Печать пожирателя 10 - Соломенный Илья

Пётр стоял посреди просторного, аскетично обставленного тренировочного зале. Сняв с себя жилет, Пётр с отвращением смотрел на свои дрожащие руки. На запястьях и предплечьях проступали свежие, лиловые гематомы — следы магических контуров, которые показывали, что Искра Салтыкова всё ещё отказывалась вернуться к прошлым параметрам и работать на полную мощность.

Пётр пнул ногой манекен, ещё дымившийся на полу от последнего разряда молний. Удар вышел слабым, жалким. Несмотря на все деньги и возможности молодого графа, восстановление шло чудовищно медленно…

Лишение ранга, доступа к ресурсам корпорации «Маготех» — всё это било не только по кошельку и репутации, но и по самолюбию Салтыкова. Он чувствовал себя инвалидом, гигантом на глиняных ногах, чью силу кто-то отнял.

Кто-то другой мог бы сказать, что немалая часть проблем (особенно, что касается «Маготеха») досталась Салтыкову от Марка — но Пётр так не считал.

В конце-концов — Апостолов вытащил его с того света, и не раз рисковал жизнью ради друга.

А то, что случилось…

Такое в договорах между аристократией часто называется словосочетанием «форс-мажор».

Лишь одно успокаивало Петра, согревая изнутри яростным огнём — тайное знание.

Эфир.

Та самая, истинная сила, крупицы которой он, рискуя всем, сумел сохранить и преумножить после своего возвращения. Сейчас они дремали в Салтыкове, тихие и непостижимые, как спящий дракон.

И, как искренне считал молодой граф, у Эфира был вкус — вкус абсолютного превосходства над всем этим миром.

Смахнув со лба солёные капли, Пётр отошёл к стене, плюхнулся в кожаное кресло и потянулся к пульту. Голографический экран на стене ожил, заливая комнату мерцанием новостных лент.

Скучные отчёты о сборах урожая, визитах чиновников, новые указы Императора… Пётр уже хотел переключить на что-то более отвлекающее, как взгляд его зацепился за иконку уведомления одного из пиратских агрегаторов. Того самого, что раз за разом обходил все имперские блокировки.

Салтыков ткнул в него машинально, уже зная, что его ждёт.

Экран взорвался огнём и адом.

На нём, с идеальной, кинематографичной чёткостью, Марк Апостолов стоял с Илоной и ещё какими-то двумя соблазнительными девицами китайской наружности на фоне огромного искусственного русла реки, а вокруг копошились сотни его противников…

— Это что, вампиры? — удивился Салтыков, приближая картинку.

Энергожгуты Марка, ставшие уже легендарными в сети, сносили головы, не оставляя от них даже пепла. Камера, кружащая над Апостоловым, ловила каждый момент, каждый взгляд его ледяных глаз.

Это был не репортаж. Это был блокбастер.

Салтыков хмыкнул.

— Очередная серия шоу «Марка Апостолова», значит? Любопытно, где же ты сейчас шляешься, друг… Похоже на Нефритовую империю.

Собственные жалкие попытки восстановить силу вдруг показались Петру смешными, детскими. Как и вся остальная Империя, он уже не в первый смотрел, как его приятель и бизнес-партнёр в одиночку устроил крестовый поход «против зла», как в конце каждого ролика любил повторять Марк.

Мумбаи. Варанаси. Руины розовых дворцов, оплавленные золотые украшения, обугленные тела махараджей… Теперь вот — вампиры…

Салтыков потянулся к стакану с водой как раз в момент, когда ролик закончился колоссальных сил заклинанием, которым Марк с помощью Бунгамы вырубил всех вампиров разом и заставил их корчиться от боли на бетонных плитах.

Экран погас на секунду, а затем заиграли титры и… комментарии. Тысячи, десятки тысяч. Пётр начал листать.

«Наконец-то кто-то дал им по зубам!», «Герой!», «Так им и надо, кровососам!». Восторг, обожание, мемы с лицом Марка.

И тут же — яд: «Он просто убирает конкурентов!», «Забирает их силу и теперь самый крутой пацан во дворе!», «Где он был раньше?», «Новый тиран на старый лад».

Мнения разделились. Но люди спорили о Марке. О нём говорил если не весь мир, то с каждым днём — всё больше и больше…

Пётр чувствовал, как по его лицу расползается улыбка.

