Жатва. Том 1 (СИ) - Мичурин Артем

— Хорош трындеть.

— Нет, пожалуйста, я расскажу всё, что знаю, пожалуйста, не надо больше!

— Развяжи его, — кивнул я Волдо и пнул стянутый с Грега башмак. — Обувайся. И заруби себе на носу — если попробуешь поднять шум, я сделаю так, что подыхать ты будешь недели две в страшных муках.

Грег заткнулся, но должного ужаса не выказал, из-за чего пришлось задействовать тяжёлую аргументационную артиллерию:

— Ведь слухи не врут. Я колдун.

И для вящего эффекта сконцентрироваться на его ещё не обутой многострадальной конечности. Вены на ступне тут же вздулись, и сквозь подсохшую коросту обильно засочилась кровь. Лицо Грега моментально обрело искомое выражение, а раскрывшийся рот временно утратил вербальные функции.

— Мы поняли друг друга? — поборол я лёгкое головокружение.

Грег, пялясь на свою ногу, сглотнул и бешено затряс башкой.

— Славно. А это значит что? Пора навстречу приключениям!

Мы вышли ещё до того, как Рутезон поднялся выше запорошенных угольной пылью крыш и, ведя лошадей под уздцы, направились вслед за хромающим Грегом путанными проулками к вставшей на нашем пути горе. Красавчик тенью следовал за нами. Мясистой зубастой тенью, остаться незамеченной для которой в узком лабиринте был лишь один вариант — сделать этот лабиринт максимально безлюдным. Трое встретившихся нам прохожих напомнили о себе отзвуками хрустящих костей и предсмертных хрипов за спиной. Четвёртого и пятого я зарезал сам. Они всё равно были не жильцы, а навыки владения оружием сами себя не поддержат. На сей раз охочий до морализаторства Волдо предпочёл обойтись без ценных комментариев и перешагивал через трупы, храня зловещее молчание.

Начало горной тропы оказалось примерно в получасе ходьбы от окраин посёлка, что было нам на руку, ведь с такого расстояния вряд ли кто-то из Швацаштауба расслышит вопли боли и ужаса, а их я ожидал, и в значительном количестве. Мы начали подъём. Лошади с трудом шагали по осыпающимся камням, так что приходилось уделять им больше внимания, чем хотелось бы. Ведь оно требовалось для наблюдения за склоном, где нас поджидала банда. Но мы всё шли и шли, а банда всё никак себя не обнаруживала. Наконец, когда высшая точка горы была покорена, возник закономерный вопрос:

— Грег, где засада?

— Нет никакой засады, — повернулся тот, остановив своё хромоногое восхождение. — И не было.

— Ты наврал мне?

— Вы бы запытали меня до смерти, скажи я что-то другое. А я всего лишь хотел уйти вместе с вами, — развёл он руками, потупив глаза. — Хотел изменить... что-то в своей жизни, никчёмной и пропащей, как вы точно подметили. Я с самого начала собирался помочь, и помогал. У меня и в мыслях не было навредить вам, клянусь. А эта треклятая бутылка, тупые вопросы... Я и правда не слишком умён. И жутко невезуч. Всегда был. Думал, может, хоть в этот раз судьба надо мною сжалится. Но, похоже, у неё другие планы.

— Грег... — начал было Волдо, но не смог подобрать нужных слов для продолжения.

— Отойдём, — кивнул я ему и сделал десяток шагов в сторону.

— Только не говорите, что...

— Он нас сдаст. Без вариантов. Терять ему нечего, меня он ненавидит, а в тебе сильно разочарован, как минимум. Уйдёт, и через час за нами будет погоня. Она, конечно, всё равно будет, учитывая, как мы наследили, но попозже. А время нам сейчас очень нужно. Отпустишь своего приятеля, и резко сократишь свои шансы на выживание.

— Отпустишь?! — прошипел Волдо с вызовом. — То есть, вы хотите, чтобы я его...?

— Вы же друзья. Кому как не тебе?

— Да вы спятили. Спятили нахер! Я не буду...

— Прежде чем гоношиться, взвесь все за и против. Так ли сильно ты желаешь другу добра, что готов обогатить его за счёт своей собственной головы? М? Просто прикинь, нам сейчас по склону с лошадьми спускаться — это тяжело и долго. Он точно быстрее до гвардейцев дохромает. А те в сёдла, раз-два, и уже ждут нас у подножия с распростёртыми объятьями. Нравится перспектива?

— Можно... Не знаю, ранить его в ногу, чтобы медленнее шагал.

