Тривселенная - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118

— Не убий…

— Да, — сказала Даэна, она плакала, и это действительно были слезы, а не мысли о слезах, и ей действительно было очень плохо, потому что она сейчас убила, и ей было страшно.

— Не понимаю, — прошептал я и припал губами к губам Даэны, и тогда только понял, что произошло на этом холме несколько секунд назад.

Ученый полагал, что действует наверняка. Он не хотел меня убивать — да и не мог этого сделать. Но считая меня опасным для мира, он полагал, что сможет рассеять мою личность, как рассеивается утренний туман — атомы влаги ведь не перестают существовать, и атомы воздуха не исчезают, если рассеять атмосферу в вакууме космоса. Но рассеянный туман не опасен для пешехода, идущего по горной тропе. И воздухом, рассеянным в космосе, уже невозможно дышать.

А то, что я исчезну как личность и стану частью природы — не убийство?

Нет, поскольку я смогу думать, наблюдать, делать выводы — жить, не умея влиять…

Возможно, Фай или Минозис не считали такое существование смертью — я думал иначе.

И Даэна думала так же. Этого оказалось достаточно.

Сам я не справился бы с третьим щупальцем — я еще слишком мало знал об этом мире, а Даэна знала, она стояла между мной и шаром — ниже по склону, и энергия текла в ее сторону, нужно было только ускорить это течение, а для этого — обратить в энергию притяжения всю ментальную энергию собственной личности, всю свою любовь…

— Всю свою любовь… — прошептал я, оторвавшись от губ Даэны и поняв наконец, что поцелуй ее был холоден, взгляд пуст, а щеки сухи.

Я поднял Даэну с колен и поднялся сам. Женщина стояла подобно кукле и не понимала, что с ней происходит. Она знала меня. Она знала, что ждала меня. Знала, что спасла меня от какой-то опасности. Но не знала — зачем. Не знала — как это сделала. И что означает слово «любовь», она не знала тоже.

Не убий.

Даэна убила свою любовь, чтобы спасти мне жизнь.

Я поднял руки и погрозил кулаками невидимому противнику — мне все равно, кто это был: Фай или Минозис, или оба, или весь мир. Я готов был убить любого, даже если в этом мире отрицание убийства было законом природы.

Даэна отвернулась от меня, бросила взгляд на сгоревший дом, прерывисто вздохнула и медленно пошла вниз по склону. Я пошел следом, но женщина, не оборачиваясь, сделала отстраняющий жест, будто кошку отшвырнула с дороги, и я остановился.

— Я люблю тебя… — сказал я, надеясь словами возбудить в Даэне если не чувство, отданное мне целиком, то хотя бы воспоминание о нем.

— Я люблю тебя, — отозвалось эхом, и слова вернулись ко мне, не будучи восприняты никем в этом мире. Я не желал принимать их обратно, и мое признание в любви осталось блуждать между вершиной холма и его подножием, будто мечущаяся в клетке птица.

— Я люблю тебя… Я люб… те…

Все стихло — мне показалось, что навсегда.

Даэна стояла, уронив безнадежно руки, у развалин своего дома, а потом опустилась на колени и принялась собирать эту труху, и втирать себе в плечи, будто крем от загара; то, что составляло суть дома, впитывалось быстро, оставляя на коже розовые пятна, а то, что было в доме наносным и ненужным, шелухой падало на траву и впитывалось почвой. Я стоял и смотрел, и через несколько минут от дома ничего не осталось — даже идеи.

Дома не было и у меня, и я сказал:

— Зачем? Отдав любовь, ты только отдалила конец. Вместе мы, возможно, смогли бы…

Даэна не ответила. Разве она спасла меня? Нет — только предоставила отсрочку. Сколько времени нужно Ученому, чтобы придумать другой способ справиться со мной? Минута? Час? Год?

В этом мире больше не было никого, кто мог бы помочь мне. Ормузда, своего Учителя, я убил. Антарм, мой соглядатай, исчез. Я обнял Даэну, она не сопротивлялась, но я не мог обмануться — ей было все равно.

— Даэна, — сказал я. — Любимая моя, мы всегда будем вместе, слышишь? Всегда и везде. Мы будем вместе, и все вернется.

Вернется? Что? То, чего еще не было?

Даэна легко высвободилась из моих объятий и тихо пошла куда-то мимо низкорослых деревьев, больше похожих на кусты, кучно стоявших у подножия холма. Я догнал ее и пошел рядом.

