Абсолютная Власть. Трилогия (СИ) - Майерс Александр

Я долго смотрел на эти строки, пытаясь совместить образ благородного отца, каким я его помнил, с этим жестоким, циничным приказом. Он послал этого человека в ад. Обрёк его на позор, на ненависть своих же людей. Ради чего? Ради призрачного шанса на месть?

Впрочем, в прошлой жизни я сталкивался и с более неожиданными поступками людей. Так что это не слишком меня удивило.

Я поднял взгляд на Константина. Он стоял, не шелохнувшись и глядя сквозь меня.

– Почему сейчас? – спросил я. – Почему ты не пришёл раньше?

– Я не мог, – он покачал головой. – У Муратова были уши повсюду. Малейшая ошибка – и всё бы рухнуло. К тому же Карцевой нельзя доверять, и в моих интересах было ослабить её. Сейчас вы на одной стороне, а потом – она предаст вас.

Роттер тяжело, медленно вздохнул и продолжил:

– Вы начали делать то, что я должен был делать сам. Ломать альянс изнутри. Вы делали это лучше меня. Моя роль свелась к тому, чтобы незаметно помогать вам… и ждать своего часа.

– И чего ты хочешь теперь? Прощения? Награды? Возвращения в род?

– Ничего, – тихо ответил капитан. – Мой приказ выполнен. Ценой жизни многих моих людей. Ценой моего имени. Теперь я… просто остаюсь на вашу милость. Делайте со мной и моими солдатами то, что сочтёте нужным.

Я посмотрел на его людей – грязных, измождённых, стоявших на коленях под прицелами арбалетов. Они не знали правды. Они всю эту войну думали, что и правда предатели.

– Ты и твои люди сдадитесь в плен, – сказал я. – Вы будете размещены под стражей, пока я не решу, что с вами делать. Но вам не причинят вреда. Это я обещаю.

Роттер медленно кивнул.

– Слушаюсь, ваше сиятельство.

Я повернулся и пошёл обратно к своим. Никита вопросительно смотрел на меня.

– Обезоружить их, – велел я. – Передать под охрану. Обеспечить водой и едой. Раненых – к Ладе.

– Ваше благородие⁈ – не выдержал Никита. – Но это же…

– Это приказ, воевода, – я посмотрел на него прямо, и в моём взгляде было нечто, заставившее его молча подчиниться.

Я взобрался в седло. Карцева смотрела на меня с нескрываемым интересом, её брови были изумлённо приподняты.

– Интригующе, – произнесла она тихо, подъезжая ближе. – Неужели у старого пса нашлись оправдания, которые вы приняли?

– Это вас не касается, Эмилия Романовна, – холодно ответил я, поворачивая коня к дому. – Дела Градовых останутся делами Градовых.

Она ничего не сказала, лишь загадочно улыбнулась.

Когда мы немного отъехали, я рассказал Добрынину всё, что передал мне Роттер, не забыв упомянуть про подлинность печати. Этот аргумент не позволил воеводе усомниться в правдивости слов капитана.

– Обеспечь круглосуточную охрану, – велел я. – Никого не подпускать. Не хочу, чтобы кто‑либо из пленных пострадал.

– Что ты хочешь с ними сделать? – пробурчал Никита.

– Пока не решил. Это сложный выбор. Роттер прекрасно понимал, на что идёт, а вот его люди не знали… и они предали нас по‑настоящему. Казнить их только потому, что они пошли за своим командиром? Несправедливо. Отпустить на волю? Собственные бойцы не поймут.

– М‑да, и впрямь сложный выбор, – со вздохом согласился воевода.

– Я сделаю его немного позже.

Остаток дня я посвятил инспекции.

Послеполуденное солнце освещало плац, где шли интенсивные тренировки. Воздух гудел от криков инструкторов, звона клинков, щёлканья арбалетов и тяжёлого дыхания дружинников. Я обходил ряды, отмечая про себя новых ребят, которые уже неплохо справлялись с азами, и ветеранов, чьи движения были отточены до автоматизма.

Но главное моё внимание было приковано к дальнему углу плаца, где тренировалась Одинокая дружина. Сейчас они отрабатывали взаимодействие с «боевыми воронами» – так солдаты между собой стали называть артефакты, которые я разработал.

