Абсолютная Власть. Трилогия (СИ) - Майерс Александр

Машина дёрнулась, выбивая из воспоминаний. Градов помотал головой и закрыл глаза. На языке вертелись десятки вопросов, но он уже понял, что у имперцев нет желания давать ответы. А может, и самих ответов нет.

К вечеру, проехав через Владивосток, прибыли на место. Местом оказалась колония на острове Русский. Она пряталась среди скал и встречала посетителей тяжёлыми воротами с имперским гербом. Красное солнце заходило прямо над ними, рисуя довольно зловещую картину.

– Четыре, шесть, семь… Восемь, – сказал Михаил.

– Что вы считаете? – надевая фуражку, спросил Антипов.

– Пулемётные вышки. Здесь содержатся особо опасные преступники или вроде того?

– Да.

– Превосходное местечко. Из одной тюрьму в другую. Стоило ли вообще проделывать весь этот путь?

– Здесь вам ничего не угрожает, Михаил Александрович.

– Как будто под поместьем Муратова мне что‑то угрожало. Если не считать самого Муратова, я мог умереть только от скуки.

Антипов вышел и поговорил с охраной. Автомобиль досмотрели, а затем открыли ворота.

Когда машина остановилась во дворе, Градову открыли дверь. Он вышел, с трудом разгибая затёкшую спину. Отбросив с лица грязные волосы, он огляделся. Надзиратели ходили по стенам, а со стороны административного здания к машине приближался молодой мужчина в строгом костюме.

Пахло морем. Михаил глубоко вдохнул этот запах, и у него в который раз за день закружилась голова.

– Ладно, вынужден признать, что здесь всё же лучше, чем в подземелье у Муратова, – сказал он. – Надеюсь, мне дадут камеру с окном?

– Условия будут наилучшими из возможных, ваше благородие, – подойдя, сказал мужчина в костюме.

– Что, даже нормальный туалет вместо ведра? – осведомился Михаил.

– Э‑э, да, – слегка растерялся мужчина и затем поспешно поклонился. – Меня зовут Артур Сафонов, помощник господина Базилевского.

Выглядел он именно как юрист. Ухоженные руки, проницательный взгляд и ужасно скучная причёска.

– Базилевский… – произнёс Градов. – Если это какая‑то подстава, лучше скажите сразу.

– Никакой подставы, ваше благородие, – снова поклонился Артур. – Филипп Евгеньевич и ваш брат добились, чтобы вас переместили под охрану правительственных войск. На графа Муратова заведено дело о ненадлежащем обращении с пленным. Кроме того, сегодня днём было объявлено о прекращении огня.

Михаил осознал, что он стоит с открытым ртом. За время, проведённое в темноте, он потерял всякую надежду и теперь не мог поверить, что такое возможно. Что Градовы способны одержать хоть какую‑то победу.

– Не беспокойтесь, вы в безопасности, – Артур указал на здание администрации. – Пойдёмте, я познакомлю вас с начальником колонии. После этого вас проводят в душевую, приведут парикмахера и накормят. У вас будет отдельная камера со всеми удобствами.

– Так, теперь давайте серьёзно, – придя в себя, Михаил шагнул к юристу, положил руку ему на плечо и заглянул в глаза. – Только отвечайте предельно честно, хорошо?

– Конечно.

– Я сплю или умер?

– Ни то ни другое, ваше благородие, – улыбнулся помощник Базилевского. – Пойдёмте. Ваши мучения почти закончились.

Поместье барона Градова

В то же время

– Подождите, какие союзы? – спросил Никита. – Это кровные договоры?

– Да, – кивнул я.

– С кем? Серебряковы и Успенские?

– Насколько мне известно, Александр Петрович не заключал других союзов, – ответил вместо меня Базилевский и покачал головой. – Но Серебряковы, род вашей матери, были полностью истреблены.

Я уже знал об этом, но всё равно почувствовал, как по сердцу пробежал холодок. Усилием воли подавил неуместные эмоции и спросил:

– Как это случилось?

– Муратовы напали внезапно, ночью. У Серебряковых был Очаг первого уровня, они не смогли отразить атаку. После этого в усадьбе устроили резню, – мрачно объяснил Базилевский. – Вопиющее нарушение законов войны. Но граф Муратов сумел выкрутиться.

