Книга дождя - Уортон Томас

Когда он наклоняется вперед, чтобы протереть стойку, она замечает маленький серебряный квит на цепочке у него на шее. Она гадает, что он хранит там.

Он отворачивается, чтобы обслужить другого клиента, а затем возвращается к ней и замечает, что напиток ослабил ее защиту.

– «Коралловый закат», – ухмыляется она. – Похоже, он уже догорает.

– Хотите еще?

– Не стоит.

– Я Андрос, – говорит он, и она удивляется, как быстро он уходит от анонимности. Зря она ему улыбнулась, вечно так.

– Клэр.

Они пожимают руки, и она быстро выдергивает пальцы из его спокойной прохладной ладони.

– Пожалуй, мне пора на боковую, – говорит она. – Завтра длинный день.

В его глазах проскальзывает странное выражение. Он встревожен или нет, печален. Будто он уже видел ее завтра и оно не оказалось хорошим. Затем его лицо проясняется.

– Я не работаю следующие пару дней. Буду рад показать вам остров, если хотите. Весь этот ремонт, объезды – тут настоящий лабиринт.

«Он всего лишь пытается быть гостеприимным», – говорит она себе и отвечает:

– По правде говоря, я предпочитаю погружаться в новую атмосферу самостоятельно. Первые впечатления и все такое. Но, возможно…

– Разумеется, это понятно, – говорит он, пожав плечами. – Надеюсь, все пройдет хорошо.

Пока они болтают, входят трое здоровяков в костюмах, усаживаются на барные стулья и смотрят по сторонам непроницаемо холодными глазами, будто проверяют возможные угрозы. Андрос подходит обслужить их. С сильным акцентом они спрашивают у него, какое есть пиво, и Клэр абсолютно уверена, что они обсуждают друг с другом, что будут пить, на русском. Они похожи на провинциальных мясников, которых запихнули в дорогую одежду, и Клэр решает, что они, должно быть, новоиспеченные нефтемагнаты, разнюхивают возможности для инвестиций в ставший сенсацией энергетический сектор острова.

Она следит за Андросом, столь стройным и гибким рядом с этими угрюмыми и тучными людьми с их чувством собственной важности, захватившими так много места. Еще больше, чем его кожа, ее занимает легкая, мягкая раскованность его движений. «Он так свеж», – думает она, удивляясь самой себе. Как существо, которое выбралось из океана и делает первый вдох.

Местная валюта взлетает и падает, находясь в такой же зависимости от сейсмической активности, как и от экономических показателей. Когда обменный курс благоприятен, североафриканцы, европейцы и американцы с обоих полушарий стекаются на остров на короткие визиты, которые называют между собой «заскочить в магазин».

Прилетай, делай свое дело и быстро сматывайся. Целее будешь.

Наутро она просыпается до восхода солнца. Как пташка. Что бы там ни накатывало на нее вчера, оно уже исчезло. Ну разумеется. Она вновь обрела самообладание, как обычно.

После кофе в ресторане гостиницы (все еще никаких сообщений о том, где и когда состоится передача) она посещает крытый спортивный центр по соседству. Чтобы добраться туда, проходит по стеклянной галерее – даже под ногами стекло, так что вокруг только дождь и туман. В дымке под ней фары ближнего света и заднего хода медленно едущих по улице машин горят, как фонарики рыбы-удильщика.

Достопримечательность центра – огромный бассейн с волнами, как утверждается, крупнейший в мире. Она надевает купальник и выходит в просторный, залитый светом зал. Бассейн явно украшен так, чтобы напомнить о прошлом острова: вдоль него художественно разложены разбитые классические колонны и другие элементы допотопной архитектуры. Стены украшены мозаикой под старину, изображающей выпрыгивающих из моря дельфинов и китов, пускающих фонтанчики.

