В сериале детектив шел по следу убийцы – шел в прямом смысле этого слова, углубляясь дальше и дальше в зимний лес. Звуковая дорожка состояла из тишины, которая перемежалась сиплым дыханием и скрипом снега под ногами. Мой опыт подсказывал, что вот-вот будет скример: шепот из-за плеча, оглушительный рык, шум чужих шагов – а может быть, наоборот, добавится нотка трагизма: громкий одинокий крик в отдалении, который молит о помощи, но мы и детектив точно знаем, что помощь не успеет…
Сквозь тишину, сиплое дыхание и скрип снега под ногами до меня донесся странный звук. Словно что-то скрежетало по дереву. Тонко-тонко, будто пила шла в одном направлении, не возвращаясь назад. Я вытащила наушник, приглушила звук планшета, прислушалась. В квартире молчала ночь. Даже Вася уже не сопела в своей кроватке, погрузившись в глубокий спокойный сон. Наверное, брак звуковой дорожки, подумала я. Артефакт.
Я попыталась вставить наушник обратно – но не успел он коснуться моего уха, как звук повторился. И шел он не из динамика. А от входной двери.
Я мгновенно притушила планшет. Вытащила второй наушник. Прислушалась.
Что-то двигалось по двери туда-сюда, мерно и аккуратно – там, со стороны подъезда. Это не было похоже на то, как подбирают ключ к замочной скважине, – то происходит чуть хаотично, с легким металлическим скрежетом. Не похоже было и на то, что просто сосед на ночь глядя решил вынести мебель и случайно задевает мою дверь, – кроме звука странного движения, в подъезде царила тишина.
Я замерла, во рту у меня пересохло.
Звук тоже прекратился.
Я наклонила голову, чтобы лучше слышать. Может быть, сейчас раздадутся шаги? Сопение? Бормотание? Хоть что-то, что даст понять, что за дверью – человек, а не молчаливое нечто.
Но в кромешной тишине звук возобновился.
Теперь я даже сумела бы указать, где именно по двери идет это… пиление?
Где-то сверху, на уровне горизонтального косяка, оно двигалось вправо-влево, размеренно и спокойно. Даже не пиление, нет, – я наконец-то подобрала верное слово: заточка. Словно что-то точит другое что-то о мою дверь.
«Дети», – вдруг догадалась я. Конечно же, дети. Каким-то хулиганам показалось мало просто написать пакость баллончиком, они решили вырезать, выцарапать ее на двери. Поэтому звук и прерывается – переходят на другую букву.
Я решительно, но тихо – чтобы не разбудить Васю и не спугнуть хулиганов раньше времени – встала и на цыпочках прошла в коридор.
Затаив дыхание, приблизилась к глазку и заглянула в него. Площадка перед квартирой пустовала. Глазок давал хороший обзор, захватывающий и лифт, и дверь соседней квартиры. И там совершенно точно никого не было. Да и звуки уже пару минут как прекратились.
«Сбежали», – подумала я с некоторым облегчением. Мне совершенно не улыбалось решать, как поступить, если я действительно обнаружу там хулиганов. Выглянуть и ором прогнать их? Вызвать полицию? Ничего не делать, ждать, когда они сами уйдут? Груз необходимости принимать решение спал с моих плеч.
И тут звук возобновился.
Все так же пустовала площадка, все так же даже не шелохнулась соседская дверь, все так же молчал и не двигался лифт. Лишь что-то точило другое что-то о мою дверь. О горизонтальный косяк над головой.
«Насекомые», – поняла я. Не жук-точильщик, нет, он издает просто тиканье. Какая-то гусеница? А может быть, какой-то подвид сверчка? В конце концов, тараканы пытаются свить гнездо? Эта мысль чуть успокоила меня и придала здравый смысл происходящему.
«Нужно будет вызвать дезинсектора». Жидкий туман или еще что. Поживем пару дней с Васей у Игоря, уж не прогонит. Хорошо, что животных в доме нет, не отравятся…
Звук точения усилился. И неуловимо изменился. Если до этого мне казалось, что он доносится с той стороны двери, то теперь он точно проявился с этой. Став резким, звонким и каким-то… требовательным?
Я подняла взгляд на верхний косяк.
Там, между дверью и стеной, из щели торчало три пальца.
