти очевидцем. Пройдут годы, прежде чем мы что-то толковое придумаем и подготовим.

— Ну, четыре года-то у нас точно есть, — хихикнул Фетте. — Иначе мама Бинхе заново пошлет тебя погулять.

Верн швырнул в глупца сапогом и сказал:

— Попридержите языки. Я сейчас крайне серьезен.

Вольц хмыкнул:

— Вообще Бинхе, в смысле, ее милый подарок, спас сегодня наши шкуры. Мы ей должны. Ну и тебе тоже. Не красней, мы все догадывались, что этот амулет залог некого зародившегося чувства. Но поначалу я совершенно не понял твой маневр с промедлением и этой внезапной «молитвой». Вышло, конечно, изящно, но…

— Что тут понимать⁈ — зарычал Верн. — Пистолет застрял. Носить пистолеты подмышкой — совершено идиотская идея. Так вообще никто не делает! Эта петелька, плешивый цизель ее сгрызи, запуталась в самый нужный момент. Пришлось импровизировать в попытках вытряхнуть этот гнусный шпионский ствол.

— Получилось просто прекрасно! — заверил Фетте. — Я искренне наслаждался спектаклем. Хорошо, что штаны все равно пришлось менять — те бы точно не отстирались.

— Да уж, это было еще то представление, — согласился начальник штаба. — Просто счастье, что покойник Цвай-Цвай доверил нам свой скромный, но столь нужный в некоторые жизненные моменты ствол. Как эта штучка и обер-фенрих нас выручили, а⁈ Верн, ты велик! Дружище, мы верим в тебя, для тебя нет невозможного! Ты придумаешь любой план! А пока ты будешь думать, мы с Фетте поджарим конины. Она может протухнуть. Что будет недопустимо!

Глава 19

Все заново

В Хамбур остатки рейдового отряда вошли только через одиннадцать дней. Хотя «вошли» не совсем точная формулировка, правильнее, «проникли». До этого был окружной путь, некоторые уловки по запутыванию следов — хотелось оставить «гесте» намеки на версию, что беглецы ушли обратно в горы. Полностью обмануть вряд ли удалось, но пока обходилось.