Водные горки ярких неоновых оттенков закручиваются спиралью посреди искусственных руин и ведут в бассейн, уже полный людей, в основном в нем дети и подростки – прыгают, плещутся, визжат. На изгибе бетонного пляжа, раскрашенного в цвет теплого розоватого песка, молодые матери следят за малышами в лягушатнике, а пожилые пары нежатся в шезлонгах с тропическими напитками и книжками в мягких переплетах. Спасатель, взобравшийся на высокий стул, дует в свисток и указывает на двух мальчишек, увлеченных дуэлью на полотенцах. В дальнем конце бассейна возвышается массивная стена, раскрашенная под скалу с почерневшим штормовым небом и молниями. Каждые несколько минут рев береговой сирены пронзает воздух, а мгновения спустя волны вздымаются из-под скалы, быстро вырастая до пенных гребней. Преодолев бассейн и достигнув лягушатника, они стихают, превращаясь в нежный прибой.

Все это, понимает Клэр, отчего ей становится трудно дышать, – разбитые колонны, штормовой мурал, вой сирены, тела в воде, прыгающие и кричащие посреди волн, – воспоминания о давнем катаклизме, который сломил этот остров. Или репетиция следующего. Клэр вспоминает свой родной город: она покинула его как раз вовремя, до местного апокалипсиса. И приняла это как предупреждение. Не останавливайся. Не привязывайся. Все равно все сгорит синим пламенем. Или утонет в море. А пока делай, что требуется, чтобы оставаться на плаву.

В любом случае это точно стоит описать в путеводителе. Люди, примиряющиеся с концом света, резвящиеся в нем.

Притихшие волны подкатывают к ее босым ногам и отползают обратно. Она делает несколько шагов, и вот вода уже омывает ее лодыжки. Поначалу холодно, но это ощущение сменяет приятная прохлада.

Клэр заходит в прибой. По колени, по бедра, по грудь. Отталкивается, разводит руки в стороны, чтобы плыть вперед, пока не оказывается среди купальщиков с их надувными мячами, аквапалками и досками для плавания – все они смотрят в дальний конец бассейна, с нетерпением ждут сирену и следующую волну. Клэр плывет дальше, нацелившись прямо в темное пространство под искусственной скалой, в пещеру, откуда приходит волна.

Она достигает ярко-желтого троса с поплавками – знака, запрещающего купальщикам заплывать дальше. Клэр останавливается тут, подпрыгивая и разводя руками. Оглядывается, видит, что за ней наблюдает спасатель. Если она поплывет дальше, он засвистит и прикажет вернуться. Не стоит привлекать к себе столько внимания. Она остается на месте.

Вода на глубине раскачивает ее и тянет в сторону, сбивая с ног. Она чувствует желание сдаться, позволить стихии, которая гораздо сильнее, нести ее, куда та пожелает. В конце концов, они ведь с ней почти одно. Человек – это же по сути вода, снабженная ощущением осмысленности.

Сирена ревет, отдаваясь в ее костях. Спустя мгновение зыбкая поверхность вздымается, поднимается, скользит вперед, катится к ней, растет по пути, превращается в скат, в холм, в гору, белая пена кипит на гребне, а внизу открывается студенисто-зеленая бездна. Дети вопят позади нее, мальчишки-подростки ревут, как берсерки перед битвой. Волна смыкается над ней, отбрасывает назад и влечет вниз, на молчаливую глубину. Поспешно барахтаясь, она обретает контроль, выталкивает себя на поверхность, отплевываясь и задыхаясь, не понимая поначалу, куда она смотрит и откуда придет следующая волна. Она обнаруживает, что ее отнесло туда, где прыгают, извиваются, мечутся и ныряют в разные стороны остальные. Слишком много людей слишком близко.

Довольно. Клэр позволила себе расслабиться, и вода упрекнула ее за то, что она забыла, зачем она здесь. Она плывет назад, прочь от троса, в безопасную зону к другим купальщикам, оглядываясь на скалу.

Выходит из бассейна, ноги шлепают по розовому бетону. Все, что ей сейчас хочется, – убраться отсюда.

В спешке она ныряет не в ту дверь и оказывается в незнакомом месте: узкий коридор и лестничный пролет, который ведет к другому бассейну, с низким потолком и без окон, вода освещена снизу голубыми подводными лампами. Воздух влажен от пара.

Некоторые мужчины и женщины голые. Детей нет. Никто не прыгает и не плещется в голубой воде, такой тихой и неподвижной, будто это иная, экзотическая стихия. Люди греются на влажных камнях у кромки бассейна, молодые и старые. Ее взгляд замечает асимметрии: горбатые спины, искаженные лица, обрубки конечностей.