Цена жизни. Книга 2 (СИ) - Стоев Андрей

— У меня сохранились кое-какие связи среди церковников. Я попросил выяснить в ордене паладинов, кто бы мог такое сделать. Они ответили, что среди известных им магусов такое могла бы сделать разве что Милослава Арди.

— Думаешь, это в самом деле сделала она? — остро взглянул на него Маркус.

— Совершенно точно не она, ваша светлость, — покачал головой Месснер. — Милослава всегда на виду, её каждый день видят десятки людей. Она не могла внезапно исчезнуть на несколько дней. Но я на всякий случай это проверил: она не исчезала.

— Продолжай, — граф явно заинтересовался.

— А потом мне вспомнился случай, когда Кеннера Арди назвали ливонским потрошителем. Газеты там в основном упирали на то, что он разрезал на куски поляков, и у всех как-то сложилось впечатление чуть ли не маньяка, который рубит людей топором. И в результате все совершенно упускают из виду, что на самом деле он резал не поляков, а их дирижабль. Именно дирижабль был разрезан на части, причём точно так же, как кусок масла, с идеально полированными срезами.

— То есть это работа Кеннера Арди? — сделал стойку Маркус.

— Нет, ваша светлость, это не его работа. Я поначалу так было и подумал, что это Кеннер Арди, очень уж техника похожа, но на всякий случай решил проверить. У нас практически нет связей в Новгороде, однако я когда-то был неплохо знаком с епископом Эдмундом Ройтером, который сейчас как раз руководит Новгородским диоцезом[12]. Я связался с ним, и его преосвященство сообщил мне, что именно вчера он давал аудиенцию Кеннеру Арди. Тот никак не мог попасть сюда в это время.

[ 12 — Диоцезом в римско-католической церкви называется церковная епархия, то есть церковный округ, во главе которого стоит епископ или архиепископ.]

— Постой-ка, Гельмут, — нахмурился граф, — ты хочешь сказать, что Арди здесь ни при чём?

— С одной стороны, Милослава с Кеннером явно ни при чём, ваша светлость, — подтвердил Месснер. — Но с другой стороны, есть пара интересных фактов. Первое: два дня назад к нам прилетел принадлежащий Арди курьерский дирижабль «Бодрая чайка», и сегодня в пять утра он улетел. Портом назначения был указан Дрезден, но в Дрездене он не появился. Полагаю, он уже на полдороге к Новгороду. И второе: епископ Эдмунд Ройтер поделился со мной своим недоумением. Он совершенно не понял, зачем Кеннер Арди запросил у него аудиенцию, и что он, собственно, хотел у его преосвященства выяснить.

— Алиби! — воскликнул Маркус, от избытка чувств хлопнув рукой по столу.

— Конечно же, алиби, — согласился Месснер. — Иначе это истолковать невозможно.

— Получается, что мы не можем выдвинуть обвинение, потому что не знаем, кто именно виноват, — сделал вывод граф. — А у очевидных подозреваемых есть железное алиби. Мы могли бы сказать, что алиби сфабриковано, если бы оно было основано на свидетельстве кого-то из местных, но слово епископа Ройтера никто не подвергнет сомнению.

— Именно так, ваша светлость. Но здесь имеется ещё один момент: Арди постарались сделать ущерб настолько ничтожным, что если мы начнём выдвигать обвинения, то будем выглядеть попросту глупо.

— Пожалуй, — неохотно согласился Маркус. — Но зачем им это вообще понадобилось?

— Мне кажется, это очевидно. Они просто показали нам, что с тем же успехом могут разрезать и этот замок, и он вместе с нами съедет в реку. И в следующий раз они обязательно так и сделают.

— А с чего они вообще взяли, что мы причастны к этой истории с золотом?

— Разве это так сложно было выяснить? Людей, которые знали об отправке золота, можно пересчитать по пальцам, и Оттон сразу же всех проверил. Да там и проверять не нужно было, и так было ясно, что утечка прошла через Вернера Фогта. А ведь я предупреждал вашу светлость, что нашу роль не получится удержать в секрете, и что Фогта мы обязательно потеряем.

— Предупреждал, — поморщился Маркус. — Но соблазн был слишком велик. Если бы у нас получилось, мы бы разом решили все наши финансовые проблемы.

