Позвонок (СИ) - Ланда Ив

— Какая разница?! — возмутилась девушка. — Завтра об этом уже будут трещать по всем новостям.

— Диера, — голос миссис Вест стал строже, но она все также до оскомины нежно смотрела на дочь. — Делай, как говорят.

Ди тут же насупилась и отвернулась к окну, стегнув брата волосами по шее. Мимо проплывали аллеи, затем начали мелькать знакомые магазины с горящими вывесками. Вот такси миновало магазин алкогольной продукции под названием «С вином», который ночью раскрывал свою истинную сущность и обретал более подходящее наименование — «Свин». За это спасибо частично не горящей неоновой подсветке. С другой стороны дороги, на стене многоэтажки, пульсировал яркий красный крест круглосуточной аптеки. Частично перегоревшие светодиоды образовывали черный скос на нижней части креста.

Вскоре водитель закрутил руль, заворачивая на тесную улицу Стивеного двора. Миссис Вест расплатилась и все семейство покинуло машину. Таксист казался разочарованным, ведь он так и не услышал подробностей беды, случившейся в поле под пригородом.

Окна в квартире Вестов не горели.

— Отца нет дома? — удивился Стивен и посмотрел на сестру.

— Ваш папа устал, — ответила вместо нее Симона. Она открыла подъездную дверь и подождала, пока оба чада войдут. — Вы должны понимать: ему сейчас очень плохо. Он тяжело переживает потерю матери. Проявите понимание. И не шумите.

В темной квартире воздух загустел от запаха спирта. Стив почувствовал, как его начинает тошнить. Судя по выражению лица Ди, ее тошнило не меньше.

Миссис Вест, которой, похоже, было абсолютно все равно, как здесь пахнет, приблизилась к детям и прошептала:

— Стиви, Диера, не рассказывайте папе о том, что случилось. Он сильно расстроится. Все ясно?

Те закивали в разнобой. Что еще им оставалось? Пожалуй, это действительно была неплохая идея. Мать редко защищала их от отца, но ее совет походил именно на это.

Этан Вест сидел на кухне в полнейшей темноте. Он подложил руки под голову и спал на столе, как уставший ученик на скучном уроке. Рядом стояла пустая стопка. Бутылку Симона выбросила, едва та опустела — женщина ненавидела оставленный на столе мусор, будь то бутылки или крошки.

Стив заметил, что отец одет в темно-зеленый свитер с красными санями, запряженными золотистыми оленями. Несколько лет назад, еще до болезни, бабушка связала его на Рождество. Душа горестно заскрежетала. Затем боль внезапно сменилась неудержимой яростью. Такой опаляющей, как никогда прежде.

Да, отец скорбел. Но за собственной болью он не считался с болью других. Его боль питалась болью других, а потому, если бы он проснулся, он начал насыщать себя, вытряхивая из слабых слезы и страх.

Гнев накатывал волнами. Одна за одной, они становились все сильнее, вылепливая по частицам желание подойти и обмотать чем-нибудь горло Этана, пока тот беспомощен. Пусть узнает, каково это — искренне бояться.

Но Стивен выдохнул. Пелена ярости сошла. Он даже удивился, откуда прорвало столько негатива, ведь ему всегда хватало сил и терпения.

«Сегодня был слишком паршивый день, — объяснил себе юноша. — Я видел то, чего не хотел бы видеть никогда…»

Включать свет в квартире миссис Вест тоже запретила. Она так не хотела разбудить супруга, что ревностно заботилась о поддержании тех условий, в которых мужчина уснул. Поэтому до своих комнат Стивен и Диера брели наощупь.

— Доброй ночи, Стив! — прошептала Ди прежде, чем исчезнуть за дверью спальни.

— Доброй ночи, — отозвался тот.

Грязную одежду он уже выдал маме. Искупаться та рекомендовала утром, чтобы ненароком не разбудить отца шумом воды в ванной. Поэтому все, чем оставалось довольствоваться — это чистая одежда и чистое постельное белье. Завтра и это все придется бросить в стирку.

Вратами в сон были глаза на черном фоне. Огромные серые глаза, глядящие с безумным пустым восторгом. Стивен их узнал. Так смотрел убийца, когда целился в него и в Захарию. Так же он смотрел и тогда, когда держал ствол под подбородком.

