Когда солнце погасло - Лянькэ Янь

— Докладывайте, на коленях блага для Поднебесной не выстоишь.

Глава управы говорил совсем как император. Медленно. Пресыщенно. Сановники и министры украдкой глянули на государя. Увидели, что государь неторопливо подносит к губам пиалу с укрепляющим отваром и делает глоток. Поняли, что государь не гневается, успокоились.

— Сядьте. Сядьте и докладывайте по очереди. Услышав приказ, сановники и полководцы вскочили на ноги и склонились перед государем императором в поклоне, тряся рукавами [33] и выкрикивая — благодарим государя императора за милость. А после одни расселись, другие выстроились по обе стороны трона.

— Кто возьмет слово. Первый сановник, давай. Ты давеча вернулся из странствия по Цзяннани, расскажи государю, что видел и слышал.

Первый замглавы управы поспешно выступил вперед, склонился в поклоне, тряхнул рукавами:

— Кхэ. Недостойный благодарит государя импе ратора за беспредельную милость. По высочайше му приказу недостойный отправился на юг и провел в пути более месяца. Сначала прибыл в Шаньдун. Оттуда поехал в Сюйчжоу. Далее по Великому каналу через Уси, Янчжоу, Сучжоу и Чаншу добрался до Ханчжоу. Недостойный странствовал инкогнито и всюду видел только мир и благоденствие, народ Поднебесной живет в достатке и неустанно славит императора — да здравствует государь император, да продлится его жизнь на десять тысяч лет, десять тысяч лет и десять тысяч раз по десять тысяч лет.

Выслушав, государь повел рукой:

— Одно и то же. Всегда одно и то же. — Но уста его тронула улыбка. И глаза светились довольством. — Впрочем, надо признать, из столицы в Цзяннань путь неблизкий, советник Ма одолел много верст по суше и воде. Жалую тебе отпуск, поезжай со всеми домочадцами в Горное пристанище от летнего зноя [34].

Государь взмахнул рукой, и первый советник попятился на место. Глава управы вновь обвел глазами лица сановников и полководцев.

— Командующий Ли, ты много дней назад вернулся с пограничной заставы, доложи государю, как обстоят дела на границе. Расскажи, как живется народу на северо-западных рубежах, поведай о бедности и нужде.

Ли Чуан, занимавший пост замначальника военного комиссариата, вышел из толпы и встряхнул рукавами. Опустился на колени. Вскинул голову. И голос его зазвучал гулко, будто колокол.

— Благодарю государя императора за беспредельную милость, коей повинуясь, недостойный слуга отправился в северо-западный край усмирять границу. Три года тому назад приграничный край лежал, разоренный войной и смутой, народ погряз в нищете, и где бы ни ступало копыто коня вашего недостойного слуги, всюду кишели толпы голодных и обездоленных, и нередко случалось людям бросаться под копыта боевых коней, чтобы выпросить милостыню. Сюнну раз за разом прорывали заставы. Чинили грабежи и разорения по ночам и средь бела дня. А когда пришла пора урожая, потеряли последний страх. Топтали людей конями, разили стрелами. Сжигали дома, грабили амбары. Насиловали женщин. Народ бросил возделывать хлеба, в пограничном краю бушевал голод. Люди оставляли пашни, оставляли дома и бежали во внутренние земли. Но государь император отправил недостойного командовать пограничными войсками, и, повинуясь высочайшему повелению, недостойный решил первым делом исцелить внешний недуг, чтобы затем взяться за врачевание недугов внутренних, — усилил караул на заставе, вышел навстречу неприятелю и дал сюнну жестокий бой. Не было такого дня, чтобы не теряли мы воинов ранеными или убитыми. Но не было такого дня, чтобы воины помышляли об отступлении, на спасение уповая. Армия наша сплотилась в едином порыве, и воины рады были погибнуть на поле брани, но не отдать врагу ни пяди освобожденной земли. И сам я сражался в первых рядах, врезался на добром коне в самую гущу неприятельской армии. Отражал каждое новое наступление врага, подобно тому как дамбы отражают разбушевавшийся паводок. В бою при хребте Циляншань недостойного трижды ранило вражьей стрелой, но я скакал в первых рядах и разил неприятеля. Три дня и три ночи провел я в седле, не выпуская меча из рук. Пищу вкушал верхом на коне. И почивал верхом на коне. Наконец сюнну были разбиты и отступили на сто двадцать ли от границ Поднебесной. После боя при хребте Циляньшань государево воинство на северо-западных рубежах стало одерживать победу за победой, словно не варваров рубит, а щепит бамбук. А враг терпел одно поражение за другим и с каждым шагом отступал дальше и дальше. И северо-западные земли вернулись в лоно Срединного государства. Пограничный люд возвратился в свои дома, дабы вспахивать нивы и пожинать урожай. И поныне в Шэньси, Ганьсу, Нинся, Монголии и прочих приграничных землях царит мир. Нивы колосятся. Народ благоденствует. Промыслы и ремесла процветают. И все народы, что населяют долины рек и горные хребты в северо-западном крае, увидев командующего императорской армией во главе бравого воинства, падали на колени и трижды славили государя императора со всем государевым воинством, а потом просили меня по прибытии во дворец всенепременно передать государю императору пожелания добрейшего здравия, да продлится государево правление на десять тысяч дет, десять тысяч лет, десять тысяч раз по десять тысяч лет.