Подчиняясь дружинникам, вороны взлетали в воздух, маневрировали, а затем резко пикировали и взрывались, уничтожая чучела врагов и макеты боевых машин.

Эти вороны станут большим сюрпризом для врагов. Они станут одновременно и разведчиками, и ударной силой, способной наносить внезапные и сокрушительные удары.

– Что скажете, ваше благородие? – подошёл ко мне Секач, стирая пот со лба.

– Я доволен вашими тренировками, – ответил я. – Передай Трояку, чтобы довёл до ума координацию пехотинцев и воронов. Арбалетчики должны сообщать о целях, а вороны сразу же её атаковать.

– Будет сделано, – кивнул Секач и вернулся к своим подопечным.

Я простоял ещё с полчаса, наблюдая за бойцами, а затем отправился в дом. Вопрос с Роттером и его людьми продолжал сверлить мне мозг, но его приходилось откладывать. Были дела поважнее.

Следующее утро началось с привычной рутины. Я сидел в своём кабинете, просматривая донесения разведки, когда кольцо на пальце вдруг резко потеплело. Перед внутренним взором возник образ Базилевского, и мне он почему‑то показался обеспокоенным.

Отложив бумагу, я прикрыл глаза и отправил своё сознание в полёт. Через несколько секунд увидел перед собой Филиппа Евгеньевича.

– Доброе утро, – сказал я через ворона.

– Доброе утро, Владимир Александрович, – деловой тон юриста слегка отдавал нервозностью. – Как ваши дела?

– Всё прекрасно. А что у вас? Что‑то срочное, полагаю?

– Да, новости не самые лучшие. Начну с того, что Дворянский совет Приамурья вчера вечером официально выдвинул вотум недоверия генерал‑губернатору. Высоцкого обвинили в некомпетентности, поддержке несправедливой войны и ослаблении региона. Дело пахнет серьёзным скандалом.

Я откинулся на спинку кресла, оценивая информацию. Это открывало интересные перспективы. Слабый, дискредитированный генерал‑губернатор был бы куда более сговорчив…

– Это можно повернуть в нашу пользу, – сказал я. – Нужно найти подход к ключевым фигурам в совете, надавить на них, предложить свои условия…

– Владимир, – голос Базилевского внезапно перебил меня, и в нём впервые за всё наше знакомство прозвучала неподдельная тревога. – Всё это уже не имеет никакого значения.

– Почему? – насторожился я.

– Потому что… – юрист сделал паузу, будто собираясь с духом. – Потому что сегодня утром генерал‑губернатор скоропостижно скончался.

Глава 13

Новая игра

Я ненадолго замолчал, мысленно перебирая возможные последствия. Смерть Высоцкого рушила все текущие расчёты и одновременно открывала новые, куда более масштабные возможности. Вакуум власти на таком важном посту всегда влёк за собой бурю. И эту бурю нужно было возглавить, а не просто переждать.

– По какой причине он умер? – спросил я.

– Не знаю, господин. Если вы считаете, что ему могли помочь… – Базилевский сделал паузу, – то я бы не стал отрицать такую возможность. Официального заключения о смерти пока нет. Дождёмся его и посмотрим, прозвучит ли обвинение в чью‑то сторону.

– Кто займёт место Высоцкого?

– На столь высокие должности назначает Совет Высших, – ответил Филипп Евгеньевич. – Но Дворянский и Гражданский советы Приамурья вправе выдвинуть своих кандидатов. Пока что трудно сказать, кто это будет.

Я внимательно посмотрел на своего юриста глазами ворона, а затем произнёс:

– Бросайте всё, Филипп Евгеньевич, и немедленно отправляйтесь ко мне. Смерть генерал‑губернатора многое меняет, и нужно обсудить наши следующие шаги лично.

– Хорошо, Владимир Александрович, – незамедлительно ответил юрист. – Буду через несколько часов.

Связь прервалась.

Я посидел ещё с минуту, не открывая глаз. Покойный господин Высоцкий помогал нам в борьбе против альянса – лишь потому, что это было ему выгодно, но всё‑таки. Интересно, не мог ли Муратов приложить руку к его смерти? Хотя у такого человека, как генерал‑губернатор, должно быть много врагов. Ссора с Дворянским советом тоже могла стать поводом. Любой из недовольных аристократов мог рискнуть и убрать неудобного чиновника.