— Даэна, — сказал я минуту спустя, — Минозис хотел, чтобы я покинул Землю. Я остался, и тогда он отнял тебя. Может быть, мне действительно уйти? И тогда… тогда ты станешь собой?

Может быть. Впрочем, я не мог выполнить требование Ученого, даже признав свое перед ним поражение. Покинуть Землю — как? Какими транспортными средствами пользовались для межпланетных перелетов в этом мире? Какими законами природы? Где искать космодром, если он вообще существует? И нужно ли покупать билет?

Кстати, есть ли здесь деньги? До сих пор мне не приходилось сталкиваться с этой проблемой: все необходимое для жизни — жилье, еду, воду — я, как и все, создавал сам в собственном воображении, и закон сохранения действовал безотказно, энергия воображения переходила в энергию вещества, и я получал хлеб и воду, и даже любимый кофе «Элит». Я понимал, что мог и вовсе обходиться без пищи, прямо преобразуя духовную энергию в созидательную энергию материи. Старые привычки заставляли меня цепляться за былые условности. И не только меня — вот в чем парадокс! Разве Ормузд не создавал себе время от времени пирожка с повидлом? Это не казалось ему странным, и значит, не связывалось в его сознании с памятью о прошлой жизни.

— Извини, — сказала Даэна голосом равнодушным, как лежавший на дороге камень. — Не иди за мной больше, хорошо?

Она так и не обернулась в мою сторону. Ускорила шаги и через минуту скрылась за деревьями. Мне показалось, а может, это произошло на самом деле, что деревья, пропустив жещину, склонили кроны, преграждая мне путь.

Я стоял в высокой траве, но ощущение было таким, будто я лежу, и травинки касаются моих щек, а из глаз текут слезы, содержанием которых была не соль жидкости, а соль моей ушедшей любви.

Я лежал, прижавшись щекой к жесткой траве, и я стоял в чистом поле, и шел к лесу тоже я, а еще я летел в это время над полями на высоте птичьего полета, и все это происходило одновременно. Чувства, а не разум подсказали мне, что среди четырех ощущений я должен выбрать одно. Одно — и правильное.

Я, летевший над землей, увидел сверху, как Даэна блуждает среди деревьев и тоже не может выбрать свою дорогу. Я, стоявший на холме, увидел, как над западным горизонтом, куда медленно падало солнце, возник еще один шар и поплыл ко мне. И еще я, лежавший в траве и плакавший слезами памяти, видел, как мое прошлое, все, что было мне дорого, впитывалось почвой и уходило в мир.

Выбор, как я подумал в тот момент, был ясен — иного выбора я сделать не мог.

Я поднялся еще выше и только тогда удивился тому, как удается мне держаться в воздухе, став то ли Ариэлем из старого беляевского романа, то ли Друдом из еще более старого романа Грина — я читал обе эти книги в детстве, когда еще не забыл, какое это удовольствие — держать в руках пластиковую книгу. Я помнил Ариэля и знал, что летать невозможно. Подняться в воздух может дух, воображение, но я оставался собой, я видел себя: руки, распростертые в воздухе, и ноги, которые я поджал, чтобы повернуться вокруг оси и направить движение прочь от шара, парившего в двух-трех километрах от меня и, похоже, не одобрявшего мой выбор.

Впрочем, чего тут было не понимать, если на то пошло? Энергия переходит из нематериальной формы в материальную и наоборот. Полная энергия сохраняется. Теряя что-то в своей духовной, нематериальной сути, неизбежно приобретаешь физическую энергию, которая, вообще говоря, может оказаться любой. Кинетической энергией движения, например, или потенциальной энергией поля тяжести.

Я лежал в поле тяжести Земли, на одной из бесчисленных поверхностей, которые в физике, кажется, назывались эквипотенциальными. Я заскользил по наклонной плоскости, отбирая энергию тяжести небольшим порциям и преобразуя ее в кинетическую энергию полета. Вперед… Вперед…

Я летел все быстрее. Лишь однажды я оглянулся, запоминая: Даэна, вышедшая на поляну, осыпанную солнечными лучами, будто яркозелеными стеблями, и шар, висевший над деревьями и будто раздумывавший над тем, что ему делать. Шар не проявлял агрессивности, но в любой момент мог стать врагом, и если в первом бою меня спасла любовь Даэны, то чья любовь или чье иное сильное чувство могли спасти меня теперь?

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 118