Длинные, тонкие, многосуставные – я увидела четыре или пять фаланг только на том, что торчало из стены, – они извивались и шкрябали бетон. Заостренные желтые ногти были обломаны, под ними скопились грязь и известковая крошка.
Я хрипло ахнула и отшатнулась к стене. Горло словно сдавил ком льда – и единственным, что я могла выдавить из себя вместо крика, был сиплый писк.
И пальцы… услышали? Почуяли? Почувствовали меня? Как они, сизые, гладкие, без ушей и усиков, смогли понять, что я перед ними? Они дернулись, замерли – а потом обратились в мою сторону, будто троекратно указывая на меня.
А затем первые фаланги дрогнули и согнулись, выставив желтые пластинки ногтей. И я была готова поклясться, что эти щербатые костяные наросты смотрели на меня, чуть поворачиваясь и покачиваясь – словно внимательно изучая меня со всех сторон.
Затем пальцы затрепетали, повернулись друг к другу, будто обсуждая то, что увидели, стукнулись друг о друга ногтями – и втянулись в подъезд, чуть шурша и поскрипывая.
Минут через пятнадцать я заставила себя встать и на ватных ногах подойти к двери. На площадке царила тишина, картинка в глазке была статичной и умиротворенной, как если бы кто-то поставил перед ним искусно сделанную фотографию.
* * *
Утром события ночи покрылись мутной пеленой. Я была уверена, что все мне приснилось. Тем более что когда я, – разумеется, вооружившись тесаком для мяса, – осторожно выглянула в коридор, с внешней стороны двери не было ничего. Ни царапин, на стружки, ни даже каких-нибудь подозрительных пятен. Завидев меня с тесаком, стоявший у лифта сосед испуганно отпрянул – а я, что-то смущенно пробормотав, вернулась в квартиру. Да, это был просто удивительно реальный сон.
– Ну как Вася спала?
Звонок бывшего мужа застал меня врасплох. Игорь явно чувствовал вину за прошляпленную книгу и теперь пытался ее загладить.
– Нормально. – Я решила не врать и не манипулировать этой виной. – Кажется, ей не снились кошмары. А если и снились, то она ими наслаждалась.
– Уффф! – выдохнул Игорь. – Ну, может быть, она тоже с этой книгой поиграла, как обычно. И серьезно ничего не восприняла.
– В смысле «поиграла»? – В моей памяти проскользнуло что-то, о чем мне он уже говорил, но я никак не могла припомнить, что.
– Ну я же рассказывал, – терпеливо ответил он. – Хотя нет, ты же трубку почему-то бросила…
– Я не бросила! – возмутилась я, вспомнив. – Телефон просто на пол упал!
– А. Вася, прежде чем открыть книгу, говорит: «В этой книге все кошки и коты остались живы». И… – он вдруг осекся.
Повисла тишина. Нехорошая тишина, которая мне очень не понравилась. Потому что я знала ее. И знала, от чего она бывает.
Одной из причин, по которой мы с Игорем расстались, была его тотальная невнимательность. Он мог делать что-то, совершенно не раздумывая, автоматически, бессознательно, – и потом, конечно же, совершенно не помнил об этом. Это не особо мешало его работе – он умел сосредотачиваться, когда надо, – но в быту иногда приводило к катастрофе. Именно после того как он однажды забыл Васю на улице в коляске, пришел домой, приготовил ужин, набрал в ванночку воды – и только потом сообразил, что купать-то некого, – я и задумалась о разводе. Забавно, что именно этот случай сделал из Игоря образцового отца – во всяком случае, я так думала все эти шесть лет. Но повисшая сейчас в трубке тишина свидетельствовала: я ошибалась.
– Что?.. – хрипло выдавила я.
– Вася… – виновато прошептал Игорь. – Я ведь видел, что она берет книгу… Но не обратил внимания… и забыл. Черт, Оль, прости! Я был так занят и даже не сообразил!
– На что ты не обратил внимания?
– Понимаешь, мне позвонили с работы, у них там сервер упал, ну и я… И тут Вася что-то спрашивала, я пытался понять, что мне говорят и чего она хочет…
– И чего она хотела?
– Она показывала эту книгу и что-то спрашивала, про кого она.