— Да, точно, покалечь его, пусть потом сдохнет от голода. Ведь так и поступают настоящие друзья.

— Ну, а может откупиться? Душами.

— Это не поможет, пацан, включи уже мозги. Такое не прощают за бакшиш. И не отказываются от одной из двух наград, когда можно получить обе. Слушай, я понимаю, это непросто. В своё время мне тоже приходилось делать похожий выбор.

— И что вы выбрали? Глупый вопрос.

— Ты справишься, — вынул я стилет и вложил рукоять в подрагивающую ладонь Волдо. — Я в тебя верю.

— В сердце? — нехотя принял тот смертельный дар.

— Желательно. Можно в висок, но это сложнее. Старайся не попасть в грудину. Если с фронтальной проекцией не срастётся, бей в левый бок, длины клинка хватит. И бей до победного. Не разок-другой, а пока не затихнет. Всё понял? Вот и славно, — хлопнул я собирающегося духом подмастерья по плечу и по-отечески улыбнулся.

Волдо как истинный дилетант спрятал стилет за предплечьем, клинком вверх, и отправился вершить судьбу друга. Но Грег оказался всё же не настолько глуп, чтобы упустить из внимания неестественно изогнутый кулак, и начал сдавать задом.

— Волдо, дружище, ты что? Ты что задумал? Эй, погоди-погоди, не надо. Прошу тебя. Я никому не скажу, ни единой душе. Клянусь. Пожалуйста, остановись. Я же ничего не сделал, я только хотел помочь. За что? А? За что ты так со мной? — Глаза Грега наполнились слезами. — Вспомни... Вспомни, какими мы были, тогда, тем летом. Помнишь? Люси-Люси... Ты помнишь? Ну ответь же. Поговори со мной. Просто поговори. Это же я, Грег. Не делай этого, умоляю.

Волдо шёл на свою жертву уже в открытую, не таясь. Я видел, как безвольная поначалу рука уверенно сжала стилет, как едва не заплетающиеся ноги стали чеканить шаг. Мой мальчик...

Первый удар был не слишком точен. Встретившись с подставленным предплечьем, он скользнул ниже сердца, и клинок вошёл лишь наполовину. Грег сказал «ой», и резко отшатнулся.

Удивительно, но в подобных обстоятельствах люди никогда не кричат «Тысяча чертей!!!» или «Будь ты проклят!!!». Банальное «ой» и только. Словно укололи палец иголкой. Порой это выглядит до того трогательно, что хочется их обнять и утешить, поцеловать, где бо-бо. Но, увы, вместо этого холодная бездушная сталь продолжает свои возвратно-поступательные движения.

Второй удар прошёл сквозь подставленную ладонь, третий угодил в район ключицы, четвёртый — в живот, пятый пробил щёку... Волдо месил не глядя, куда придётся — как все мы поначалу. Господи... Я уже и забыл, как весело это было.

Бедолага получал удар за ударом, не меньше дюжины, пока не упал. Но и это был не конец. Едва Волдо отошёл, как его первенец, хрипя, поднялся на ноги и предпринял последнюю попытку спастись:

— Я... — Грег стоял, шатаясь и держась окровавленными руками за живот. — Я, просто, пойду. Ладно? — повернулся он к Волдо спиной и зашагал. — Просто пойду. Домой. Я хочу домой...

Волдо посмотрел мне в глаза и всё понял правильно.

Несколько быстрых шагов, удар под лопатку, а потом... Клинок взлетал и опускался на упавшее тело Грега, оставляя в воздухе шлейфы кровавых брызг, пока оно не упокоилось окончательно и бесповоротно.

— Ты всё сделал как надо, — подошёл я к сидящему на трупе Волдо.

— Правда?

— Чистая и незамутнённая.

— Вы хоть понимаете, что я сейчас чувствую?

— Ты и сам этого пока не понимаешь. Нужно время. Оно всё расставит по местам.

— Я убил человека. Собственными руками. Вот, смотрите, — указал он на окровавленное тело под собой. — Время сделает так, что это станет нормой?

— Да.

Волдо повернул голову и глянул на меня, будто на душевно больного.

— Не веришь? Хм... Советую тебе хорошенько запомнить, как тут всё происходило. Этого парня, эту гору, эту сраную угольную пыль и тёплую кровь на руках. Потому что совсем скоро ты с трудом воссоздашь в памяти картину сегодняшнего дня. Может, даже засомневаешься, был ли Грег у тебя первым.