Длинную речь произнес замначальника военного комиссариата, и каждое сказанное им слово стояло на своем месте. Сановники и полководцы слушали с вытянутыми лицами, словно языки проглотили. Мелкая сошка, замначальника военного комиссариата, потомок Ли Цэычэна [35] в двенадцатом поколении, а какое недюжинное красноречие, какой литературный дар. Даже глава управы слушал его доклад с радостным удивлением. И первый замглавы управы не мог скрыть зависти. Прочие ответственные работники из департамента экономики, департамента внутренних дел и департамента образования теперь сделались чиновниками хозяйственного ведомства, ведомства гражданской администрации и ведомства просвещения. И, увидев, каким красноречием и литературным даром блещет простой вояка, почувствовали себя пристыженными. Поняли, что главе управы понравился ответственный работник из военного комиссариата. Испугались, что ответственный работник из военного комиссариата с должности замначальника отдела перескочит сразу на должность главы департамента. Станет замглавы управы по охране общественного порядка. Станет главным военачальником, командующим всеми государевыми войсками на северо-западных рубежах. Глаза сановников и полководцев устремились на командующего пограничными войсками, облаченного в военный халат и кожаные сапоги. И все услышали, как государь глава управы рассмеялся. Поднялся с трона, прошелся вдоль стола. Потом в другую сторону Остановился возле трона, сдвинул с места императорскую печать.

— Командующий Ли, ты в равной мере владеешь кистью и мечом, в тебе уживаются добродетель и талант, ты отличился на усмирении пограничных земель и добился того, что последние три года сюнну покорно платят дань. Дабы государственные дела содержались в порядке, дабы наказания были справедливы, а награды вручались по заслугам, жалую тебе чин главного военачальника, будешь ведать всеми битвами и сражениями на рубежах Поднебесной от северо-запада до северо-востока, от Юньнани до Тайваня, от Гуандуна до Гуанси. — Затем государь с улыбкой на устах окинул взором своих сановников с полководцами и медленно выдохнул, словно в Поднебесной наконец воцарился мир и покой и на сердце у государя тоже стало спокойнее. — Есть ли доклады из ведомства просвещения и ведомства гражданской администрации.

Глава ведомства просвещения переглянулся с главой ведомства гражданской администрации. И глава ведомства гражданской администрации сделал два шага вперед, тряхнул рукавами, согнулся в поклоне и почтительно преклонил колено.

— Ничтожный хотел взять слово, но боится прогневить государя.

— Говори. — Император устремил взор на сановника, словно перед ним простолюдин, что бухнулся на колени во время инспекционной поездки, жалуясь на обиду. — Сегодня государь в добром настроении, так что валяй.