– Как?

– Утверждал, что все члены рода погибли в бою или при пожаре. Якобы его дружина пыталась их спасти, но не смогла. Может, часть правды в этом есть – большого смысла истреблять Серебряковых не было. Это был слабый род.

– После нашего визита в банк вы упоминали, что всё их имущество отошло государству и было распродано, – сказал я. – Но по сути я являюсь законным наследником, не так ли?

– Сложный вопрос, ваше благородие. Вы принадлежите к другому роду, но если не осталось других кровных родственников, то есть шанс получить наследство. Проблема в том, что земли, драгоценности, артефакты и всё остальное уже были проданы в пользу государства. Это стало…

– Своеобразной взяткой генерал‑губернатору, чтобы он закрыл глаза на жестокости войны. Помню, – кивнул я. – У нас есть какой‑то шанс вернуть хотя бы часть наследия? Это вопрос не только ресурсов, но и чести.

– Это означает вступить в конфликт с самим генерал‑губернатором, – Базилевский сдвинул брови. – Я бы не советовал делать это сейчас, Владимир Александрович.

– Хотя бы прощупайте почву. Может, найдёте какую‑то лазейку.

– Да, попытаться можно. Есть законы о родовой собственности, которые касаются, например, фамильных артефактов… Попробую что‑нибудь узнать, – кивнул юрист.

Ненадолго воцарилось молчание. Солнце за окном уже клонилось к закату, и Базилевский взглянул на часы.

– Оставайтесь на ночь у нас, Филипп Евгеньевич, – сказал я. – Вернётесь в город утром. Кроме того, мне нужно ещё передать вам одну вещь.

– Какую?

– Увидите, – ответил я. – Она ещё не готова.

Никита хлебнул чаю и сказал:

– Итак, Серебряковы истреблены, а барон Успенский… Он, скажем так, ненадёжный сторонник. Вовсе не торопился прийти к нам на помощь. Если бы его войска были под Орловкой, всё могло повернуться иначе.

Я вспомнил, как Филипп Евгеньевич упоминал об этом. Якобы Успенский не успел добраться до места сражения, а затем его войска обстреляли на марше. Барон узнал о гибели моего отца и поспешил подписать с врагами сепаратный мир.

Поскольку глава рода Градовых погиб, и никто не принял титул. Не говоря уж о том, что документ был спрятан в свинцовом тубусе, да ещё и в городе технократов. По этим причинам магия договора временно потеряла свою силу.

Но теперь всё изменилось.

– Пускай ненадёжный, – пожал плечами я. – Но он обязан нам помочь, если того требует договор. А если он откажется его выполнять… Давайте узнаем, к чему это приведёт.

Я открыл крышку тубуса, на котором сверху была написана буква «У». Вытащил свёрнутый трубочкой документ и развернул его. Раздался приятный бумажный хруст.

Договор был написан от руки, а внизу стояла большая красная печать, от которой веяло магией. Однако заклинание было почти полностью рассеяно, что отражалось и на самой печати – твёрдый сургуч был покрыт тонкими трещинами.

– Договор военного союза между родом Градовых и родом Успенских, – прочитал я заголовок и пошёл дальше по тексту. – Так… Барон Успенский обязуется участвовать в боевых действиях на нашей стороне, а при невозможности сражаться – предоставлять ресурсы. В случае отказа от исполнения обязательств… Ого. Мой отец знал толк в унижениях.

– Что там? – Базилевский подался вперёд.

– Не хотел бы я оказаться на месте Леонида Олеговича, – я повернул документ в сторону юриста.

Базилевский приподнял брови. Никита тоже прочитал и зашипел, прикусив кулак.

– Сурово.

– Но если я правильно помню, барону Успенскому почти шестьдесят, – смахнув пылинку с рукава, заметил Филипп Евгеньевич. – Вряд ли его сильно волнует подобное наказание.

– Это ещё не всё. После смерти барона проклятие будет передаваться в роду по мужской линии, так здесь сказано, – прочитав до конца, сказал я.

– Разве договор на такое способен? – удивился Базилевский.

– Конечно, он ведь подписан кровью и добровольно. От последствий не избавит даже самый сильный целитель или маг крови.