Цена жизни. Книга 2 (СИ) - Стоев Андрей

— Это потому что ты боевик, — кивнула Стефа. — Боевикам просто не нужно в этом разбираться, им ритуалы ни к чему. А вот ремесленники ритуалы постоянно используют, и теоретиков очень уважают. Скажи мне: ты знаешь про линзу ванадия?

— Знаю, конечно, — подтвердил я. — Карлы это секретом не считают; как только я спросил, нет ли у них ванадия, они сразу всё выложили.

— А почему ты его не попросил?

— Это мой уровень, что ли? У нас есть люди, которые за эти вещи отвечают, вот пусть они этим и занимаются. Да и вообще, зачем нам начинать какую-то возню с этим неучтённым ванадием? Это было бы и для вас неудобно, да и для нас, наверное, тоже.

— Вот как, — с непонятным выражением сказала Стефа. — Ну, я так Ольге и сказала, что хоть ты про этот ванадий и не говоришь, но наверняка о нём знаешь.

— А зачем мне про него говорить? Это знание для меня, в общем-то, бесполезное, — пожал плечами я. — Но к чему ты вообще о нём вспомнила?

— Мы не подняли бы эту линзу без ритуалов. Наши Высшие её поднимали, а Старшие её стабилизировали и подтягивали в неё рассеянный ванадий. И поднимали, и стабилизировали, и подтягивали ритуалами. До сих пор вздрагиваю, как вспоминаю то время — больше мы за такую работу браться не станем ни за что.

— Вот, значит, как, — задумался я. — То есть ритуалы позволяют усилить воздействие?

— Точнее сказать, они позволяют накапливать воздействие. Допустим, ты можешь выполнить воздействие определённой силы, но не больше — на большее у тебя просто не хватит сил. Зато ритуал позволит тебе зафиксировать это воздействие, а следующая ступень ритуала позволит вложить ещё столько же сил и опять зафиксировать воздействие. Ещё одна ступень, и воздействие получается уже втрое сильнее, чем ты смог бы добиться без ритуала. Это очень упрощённо, конечно.

— И до каких пор это можно накапливать?

— До тех пор, пока ты способен справиться с ритуалом. Каждая ступень заметно сложнее предыдущей. Самые талантливые ритуалисты способны проходить до пяти ступеней, но вообще обычно ограничиваются тремя. Но, конечно, важна ещё и личная сила того, кто проводит ритуал — если сила маленькая, то она и утроенной не впечатлит.

Глава 23

— Ах, дорогая Грета, но всё же рукава фонариком — это совершенно глупая мода, и вы не сможете меня переубедить! И с чего вдруг это стало новейшей модой? Ещё в подростковом возрасте я рылась в сундуке прабабушки Изольды, который стоял у нас на чердаке, и нашла в нём именно такое, модное нынче, платье. И кстати говоря, эти рукава мне уже тогда сразу не понравились, с первого взгляда. А главное, они старят, просто ужасно старят!

— Вы предвзяты, милая Ханнелоре, — возражала ей вторая дама, подкрепляя свои слова изящным жестом. — У вас эти рукава ассоциируются с прабабушкой, вот вам и кажется, будто они старят. А вот моя племянница Корнелия приказала сшить себе такое платье в летний гардероб этого года, и вы знаете, получилось очень мило. Такое голубенькое в мелкий цветочек с узенькими полосками кружева по краям, и совсем немного жемчуга. Так вот, скажу я вам — рукавчики фонариком оказались там очень к месту. Просто очень! Платье вышло в таком, знаете, очаровательном деревенском стиле — ну помните, как у принцессы Лауры в опере «Пастушка и пастух», когда она притворилась пастушкой, чтобы встретиться с Кристианом?

Дамы мило щебетали, пока официантка расставляла на столе блюда, стараясь быть как можно менее заметной. Закончив, она бесшумно отошла и встала у дверей в ожидании момента, когда она вновь понадобится высокородным посетительницам. Дамы, вне всякого сомнения, были титулованными аристократками — о принадлежности к высшему свету говорило множество признаков: и прекрасные манеры, и строгие классические платья из очень дорогого материала, и, конечно же, шляпки с вуалями. Вуали сейчас мало кто носил, и встречались они очень редко, но как раз у дворянок из старых родов вуали были непременным аксессуаром.

Официантка стояла довольно далеко и не слышала, как дамы заговорили на совсем другом языке, едва она отошла подальше. И на этом, незнакомом ей, языке они обсуждали вовсе не рукавчики фонариком.