В ушах раздался знакомый грохот. Горячие брызги снова оросили лицо. Но Стив не видел ни крови, ни выстрела, ни изуродованного черепа. Он даже не видел собственных рук. Лишь глаза, которые приближались и приближались, пока не проглотили его бездной суженных зрачков.

Юноша оказался посреди залитой солнцем зеленой поляны. Он был исполински высок, но сутулился и гнулся под плотными серыми тучами. Казалось, сквозь них невозможно запустить пальцы, не лишившись их — тучи шипели, клубились и исторгали едкий пар, будто сами состояли из некой кислотной субстанции.

Внизу, под босыми ногами, вокруг Стивена выстроилась целая крепость из удлиненных тяжелых сундуков. Некоторые стояли друг на друге, подобно забору. Юноша был огорожен. Он понимал, что труда не составит перекинуть через сундуки огромную ногу и оказаться на свободе, но при мыслях об этом, без видимых причин, внутри вздымался страх.

В целом, место казалось приятным. Свежий воздух, щебечущие птицы, разноцветными искрами порхающие туда-сюда, бабочки… Но стоило посмотреть дальше, на горизонт, как совершенно отчетливо виднелась черная мгла, стеной вырастающая из земли и впивающаяся в кислотные облака. Она медленно приближалась, ползла, как туманная гусеница, и от осознания неизбежности, пульс Стивена заплясал.

— Великан-ссыкун, — раздался язвительный тонкий голосок внизу. Вест опустил голову и заметил возле пятки крохотную девушку примерно такого же возраста, как и сам парень. На ней было белое платье с играющим на ветру подолом. Длинные волосы вороными волнами спадали до копчика. Большие темные глаза источали сильнейшую энергию и жизнерадостность и очень напоминали Лауру Белл, однако, это была точно не она.

Стив удивился. Лаура была ему симпатична до смущения несмотря на то, что младше, но юноша убеждал себя, что ему все же нравится Хезер. Это она должна сниться ему, а не образы, смахивающие (пускай даже отдаленно) на Белл.

— Как тебе тут, среди сундучного Стоунхенджа? Уютно? — продолжала она насмехаться. Затем ее тонкий палец ткнул в сторону горизонта. — А это видно с твоей вершины?

— Что происходит? — спросил Стивен. — Кто ты?

— Это ты натворил. Тебе виднее, что происходит! — ее взгляд стал колючим. — Такой здоровый и боишься выпрямиться. Мне противно на тебя смотреть!

— Так не смотри, — обиделся парень. Но девчонка была права. Он снова взглянул на небо и глаза его заслезились от облачного пара. — Я не могу выпрямиться. Облака сожрут мне голову.

— Ты законченный придурок, Стивен! Ты сам сожрешь себе голову!

— Что? Ты о чем? Да кто ты, наконец, такая?!

Но девочки и след простыл. Поднялся сильный ветер. Холодный и влажный, какой бывает при самом мерзком осеннем ливне. Птичьи голоса затихли. Солнечные лучи спрятались в сером едком месиве, прекратив ласкать поляну с короткой ярко салатовой травой.

Горизонт сужался слишком быстро. Слишком стремительно. Пока не осталась лишь непроглядная тьма и Стив, окруженный сундуками. Неизвестно откуда берущийся свет оставался лишь в его круге.

«Почему стена не двигается дальше?» — задумался юноша и сглотнул, как ему показалось, подскочившее до горла сердце.

Во мгле что-то задвигалось. Показались очертания человека, медленно выступающего вперед, к ограде из сундуков. Он был с ног до головы тенью. Может быть дымом. Края его облика расплывались и не были четкими. Не были понятны и черты лица. Казалось, словно лица у этой фигуры не было вовсе.

Незнакомец остановился и скрестил руки на груди, оценивающе рассматривая великана-Стивена. От такого пристального внимания парень даже застеснялся. Ему почему-то было неловко от своего огромного размера. Наедине с собой феномен гигантизма его более, чем устраивал, ему нравилось смотреть на прекрасный зеленый мир свысока, но… Стоило той девочке или этому странному силуэту посмотреть на него, как уверенность начинала рассыпаться.

— А ты кто? — тихо буркнул Вест. — Это мой сон. Убирайся.