— Ты всегда знал, как устроить шоу! — рассмеялся Салтыков, и даже собрался влезть в яростный спор в комментариях, как экран внезапно погас. На нём возникло лишь лаконичное сообщение на имперском гербе:

«Доступ к ресурсу заблокирован в соответствии с Указом № 7-ФЗ о защите информационного суверенитета».

Теперь Пётр расхохотался, не сдерживаясь. Он откинулся на спинку кресла, глядя в потолок. На его лице не было ни злости, ни разочарования. Было лишь холодное, расчётливое понимание.

Игра изменилась.

И Марк бросил вызов не только махараджам, не только пожирателям — а всем. Абсолютно всем — всему миру!

Внезапно тишину загородного поместья прорезал резкий, тревожный гудок внутренней связи.

Пётр, всё ещё переваривающий увиденное, нахмурился. На его линзах замигал значок главных ворот.

— Ваше сиятельство, — голос начальника охраны прозвучал сдавленно, с неприкрытым напряжением, — К воротам подъехал кортеж. Императорские гвардейцы. Чёрные лимузины, опознавательные знаки… всё как положено.

Салтыков медленно поднялся с кресла. По его спине пробежал холодок, не имевший ничего общего с прохладой зала. Сердце, только что колотившееся от адреналина при виде видео Марка, теперь замерло и тяжело, глухо опустилось куда-то в подреберье.

— И? — его собственный голос прозвучал хрипло, — Спроси, чего им надо. Сбились с пути, что ли?

Последовала короткая пауза, в которой слышалось лишь шипение помех и сдавленное дыхание охранника на другом конце.

— Капитан гвардейцев… передаёт, что действует по личному приказу Его Императорского Величества. Они требуют… — голос охраны дрогнул, — … просят, чтобы вы немедленно вышли и проследовали с ними. В Кремль. Император требует вас на срочный и важный разговор.

Слова повисли в воздухе, тяжелые, как свинцовые гири. «Требует». Не «приглашает» — именно «требует». И «немедленно».

Всё внутри Петра сжалось в один тугой, холодный комок. Мысли пронеслись вихрем.

Значит ли это, что троюродный дядя хочет вернуть ему что-то? Или — совсем наоборот? После бегства Марка Император общался с Петром всего раз, а после делал вид, что его просто не существует…

Салтыков снова бросил взгляд на потухший экран, где секунду назад бушевал его бывший бизнес-партнер. Император наверняка видел то же самое.

И теперь первым делом он вспомнил о нём, о Салтыкове. О друге и сообщнике того, кто сейчас устроил этот цирк…

Пётр глубоко вдохнул, выпрямил плечи.

— Передай капитану, — произнёс он, обращаясь к начальнику охраны по внутренней связи, — что я выйду через десять минут. Пусть подождут.

Присланный за Салтыковым АВИ был глухой, словно склеп.

Не просто звукоизолированный — салон был пропитан магией, подавляющей любые вибрации, вплоть до собственного биения Искры Петра. Молодой граф сидел на кожаном сиденье, сжимая в руке бокал с виски и старался не смотреть на двух неподвижных бойцов напротив.

Гвардейцы Императора. От них пахло сталью, морозным воздухом и чем-то ещё — холодным, безжизненным, словно выхлоп от мощного и древнего заклинания.

Пётр знал, что они — не совсем обычные люди. Скорее, запрограммированные самим Императором марионетки, которые подчиняются его воле, и сделают всё, чтобы исполнить приказ.

А ещё они были «передатчиками», чьими глазами, чувствами и ментальными волнами Государь следил за своим «гостем».

Поэтому Пётр не пытался строить планы или вести внутренний диалог. Это было бессмысленно, да и просто опасно — любая мысль могла быть считана. Вместо этого Салтыков сосредоточился на дыхании, на слабом, едва уловимом ощущении Эфира, дремавшего где-то в глубине, под слоем напряжения.

Он был его единственным козырем, тайной крепостью.

Когда лимузин плавно приземлился и дверь беззвучно отъехала, в салон ворвался знакомый запах Кремля — смесь старого камня, воска, дорогого дерева и вездесущей магической статики.

Салтыкова без слов проводили через анфиладу пустынных, сияющих позолотой залов. Тишина была настолько гнетущей, что звенела в ушах.