— А сейчас мы стали всеобщим посмешищем, — вздохнул Месснер, — и вконец испортили очень полезные отношения с воеводой Торуни. На него больше не стоит рассчитывать, особенно после того, как он узнает про это предупреждение от Арди. Спрячется в каком-нибудь дальнем имении и будет там сидеть, пока Арди не успокоятся.

— Воевода-то чем недоволен? — хмуро поинтересовался граф.

— Его дирижабль не смог дотянуть до порта и застрял где-то в лесу. Вытащить его из леса выйдет чуть ли не дороже, чем построить новый. По сути, он потерял дирижабль и винит в этом нас.

— Ему надо винить только себя! — взвился Маркус. — Мы дали ему полную информацию, мы сумели найти для него сильных магусов, и что в результате? Фогт сообщал, что Арди прислали всего десяток солдат и несколько слабых магусов — каким нужно быть бездарным дебилом, чтобы в таких условиях завалить всё дело?

— Воевода, конечно, сам виноват, — согласился с ним Месснер. — Но он предпочитает винить нас и намекает на компенсацию убытков.

— Каков наглец! Ещё вопрос, кто кому должен возмещать убытки! Всё, я больше не хочу ничего слышать про этого клоуна. А кстати, что ты имел в виду, когда сказал, что мы стали посмешищем?

— Я уверен, что буквально завтра в газетах появится полная история перевозки золота, герцог Оттон об этом обязательно позаботится. И все поймут, с чего у нас вдруг куда-то уехало здание — сложить два и два сумеют даже самые тупые.

Маркус прикрыл глаза, пытаясь успокоиться.

— Совещание окончено! — объявил он. — Идите работать.

Глава 24

Дверь бесшумно открылась, и я поднял глаза от бумаг.

— Здравствуй, Кира, — улыбнулся я ей. — Заходи, я тебя жду.

— Здравствуйте, Кеннер, — ей всё ещё было трудно называть меня по имени, но было заметно, что она постепенно к этому привыкала. — Мне передали, что вы меня вызывали… Что-то случилось?

— Приглашал, а не вызывал, — поправил её я. — А ещё точнее, просил зайти. Нет, ничего не случилось — надеюсь, я не оторвал тебя от чего-то важного?

— Да в общем-то, нет, — покачала она головой. — Ничего важного или срочного.

— Вот и хорошо, — сказал я вставая. — Пойдём в уголок. Мира сейчас сделает нам чай, поболтаем. Кстати, как у тебя дела? Диплом уже написала?

— Всё написала, — улыбнулась она. — Уже получила отзывы рецензентов, все очень положительные. Рецензенты в один голос рекомендуют на основе диплома писать по этой теме монографию. В общем, с защитой проблем не ожидается, всё должно пройти гладко. Ну и по оценкам выходит диплом с отличием, и это тоже хорошо влияет на защиту.

— Замечательно, — искренне обрадовался я. — И что, будешь писать монографию?

— Пока в сомнениях, — призналась она. — Вообще-то, хочется, тема очень уж интересная, но где взять время? К тому же перед публикацией монографии стоит опубликовать хотя бы пару-тройку статей по теме. Времени на всё это немало уйдёт. Правда, Ханс обещает помогать, так что, может, и займусь научной работой.

Интересно… Не «почтенный Ханс», не «профессор Монссон», а просто Ханс — вот так, по-свойски.

— И как у тебя отношения с профессором складываются? — совершенно нейтральным тоном спросил я.

Зайка вспыхнула румянцем. Ну, ответ, в общем-то, и не нужен, всё и так предельно ясно.

— Мы с Хансом решили пожениться, — она взяла себя в руки и твёрдым взглядом посмотрела на меня. — После защиты диплома, потому что муж не может быть научным руководителем жены. Ну и вообще, чтобы не возникало никаких ненужных разговоров.

Студентка и профессор — что может быть более естественным? Разве что попаданка и эльфийский принц, но с эльфийскими принцами в этом мире не проще, чем в моём старом. Да и попаданки за отсутствием эльфов сюда тоже не особенно стремятся.

— Ты в нём уверена? — спросил я, постаравшись, чтобы в моём голосе прозвучала искренняя забота.

— Мы же его как следует проверили, — напомнила она, правильно поняв, что я имел в виду. — Когда решался вопрос о его допуске к секретам семейства, Кельмин про него всё раскопал.