— Ну, что расскажешь, Марина? — спросила Лена небрежным тоном.

— Непростая задача, — ответила та с лёгкой улыбкой, как будто продолжая светскую болтовню. — Замок стоит у реки, но здесь, по-моему, граниты, а не известняки, да и Альтмюль далеко не Дунай.

— Зря ты так, вполне приличная речка. Поменьше Волхова, конечно, но тоже далеко не ручеёк. А к чему ты вообще про реку заговорила? Если ты присматриваешься, как бы утопить графский замок — ну, как ты с конторой Зепперов проделала, — забудь об этом. Один раз это проскочило, как природное явление, а вот во второй раз многие задумаются, и нам от этой задумчивости мало не покажется. А для Бернара это кончится очень плохо, даже, пожалуй, фатально.

Марина что-то неопределённо промычала.

— В общем, давай посерьёзнее, Марин — мы сюда приехали не крушить. Кеннер меня отпустил под клятвенное обещание, что никаких разрушений не будет. Наша задача — просто предупредить.

— Я бы этому Маркусу просто пулю в лоб выписала, — хмуро ответила Марина. — Самое понятное предупреждение.

— Было бы неплохо, — поддержала её Лена. — Но это будет совсем уж слишком. Да и не так просто прикончить маркграфа, это тебе не рижский бандюган. А ещё сложнее будет уйти. Маркус с Оттоном много лет враждуют, так что местные к неприятностям всегда готовы и бдительности не теряют. Ты представляешь себе последствия, если мы кончим Маркуса и попадёмся? В общем, заканчиваем с фантазиями и думаем, как выполнить приказ.

— Может, парни что-нибудь разнюхают?

— Подождём их, — согласилась Лена, — посмотрим, что они расскажут. Слушай, а давай в галерею сходим? Кеннер сказал, что Маркусу она очень дорога — поглядим, может, какая-нибудь идея в голову придёт.

— Думаешь украсть оттуда что-нибудь очень для Маркуса ценное?

— Нет, Кеннер сказал, что если ущерб и случится, то он должен быть незначительным.

— Я вообще не понимаю, что с такими условиями можно сделать, — проворчала Марина. — Убивать нельзя, разрушать нельзя, воровать нельзя. Слабительного ему подсыпать, что ли?

— Ну, наверное, можно и слабительного, — задумалась Лена. — Но ему должно быть понятно, от кого подарок прилетел, а иначе и смысла нет. В целом вариант так себе, но подумаем, вдруг что выйдет.

Марина просто вздохнула с недовольным видом.

— Да я всё понимаю, Марин, — виновато сказала Лена. — Сама не представляю, что здесь можно сделать. Но в ответ на неудачную попытку ограбления нельзя убивать и разрушать. Нас осудят за чрезмерную реакцию, понимаешь? Нам даже наш князь выговор сделает за порчу отношений с империей, да и о выгодных договорах с имперцами нам можно будет забыть навсегда. Никто не станет иметь дела с бандитами. Лучше уж вообще ничего не сделать, чем переусердствовать.

— А Маркус, получается, не бандит?

— Бандит, — признала Лена. — Но он маркграф, и свой, а Кеннер всего лишь барон, и чужой. Маркусу простят намного больше. Да зачем я тебе это говорю? Ты ведь и сама всё прекрасно понимаешь.

Когда девушки вышли из ресторана, громко обсуждая недавний скандальный поступок тётушки Хильды, из стоящего у тротуара наёмного лимузина выскочил Первак Березин в шофёрской ливрее и с поклоном распахнул дверь.

— Всё спокойно было, Первак? — спросила Марина, когда лимузин, наконец, тронулся.

— Стражник подходил, не знаю чего хотел, — ответил Березин. — Я ему жестами показал, что я, мол, немой, он и отстал.

— Надо вам языки учить, — озабоченно заметила Лена. — Один Радим по-немецки что-то может промямлить, и всё. Даже страшно вас в город отпускать.

— Да обходились же как-то до сих пор.

— Мы, возможно, сейчас будем больше по империи работать, так что придётся, Первак. Вернёмся домой, организую вам курсы. Вы всё равно большей частью бездельничаете, вот и займётесь делом. А ещё я, пожалуй, с Даниславом Лазовичем поговорю, наверняка он тоже сможет для вас какие-нибудь полезные курсы подобрать.